Будучи единственной дочерью в семье, Иветт очень горевала, когда ее мать в прошлом сентябре испустила свой последний вздох. Иветт оставалась рядом с ней до самого конца и думала, что горсть земли, которую она бросила на гроб, была ее последним «прощай». Но было во всем этом нечто незавершенное. Последней волей ее матери было указание позаботиться о том, чтобы вся ее собственность была передана нуждающимся. Иветт отвезла 14 мешков с одеждой в приют для бездомных. У нее еще оставался набор мебели для спальни из томасвильского дуба, который ее мать купила в 1982 году – в том году, когда у нее обнаружили рак. Она купила его на случай, если Иветт когда-нибудь захочет снова переехать жить домой. Как только Иветта услышала о Латании, она поняла, что пришла пора проститься и с этой частичкой наследства матери.
Когда мать Латании увидела притормозивший у их дома грузовик, она ахнула. «Бог ты мой!» – только и вымолвила она, прикрывая рот ладонью, со слезами на глазах. Пока почтовые работники разгружали продукты, игрушки и мебель, она складывала руки в молитве.
– Не могу поверить, что моя малышка все это сделала, – говорила она. Иветт бросила один взгляд на Латанию и сказала матери девочки:
– Я буду молиться, чтобы у вас были такие же отношения с вашей дочерью, какие были у меня с матерью.
Вставив на место ящики и застелив постель, Иветт задержалась, чтобы попрощаться. Ей предстояло встретить первое за 44 года Рождество без матери. Она провела пальцами по поверхности пока еще пустого трюмо – трюмо, которое маленькая девочка, когда вырастет, наполнит флаконами духов и лентами, губной помадой и лаком для ногтей.
– Спасибо тебе, мамочка, – прошептала Иветт. – Это прекрасно.
Теперь у Латании наконец-то была спальня-мечта…
К несчастью, девочке еще предстояло проснуться и отправиться в школу, которая представляла собой самый настоящий – в материальном смысле – кошмар.
Начальная школа Харви Райс была похожа на заброшенный склад, огороженный десятифутовым забором из проволочной сетки. Главный вход скорее напоминал темную пещеру. Новые учителя не могли сообразить, где находится центральная дверь. Не сразу нашла ее и я. Окна были забраны мелкоячеистой сеткой, чтобы не выпали стекла. Однажды такое окно выпало внутрь помещения первого класса, и перепуганные дети с воплями выбежали в коридор.
Зимой снег сыпался прямо на головы учащихся. Однажды в школе было всего +3 ˚С – внутри здания! Дети весь день не снимали пальто и куртки, а учителя затыкали щели в окнах газетами, чтобы сохранить хоть каплю тепла. В школе не было ни игровой площадки, ни системы местного оповещения, ни работающих питьевых фонтанчиков. Весь 2002–2003 учебный год я заезжала в эту школу, чтобы писать о ней, спускалась и поднималась по трем пролетам рассыпающейся черной лестницы, бродила под потолками в разводах от протечек, мимо зияющих дыр в стенах, огибала куски штукатурки, падавшей на лестницу.
Никогда не забуду, как я стояла на заасфальтированной парковке, наблюдая, как ученики празднуют последний день учебы, как они привязывают яркие воздушные шарики к проржавевшей лестнице рядом с уродливыми мусорными баками. Союз родителей и жителей района решил, что эти дети заслуживают лучшего. В конце концов, школа ведь была названа в честь Харви Райса, основателя общественных школ в Огайо.
Они хотели, чтобы старую школу снесли, и после многих лет лоббирования и планирования добились строительства новой – такой, которая служила бы оазисом среди моря бедности, плодившего торговцев наркотиками, бандитов и убийц во всей округе. Решение о строительстве новой школы Харви Райс было принято в 2009 году. Родители, работники библиотеки, преподаватели, местные строительные корпорации и фонды мечтали масштабно и совместно трудились, чтобы привлечь необходимые деньги и поддержку. Новая школа располагается в учебном кампусе, раскинувшемся на площади в 2 гектара. Она объединена с новой библиотекой, в которой есть центр помощи по выполнению домашних работ и компьютерная лаборатория. Обустройство школы обошлось в 16 миллионов долларов; библиотеки – в 6 миллионов. Для этого потребовалось сотрудничество школьной администрации, администрации библиотеки, различных фондов, некоммерческих организаций, родителей и местных художников. Учебный кампус служит центром притяжения для всей округи. Это пример того, что может случиться, когда люди берутся за дело вместе.
Зимой снег сыпался прямо на головы учащихся. Однажды в школе было всего +3 ˚С – внутри здания! Дети весь день не снимали пальто и куртки, а учителя затыкали щели в окнах газетами, чтобы сохранить хоть каплю тепла.
Внутри на ярко окрашенных стенах висят портреты людей, добившихся успеха. Нейрохирург Бен Карсон. Фотограф Гордон Паркс. Поэт Майя Ангелу. В школе есть музыкальный класс, научная и компьютерная лаборатории. Директор запрашивал для школы 2 компьютера. А получил 29.
В классах стоят компьютеризованные «умные доски», а не просто обычные классные, на которых пишут мелом. В школе есть телевизоры с плоскими экранами, новый ковер, лифты, системы кондиционирования воздуха, художественная мастерская с тремя раковинами и шкафами для инвентаря – а не просто тележка с принадлежностями, которую раньше возили из класса в класс.
Дети помогали создавать фрески, которыми расписаны стены. Один ребенок рядом со словом «мечта» нарисовал университетскую шапочку. На одной из стен вывешен школьный девиз, предназначенный вдохновлять каждую новую Латанию, которая переступает порог школы: «Мы можем достичь того, во что верим».
Кровать. Школа. Два желания.
Оба они исполнились, когда кто-то решил мечтать масштабно и воплотить мечту в реальность.
Урок 22
Советуйся с собственной душой
Однажды весной мы собрались в Аризоне на «сестринский уик-энд», который изменил мою жизнь. Моя сестра Джоан живет в Финиксе у подножия гор, она пригласила всех нас к себе, отдохнуть и пообщаться.
Чтобы развлечься, мы поехали в Сидону – побродить по сувенирным магазинам и полюбоваться на могучие скальные образования в городе, который многие считают средоточием духовности. Одна из сестер предложила устроить сеанс чтения наших аур. Почему бы и нет? Это была бы отличная тема для разговоров. А есть в этом серьезное зерно или нет, узнаем позже.
Мы сгрудились в комнатке в заднем помещении сувенирного магазина «нью-эйдж» и по очереди прошли одну и ту же процедуру. Мы садились на стул, клали ладони на специальную панель, и женщина, читавшая ауры, делала наши фотоснимки. На размытой фотографии проявлялась некая форма, похожая на смешение разных цветов. Все фотографии получились совершенно разными.
У этой женщины нашлись удивительные слова для каждой из нас, пока она изучала наши ауры. Не знаю, как ей это удавалось, но каждый раз она попадала в точку. Одной из нас необходимо было разобраться со своей гневливостью, другой – перестать придавать такое значение работе, третьей нужно было начать путешествовать. Когда очередь дошла до меня, я высказала сомнение в этом предприятии, так как мучилась головной болью. Я чувствовала, как надвигается мигрень, и думала, что это может как-то помешать чтению моей ауры. Мигрени у меня бывают нечасто, может быть, раз в год, но в такие моменты затуманивается зрение, а всего через 20 минут возникает ощущение, будто по голове кто-то молотит кувалдой. Потом меня начинает тошнить, и несколько часов в голове пульсирует адская боль, пока я не теряю от нее сознание.
Она пару секунд пристально разглядывала меня, а потом спросила:
– А почему у вас болит голова?
– Не знаю, – ответила я.
– Нет, знаете, – возразила она.
«Странная какая», – подумала я. Но ее тон заставил меня похолодеть. Возможно, она была права. Что, если я действительно знаю ответ? Поэтому я умолкла и задала себе вопрос: «Регина, почему у тебя болит голова?» Вот ответ, который я услышала: «Потому что ты была на солнце и не надела шляпу».
Не успела я раскрыть рот, как она сказала:
– Вам нужно бывать на солнце только в шляпе.
Точно! Вот когда началась эта головная боль. Несколько часов назад я сидела за обедом под аризонским солнцем и чувствовала странное покалывание в голове, но не обратила на него внимания. Я проигнорировала этот маленький предупреждающий сигнал своего тела точно так же, как игнорирую предупреждающий сигнал компьютера в машине.
Не помню всего, что поведала обо мне моя аура. Но эта женщина научила меня прислушиваться к себе, обращаться с вопросами к себе первой, советоваться с собственной душой – и ни с кем другим. Вера в то, что твое тело знает все ответы, которые тебе нужны, способна изменить жизнь.
Это положило конец моим мигреням. Большинство из них возникали после слишком долгого пребывания на солнце. Теперь я держу при себе шляпу и почти не страдаю головными болями.
