– Но вы пытаетесь снова и снова, – напомнил я. – Даже сейчас.
– И опять сдаюсь, – ответила она. – Даже сейчас хочу все бросить.
Я кивнул в знак понимания. С этим аргументом было сложно спорить, да я и не хотел этого делать. Моя цель состояла в том, чтобы поднять ее дух, а не спорить с ее мыслями.
– Мне жаль, что вы отчаялись, – сказал я. – Мне казалось, что рассказ о Национальном реестре мог бы вас подбодрить.
– С чего бы? – ответила она насмешливо. – Из-за того, что все они смогли сделать то, чего не могу я?
– Нет, – возразил я. – Из-за того, что они такие же, как вы.
Многие утверждают, что нам не стоит сравнивать свои результаты с результатами других, но большинство все равно занимаются этим. Мы не только существа, ищущие смысла, но и социальные животные, постоянно сравнивающие себя с другими для повышения самооценки и определения своего положения. Однако проблема социального сравнения в том, что оно часто имеет неприятные последствия. При сравнении себя с человеком, в чем-то нас превосходящим, мы часто ощущаем себя неуютно. Это приводит к тому, что психологи называют злокачественной завистью: пожеланию несчастья другому человеку («Я бы хотел, чтобы он не имел того, что у него есть»). А сравнение с человеком, дела которого обстоят хуже, чем у нас, может привести к презрению («Он отвратителен и не заслуживает моего внимания»){53}. Сравнение с другими иногда приводит и к добросовестной зависти, желанию повторить достижения другого, не желая ему зла («Я бы хотел иметь то, что есть у него»). В определенных условиях это может вдохновить и мотивировать к труду, даже если недавно мы столкнулись с неудачей{54}.
Как социальное сравнение может стимулировать? Согласно недавним исследованиям, полезно сравнивать себя с людьми, с которыми мы отождествляем себя и которые уже прошли путь к успеху{55}. Не менее важно убеждение в том, что люди, с которыми мы сравниваем себя, достигли успеха не благодаря особенным способностям, положению или удаче, а своими усилиями{56}. Оно настолько важно, что вдохновлять и мотивировать нас могут даже негативные ролевые модели, пока мы верим, что другие потерпели поражение только потому, что не трудились достаточно упорно. Источником мотивации и энтузиазма может стать не только человек, строго придерживающийся диеты, упражнявшийся по три раза в неделю и потерявший 45 кг, но и любитель дивана, не делавший ровным счетом ничего и сохранявший избыточный вес в течение нескольких лет{57}.
Если мы выберем позитивный пример человека, дорогу которого к успеху вряд ли можем повторить сами, или если люди, с которыми мы сравниваем себя, обладают особыми способностями (которых нет у нас), то сравнение с ними не просто не сработает, а приведет к еще большему унынию. Если вместо того, чтобы сравнивать себя с теми, перед чьими достижениями мы преклоняемся, мы сравним свои результаты с чужими (сосредоточимся не на том, что они сбросили вес, опубликовали книгу или заслужили повышение, а обратим внимание на количество килограммов сброшенного веса, качество книги или сумму прибавки к зарплате), эффект будет обратным. Вместо того чтобы стимулировать нас, это приведет нас в уныние, а наша работа покажется ненужной («Его книга так хороша, что мне даже не стоит писать свою»), а сравнение с неудачниками простимулирует нас, но в этом будет доля самообмана («Разумеется, я могу писать лучше, чем он»).
Я сказал Тане, что каждый раз, впадая в уныние, мы можем поощрять себя, изучая примеры успешной работы, которую сами считаем средней (какой бы коварной ни казалась эта стратегия). Или мы можем найти пример человека, нашедшего путь к успеху, подходящий и нам.
– Именно поэтому я и начал разговор о реестре, – заключил я. – В нем нет спортсменов. Это домохозяйки и учителя. Ну, и жительницы штата Индиана.
Несколько секунд Таня просто смотрела на меня.
– Но что если у меня и правда не выйдет? – наконец сказала она. – Ведь успех все же зависит и от способностей, и от положения, и от удачи.
– Возможно, вы и не снизите вес так же, как кто-то другой, – сказал я. – Но хотя бы ненамного? Разумеется, вы это можете. Вам нужно просто поверить в это.
Она глубоко вздохнула.
– А у вас есть для этого таблетка?
В 1999 году Дэвид Даннинг и Джастин Крюгер опубликовали результаты исследования, в ходе которого они просили 65 учащихся Корнелльского университета оценить качество нескольких шуток. Когда они сравнили результаты с оценками профессиональных комиков (своеобразного «золотого стандарта»), то обнаружили, что некоторые студенты могли лучше других оценивать действительно смешные шутки (что неудивительно). Однако когда они затем попросили учащихся оценить, насколько хороши они сами в оценке шуток, то обнаружили, что студенты, которые не могли оценить качество объективно хороших шуток, не могли также адекватно оценить уровень своего чувства юмора. Юмор очень субъективен (о чем свидетельствовал большой разброс оценок даже среди профессиональных комиков). Исследователи проверили правильность своих выводов в двух других, более объективных областях: логике и грамматике. Но и здесь студенты, показавшие худшие результаты, чаще всего переоценивали свои способности. «Люди, которым не хватает знания или мудрости, чтобы показывать хорошие результаты, часто не в курсе этого», – сделали вывод Даннинг и Крюгер. Как они это объяснили? Та же некомпетентность, которая заставляет показывать низкие результаты, не дает заметить свою некомпетентность{58}.
Интересно, что в результате этого когнитивного искажения некомпетентные люди более оптимистичны. Их ожидания раздуваются не только потому, что они считают себя лучше, чем на самом деле, но и потому, что из-за этого повышена степень их восприимчивости к искажению. При поиске примеров для вдохновения мы ориентируемся не на успехи других, а на их неудачи. А поскольку люди не склонны много рассказывать о своих провалах, нам кажется, что успех встречается чаще, чем есть на самом деле. И те, кто его пока не добился, считают, что его достичь несложно.
– Что ж, вы меня очень подбодрили, – сказала Таня.
– Не смейтесь, – ответил я, – это действительно хорошо.
Природный оптимизм имеет свои недостатки. Порой он заставляет нас отказаться от важных мер предосторожности вроде покупки полиса медицинского страхования или проверки благонадежности потенциальных сотрудников у прежнего работодателя. Однако исследования показывают, что чем сильнее наша вера в способность что-то сделать, тем выше вероятность того, что мы справимся. Например, в одном исследовании курильщиков участники, оценивавшие свою способность бросить курить даже на среднем уровне, добивались успеха в 10 раз чаще, чем те, кто не верил в свои силы{59}.
Оптимизм рождает стойкость
Почему оптимизм приносит результаты? Не потому, что мы упорнее стараемся, когда считаем цель достижимой. Скорее мы стараемся чаще. Оптимизм рождает стойкость: мы всегда ведем себя так, будто успех возможен{60}. И нашей вере в возможность успеха, даже в случае неудач, не может помешать ничто, даже переоценка собственных способностей.
Как ни странно, это дает людям с низкими результатами преимущество. Если Дин Симонтон прав и успех в первую очередь зависит от количества попыток, то они вдруг заметят, что у них все получается. Иногда у таких людей показатель успешности оказывается даже выше, чем у высокорезультативных, которые в рамках исследования Даннинга и Крюгера всегда недооценивали свои способности в сравнении с другими (видимо, они предполагали, что если могут они, то могут и остальные). Они менее оптимистичны, и поэтому у них меньше стимулов для продолжения попыток в случае неудачи.
Но если изучить реальные показатели группы с низкой результативностью, можно заметить, что они ничуть не выше. У этих людей есть преимущество (оптимизм), но эффект Даннинга – Крюгера обусловливает их сильный недостаток: плохо понимая причины неудач, они не считают нужным работать над собой и не стремятся к этому. Это не значит, что Симонтон был неправ. Но успех – «вероятностная функция продуктивности», если производительность высока. Оптимизм может рождать стойкость, но одной ее недостаточно, когда оптимизм слеп. Группа с низкой результативностью может упорно трудиться, но будет терпеть поражения чаще, чем группа с высокой результативностью.
