Приятные прикосновения создают у ребенка основу для других форм общения.
В первых экспериментах Харлоу по изучению интеллекта обезьян, детеныши, разлученные с мамой, начинали визжать и буквально впадали в истерику, когда экспериментаторы пытались забрать у них махровое полотенце, с которым они «обнимались» и играли.
Я вдруг вспомнила рассказы о мужьях, которые лежат на диванах и читают газеты (сейчас, правда, чаще смотрят телевизор). Такие мужья, придя домой и покушав, бегут к своим мягким диванам как к мягким мамам, успокаиваются, и у них появляется интерес к миру – к газетке-телевизору. Им порой нет дела до жены, которая накормила. Есть также «жены в халатах», вид которых не вызывает у мужей большого желания общаться, но они упорно, порой годами, не снимают этот халат.
Мне сейчас увиделась связь этих историй с историями обезьянок, не отдающих «память» о своей мягкой маме. Видимо, в детском опыте и в жизни таких жен и мужей было мало теплых прикосновений. Кто-то оживляет детские воспоминания о мягкой маме на мягком диване, а кто-то упорно не расстается со старым халатом. Как же все-таки мы недалеко ушли от животных!
Нам, даже совершенно взрослым и самостоятельным людям также недостаточно, чтобы нас только накормили. Как и у детенышей обезьян, потребность в мягкой маме – приятных прикосновениях у нас гораздо больше, чем в кормлении. Каждый человек, каким бы взрослым он ни был, нуждается в приятных прикосновениях. Потребность в прикосновениях – одна из самых базовых потребностей как человека, так и животного.
Потребность в прикосновениях – одна из самых базовых потребностей как человека, так и животного.
Эта неутоленная ранняя потребность в приятных прикосновениях в дальнейшем будет абсолютно бессознательно влиять на все другие отношения. Она может проявляться в слишком преувеличенной потребности в этом или в ее избегании.
Приятные прикосновения просто необходимы человеку – это основа любви к своему телу, пробуждению сексуальных инстинктов, принятия себя таким как есть. Одна из причин «заедания» стресса – также нехватка приятной мягкой мамы в детстве.
Принятие своего тела создает возможность для более комфортного общения и близости с другими людьми. Если же телесный образ «Я» неприятен, то возникают проблемы с самооценкой. При «предъявлении» себя, особенно с незнакомыми людьми, может возникать дискомфортное ощущение.
Гарри Харлоу были проведены и другие опыты. В этих экспериментах новорожденных обезьянок с рождения изолировали от других обезьян и растили в отдельных клетках. При этом они могли видеть и слышать других обезьян, но не могли физически их касаться. Их выпускали, когда они достигали физической зрелости.
Но происходило удивительное – у уже выпущенных на волю обезьянок не было никакого интереса к сексуальным отношениям. Хотя они в клетках видели и наблюдали жизнь других обезьян. То есть для того, чтобы включился сексуальный инстинкт, необходим был реальный физический контакт, прежде всего прикосновения. Также у изолированных обезьян ярко была выражена аутоагрессия – они могли сами себя жестоко укусить.
Далее обезьяны, выращенные в изоляции, были искусственно оплодотворены. Но став «мамами», они не проявляли никакого материнского инстинкта к своим детенышам и обращались с ними как с неживыми предметами. Вот так, без изначального физического контакта появились «безмамные мамы», которые не были способны воспринимать своих детенышей как живых существ.
Вспоминаются «человеческие» истории о том, что если молодая мама взяла своего ребенка на руки после рождения и дала ему грудь, то ей трудно будет от него отказаться. Прикосновения важны для малыша и для его мамы, они включают врожденные инстинктивные программы ребенка и материнский инстинкт. Ученые говорят о том, что важную роль в этом играет не столько кормление грудным молоком, сколько само прикладывание к груди матери как важное телесное прикосновение.
Ребенок у груди матери ощущает и биение ее сердца, которое он слышал еще в утробе, возможно, это более важно, чем качество материнского молока.
Биение любящего сердца
Вспоминаю эпизод из прочитанных мною очень давно чьих-то мемуаров. Писатель-мужчина писал, что он в молодости всегда удивлялся, когда кто-нибудь не мог радоваться обычным вещам. Он же, сколько себя помнил, всегда находил повод для радости в любых мелочах.
Он описал одну историю времен своего младенчества. Оказывается, в годы войны, когда он был грудным младенцем, были моменты, когда было совсем нечего есть. У его мамы исчезло молоко, но она просто прижимала его к груди и давала ему свою слюну, потому что больше ничего не было.
Писатель сделал вывод, что, наверное, именно поэтому у него всегда была вера в то, что «все будет хорошо», потому что его мама никогда не теряла присутствия духа. Видимо, важно впитать не столько молоко матери, сколько биение ее любящего сердца и теплые прикосновения.
Вспоминаю пример из практики.
Ребенок-«Маугли»
Ко мне на консультацию привели маленькую испуганную девочку 6–7 лет. Мама была обеспокоена тем, что девочка вдруг стала всего бояться. В беседе я узнала о том, что мама не работает, поэтому дочка не ходила в садик и «сидела» дома. Именно сидела, потому что мать почти не гуляла с дочерью и вообще не особо утруждала ее воспитанием.
Мама не работала, целыми днями читала книги или смотрела телевизор, мало общалась с другими людьми. Дочери ничего не запрещалось, она была практически с самых ранних лет вольна делать что хочет. Даже элементарной горячей еды в доме не готовилось. Холодильник был набит йогуртами, консервами. И девочка, когда хотела кушать, сама открывала холодильник и брала что хотела.
В остальное время она просто тихо сидела у себя в комнате и играла с игрушками, которых было предостаточно. В результате вот такой результат – ребенок-«Маугли», выросший не в лесу, а в современной квартире.
Здесь мама была все время физически рядом, ничего ребенку не запрещала. Но не было достаточного прикосновения «тела к телу» и «сердца к сердцу». Поэтому ребенку, которому уже пора в школу, окружающий мир стал казаться чем-то ужасным и пугающим.
Чтобы выйти в мир, нужно иметь прочную связь с близкими, прежде всего теплую телесную связь с мамой, теплую сердечную связь. Именно достаток этого нам позволяет исследовать мир самостоятельно.
Мама несчастной девочки очень напоминает «металлическую маму с бутылочкой» из экспериментов Харлоу, ей даже не приходило в голову, что ребенка надо обнимать, играть с ним. К сожалению, есть опасность, что при таком воспитании из ее дочери может вырасти «безмамная мама».
Возможно, увеличение сегодня количества людей, не желающих вступать в брак и иметь детей, это последствия стиля жизни современного общества и современного воспитания. Дети во многом предоставлены самим себе и в поисках хоть какого-то контакта уходят в виртуальный мир. В нашем детстве, даже если не хватало общения с мамами, был двор, были соседи, были подвижные игры. Как будто кроме комфортного прикосновения было еще что-то очень важное. Исследуем это в следующей главе.
Прикосновение как первое «зеркало» общности
Нет ничего красноречивее безмолвных прикосновений.
Элчин Сафарли
«Нет ничего красноречивее безмолвных прикосновений» – в этой фразе из эпиграфа говорится ведь о чем-то большем, чем о комфорте? Это о чувствовании, о чем-то «говорящем» в прикосновении. Речь идет не о простом прикосновении, а о прикосновении-взаимодействии. Взаимодействие – это двусторонний процесс, это влияние друг на друга.
Давайте посмотрим на результаты эксперимента как на двусторонний процесс. Посмотрим на общение обезьянок с их искусственными мамами с точки зрения взаимодействия – то есть взаимовлияния, взаимообмена.
Металлическая мама с бутылочкой дает обезьянке ощущение насыщения, но что может малыш дать в ответ такой маме? Может быть, он так быстро покидает «маму-бутылочку», что ему «нечего ей дать»? Между металлической мамой и малышом нет взаимодействия в плане обмена.
Что же происходит между «мягкой мамой» и малышом? Какое «взаимодействие»? Я долго пыталась это не просто понять, а прочувствовать. Я представила, что прижимаюсь к мягкому меху. И у меня возникло ощущение, что я прижимаюсь к чему-то живому!
Я тут же стала искать ассоциации к слову «мех» в интернете. И что же вы думаете? Первые ассоциации, которые выдал интернет – «шуба, шерсть, животное». Конечно же! Если уж у человека мех ассоциируется с шерстью животного, то у несчастного малыша-обезьянки он уж точно на инстинктивном уровне вызывает ощущение прикосновения к чему-то очень знакомому, «своему», такому же «шерстяному», как он сам!
