Ламия чувствует кожей, что азиат что-то задумал.
– Если хочешь, возьми себе эту штуку. Будет на кровати в отеле, – смеется она хитро, полностью меняя тактику.
«Если бы он меня сейчас зарезал, то моя любимая семейка ему только спасибо сказала за решение постыдной проблемы. Дали бы ему премию», – тихо смеется она, хоть в целом ситуация не очень веселая.
– Позову ту старую индуску, что тебе прислуживала за ужином. Она хорошо стирает руками, может, что-то посоветует.
«Сейчас вернется с ножом или топором и раскроит мне лоб», – предполагает принцесса.
Но вместо того, чтобы паниковать, она тянется за плотно закрытой шкатулкой и вытягивает из нее драгоценное колье и комплект ошеломительных украшений. «Зачем я все это покупала? – спрашивает она себя – Зачем выбрасывала столько денег, вместо того чтобы держать наличку? Теперь с этим всем дерьмом столько хлопот».
Дверь открывается, и Ламия каменеет, замирает с тяжелой золотой цепочкой в ладони. Медленно поворачивается и вначале видит согнутую пополам прислугу, а сразу же за ней – довольного Рама. Его глазам снова вернулось обычное спокойное выражение. Принцесса вздыхает с облегчением. «Видно, я для чего-то могу ему еще пригодиться», – делает вывод она, даже не принимая во внимание возможность, что мужчина не так подл, каким она его считает.
– Она сказала, что попробует. Давай! Рассортируем шмотки!
Азиаты подходят к сундуку.
– Хорошо, – соглашается собственница, на расстоянии глядя на помощников.
Она подсчитывает мысленно, сколько платьев всего, потому что у нее нет доверия ни к кому.
– У тебя есть компьютер? – спрашивает Рам после окончания грязной работы.
– Откуда! – выкрикивает она шутливо.
– Интернета наверняка тоже нет?
– Тут даже нет телевизора, а я сейчас уже не буду покупать. Не буду нагревать на этом безлюдье место. Надеюсь, что через неделю меня уже здесь не будет, – впервые она говорит о конкретном времени отъезда.
– В таком случае хорошо, что я предусмотрел такую возможность, – говоря это, таец вытягивает небольшой старый лэптоп из сумки, подключает его к сети и включает. – Я проверил сайты, о которых мы говорили. Экспатрианты продают на них буквально все начиная от собак, котов, попугаев, мебели, оборудования и, конечно, вещей, – сообщает он, гордый своей идеей. – Украшения тоже предлагают, но убогие, такие себе ничего не стоящие блестяшки. Думаю все же, что мы не будем размещать фото драгоценностей, а то еще кто-то нами очень заинтересуется. Не думай, что сайты не контролируются правительством и цензурой.
– Так что будем делать? – беспомощно разводит Ламия руками.
– Дадим объявление следующего содержания: «Принцесса продает подержанные абаи и украшения. Звонить только очень заинтересованным людям». Ни много, ни мало, так, чтобы заинтересовать, а не вляпаться. Потом разместим e-mail и номер телефона, который я сегодня купил, – заканчивая, Рам довольно сияет.
Ламия поддакивает, невольно делая удивленное лицо.
– Ну, ну! Ты человек с головой, – хвалит она его.
– Знаю, знаю. Иначе бы я в этой очаровательной стране не выжил, моя госпожа.
Бывший слуга смеется, польщенный ее словами.
– Завтра дадим фото с изображением абай, а снимки украшений будешь показывать уже лично.
– Окей. Согласна.
Редко из уст принцессы можно услышать такое – согласие может означать только одно: она очень довольна работой своего помощника.
* * *
Через два дня на объявление отзывается множество женщин, но когда слышат о ценах, которые называет Рам, быстро отказываются. Остается только одна желающая, которая спрашивает, можно ли торговаться. Мужчина без консультации с Ламией говорит «да», что все возможно, договаривается встретиться с женщиной в «Старбакс», в торговом центре «Сахара», разумеется, рано утром, когда галерею посещают женщины. Ламия, узнав о таком, только поджимает губы, но у нее нет выхода. Она идет на свидание.
– Сколько я ей должна уступить?! – в бешенстве спрашивает она у партнера, который остался в машине. – Ведь это бесценные вещи! Таких в магазине не купишь! Все делалось на заказ!
– Если они такие бесценные, то можешь их оставить. Но прими во внимание, что ты ими не наешься, не выедешь на них, если не будет денег на билет. Подумай над этим, – спокойно поясняет мужчина. – Старая индуска действительно сделала чудо: прогнившие влажные плащи довела до состояния, когда их можно носить, но они по-прежнему попахивают плесенью. Сама знаешь, что это не товар первого сорта.
Взбешенная Ламия с размахом хлопает дверцей машины и быстро идет в кафе, находящееся за продовольственным магазином «Тамими». Войдя, видит группку прогуливающихся женщин-иностранок, не закрывающих ни лиц, ни волос. Но каждая в абае. «Их мера свободы, – горько говорит принцесса о судьбе прекрасного пола в своей родной стране. – Утренние часы в торговых домах. Эх! Хорошо, что меня уже тут через минуту не будет».
Принцесса радуется и решает продать все хоть за бесценок.
Ухоженная женщина среднего возраста протягивает руку в знак приветствия.
– Я Грейс. Меня заинтересовало ваше предложение, но, конечно, не за такую ужасную цену, – сразу переходит она к делу.
Видно по ней, что она не жалеет денег на одежду, сумки, обувь. Все у нее фирменное и самого высшего качества.
– Знаете, госпожа…
– Называйте меня по имени, – клиентка по-дружески улыбается.
– Так вот, Грейс… Если ты платишь за обычные сумки от Прада… – показывает Ламия на красную, в стразах сумочку женщины, – скажем, где-то за пятнадцать тысяч, то хватит на неповторимые вещи, сделанные на заказ. Ни одна твоя подруга не будет в таком, потому что нет другого такого же экземпляра.
У иностранки блестят глаза, и она начинает нервно сжимать кулаки. «Как хорошо, что попалась такая шмоточница!» – смеется Ламия в душе над женщиной, забывая, что недавно сама была такой.
– Так что у нас тут? – не выдерживает Грейс и подгоняет, желая увидеть обещанные цацки.
– Все на фотографиях, но если что-то вам… тебе понравится, то тут же мой слуга принесет из машины.
– Сколько это? – блондинка выбирает действительно самый красивый, тяжелый от драгоценностей плащ.
– Я платила тридцать пять тысяч…
– Моя дорогая! Забудь! – кокетка взрывается нервным смехом. – Товар, который покидает магазин, сразу теряет двадцать процентов в цене, поношенный – еще столько же, а неизвестного происхождения стоит максимально десять процентов начальной стоимости.
Клиентка оказывается хорошо подкованной в этом вопросе.
– Наверное, ты шутишь?! – возмущается принцесса и хочет встать и уйти от наглой перекупщицы.
– Не обижайся, – хватает Грейс ее за руку. – Таковы законы рынка. Никто тебе, моя дорогая, больше не даст.
– А сколько ты заплатила за эту тряпку от Сваровского, которую носит каждая вторая в Эр-Рияде? Тысячу?
– Полторы, – искренне признается она, не смущаясь невежливым, оскорбительным тоном собеседницы, – эта тряпка была новая, просто с плечиков и не с распродажи в гараже или по Интернету. – Скажи мне, на предложенные вещи ты можешь показать мне чек? – спрашивает она в конце.
– Разумеется, нет! – Ламия даже откидывается назад.
– Вот видишь! Если я захочу их отсюда вывезти, предстоят большие хлопоты, не говоря уже о том, что будет, если меня таможенники в Польше сцапают.
– Ты полька? – принцесса удивляется.
– Да. А что? Нас много здесь работает, – красотка смотрит с улыбкой на саудовку, и кажется, что она чего-то ждет.
– Везет мне на поляков, – говорит принцесса лаконично. – Сколько ты окончательно даешь?
Она спрашивает, пристально глядя в голубые глаза славянки.
– Как я уже говорила, десять процентов начальной цены. Выходит три с половиной, – Грейс непреклонна.
– Дашь четыре, и я покажу тебе неплохие украшения, которые сможешь при случае у меня купить.
– Окей. Пусть будет.
– Что ты на это скажешь?
Ламия раскладывает свой самый красивый комплект драгоценностей, состоящий из ожерелья, браслета, сережек и двух перстней. Они усажены большими, с ноготь, цейлонскими сапфирами и не намного меньшими саудовскими бриллиантами. Драгоценности блестят так, что у Грейс спирает в груди дыхание, а глаза блестят почти так же, как предлагаемые камни.
– Это настоящие бриллианты? – спрашивает она через минуту.
– Самые настоящие саудовские бриллианты.
– Аааа, – вздыхает Грейс разочарованно. – Это все равно что цирконы! Я уж подумала…
Принцесса не выдерживает:
– Что ты мелешь, женщина! Цирконы – это искусственное дерьмо, а саудовские бриллианты – это полудрагоценные камни, такие, как топаз, аметист или цитрин, – поясняет она дилетантке. – Они не трескаются, их нельзя поцарапать…
– Но это не бриллианты, – Грейс хорошо играет, делает недовольный вид, кривится презрительно.
