Романтики стали ниспровергателями классицистических канонов и догм. В противоположность классицистам, возвеличивавшим ясную силу разума, они воспевали страстные, бурные чувства, захватывающие человека целиком, подобно мощному водовороту. Буржуазной морали, необходимости соблюдать общественные установления было противопоставлено право на любовь, которая превыше всех правил и разрушает все преграды. Романтиков привлекало всё необычное, неизведанное, будь то дальние страны с их экзотическими обычаями и костюмами (Делакруа), мир мистических видений (Блейк, Фридрих, прерафаэлиты) и волшебных грёз (Рунге) или мрачные глубины подсознания и кошмарные сны (Гойя, Фюсли). Источниками вдохновения для многих художников стали «неклассические» эпохи: Древний Восток, Средневековье и Проторенессанс (назарейцы и прерафаэлиты целенаправленно обращались к искусству «до Рафаэля»).
Излюбленными жанрами были пейзаж и портрет. Классицистические упорядоченно-гармоничные и облагороженные ландшафты сменились образами первозданной, непокорной, могучей, стихийной и вечно меняющейся природы. Романтики особенно любили писать бури, грозы, извержения вулканов, землетрясения, кораблекрушения, в которых природные стихии являют своё сокрушительное величие (Жерико, Фридрих, Айвазовский, Брюллов, Воробьёв и др.). В портретах романтики стремились выявить яркую индивидуальность, неповторимость каждого человека, передать динамику, напряжённое биение внутренней жизни, движения его мимолётных чувств, мятежную страстность, героическую приподнятость или безысходное одиночество (Гойя, Делакруа, Кипренский, Брюллов и др.). Расцвёл жанр автопортрета. Многие мастера создавали целые автопортретные галереи, в которых представали то в состоянии творческого порыва, то, напротив, следовавшей за ним трагической опустошённости (Гойя, Кипренский, Брюллов).
Своеобразие романтизма в России заключалось в более тесной и органичной, чем на Западе, связи крупнейших мастеров с АХ (Брюллов, Кипренский, Иванов). Творчество романтиков отмечено подвижническим служением «высокому искусству». Многие из них, в особенности Брюллов, становились «властителями дум». Русский романтизм вырос не на почве разочарования в идеалах Французской революции и Просвещения, а, напротив, в атмосфере патриотического подъёма, связанного с победой в Отечественной войне 1812 г. Романтическая живопись в России представлена не только портретным и пейзажным жанрами, но и исторической картиной, в которой гармонично сочетались черты классицизма и романтизма («Последний день Помпеи» Брюллова, 1830—33; «Явление Христа народу» Иванова, 1837—57).
Романтическое мироощущение вновь оказалось актуальным на рубеже 19–20 вв., найдя новое воплощение в символизме и модерне.
РОССÉТТИ Д. Г., см. в ст. Прерафаэлиты.
РÓССИ (rossi) Карл Иванович (1775, Санкт-Петербург – 1849, там же), русский архитектор, итальянец по происхождению, представитель стиля ампир. Сын итальянской балерины Г. Росси, приглашённой дирекцией императорских театров в Санкт-Петербург. Большую часть жизни прожил в России. С 1796 г. был помощником В. Ф. Бренны на строительстве Михайловского (Инженерного) замка. В 1802—03 гг. учился в Италии. По возвращении в Россию был назначен художником стеклянного и фарфорового заводов в Санкт-Петербурге, затем архитектором «Кабинета Его императорского Величества» (1806), а с 1809 г. – Кремлёвской экспедиции в Москве. До 1815 г. работал как градостроитель в Бежецке, Кашине, Старице, Торжке, получил чин коллежского советника, возвратился в Санкт-Петербург, став в 1816 г. одним из учредителей и главных архитекторов Комитета строений и гидравлических работ.
К. И. Росси. Арка Главного штаба. 1819 г. Санкт-Петербург
К. И. Росси. Здания Сената и Синода. 1829—34 гг. Санкт-Петербург
Росси виртуозно решал все архитектурные задачи – от планировки крупнейших ансамблей до разработки в мельчайших деталях убранства интерьеров. При проектировании Михайловского замка сам разрабатывал эскизы интерьерных росписей и рельефов, мебели и осветительных приборов, тем самым добиваясь характерной для ампира универсальной цельности стиля. В 1809 г. обновил Путевой дворец Екатерины II в Твери (архитектор М. Ф. Казаков). В 1815—26 гг. работал в Павловске над зданием библиотеки дворца, в 1818—22 гг. создал дворцово-парковый ансамбль на Елагином острове в Санкт-Петербурге.
Славу Росси принесли его монументальные ансамбли в центре столицы, полностью преобразившие её облик. Грандиозный размах, ясность объёмно-пространственной композиции, разнообразие архитектурных решений сделали его ансамбли вершиной градостроительного искусства русского классицизма, выразили величие и могущество России, одержавшей победу над Наполеоном. В 1819 г. архитектор реконструировал Дворцовую площадь: два одинаковых дугообразных фасада здания Главного штаба и министерств он объединил триумфальной аркой над Морской улицей. При строительстве дворца для великого князя Михаила Павловича (1819—25; ныне – Государственный Русский музей) были проведены масштабные работы по реконструкции застроек между Невским проспектом и Марсовым полем. Росси раскрыл пространство перед главным фасадом дворца к Невскому проспекту – главной магистрали города, спроектировав площадь (ныне – площадь Искусств), перепланировал окружение Марсова поля, куда был обращён другой фасад дворца. При перестройке Аничковой усадьбы (1816—18) архитектор полностью преобразил территорию от Невского проспекта до Чернышева моста через Фонтанку. В 1828—34 гг. был построен Александринский театр, от заднего фасада которого начиналась Театральная улица (ныне улица Зодчего Росси), оформленная двумя однородными протяжёнными корпусами со сдвоенными дорическими колоннами. В 1832 г. Росси ушёл в отставку, последний спроектированный им ансамбль зданий Сената и Синода был осуществлён в 1829—34 гг. архитектором А. Е. Штаубертом.
Триумфальный характер построек Росси, выразительность ордерных композиций, гармоничное сочетание архитектуры с аллегорической скульптурой (с Росси сотрудничали В. И. Демут-Малиновский и С. С. Пименов, исполнившие скульптурный декор арки Главного штаба и Александринского театра) и по сей день во многом определяют облик Санкт-Петербурга.
РÓССИКА, творчество иностранных мастеров в России. Приезжие художники работали в России на протяжении всей истории развития отечественного искусства, но с началом петровских реформ их значение резко возрасло. В нач. 18 в. зарубежные мастера были фактически единственными проводниками светского искусства в России.
А. Толяндер. «Портрет Петра I». 1874 г. Музей изобразительных искусств Републики Карелия. Петрозаводск
Ж. М. Наттье. «Битва при Лесной». 1717 г. Государственный музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина. Москва
Желая привлечь иностранцев на русскую службу, петровское правительство предлагало им высокое жалованье и различные льготы. В обязанности приглашённых художников входило создание собственных произведений, а также обучение русских мастеров новой, европейской манере живописи. Своих учеников имели в России многие иностранные мастера: французский художник Л. Каравак, немец Г. Х. Гроот, итальянский живописец П. Ротари и др. Художественная среда, в которую попадали приглашённые художники, оказывала влияние на их творчество. Так, Каравак, приехавший в Россию типичным представителем рококо, к концу своей творческой деятельности работал в стиле барокко.
РОСТРÁЛЬНАЯ КОЛÓННА (от лат. rostrum – нос корабля), отдельно стоящая высокая колонна, ствол которой украшен носами кораблей или их скульптурными изображениями. Воздвигались как памятники в честь побед в морских сражениях в Древнем Риме и в эпоху позднего классицизма (ампира).
Ж. Тома де Томон. Ростральная колонна перед зданием Биржи на стрелке Васильевского острова. 1806 г. Санкт-Петербург
РОТÁРИ (rotari) Пьетро (1707, Верона – 1762, Санкт-Петербург), итальянский живописец и гравёр; портретист, автор картин на религиозные, исторические и бытовые сюжеты. Граф П. Ротари начал обучаться живописи у себя на родине, в Вероне, и продолжил занятия в Венеции у Д. Б. Пьяцетты. Затем переехал в Неаполь, где пользовался советами Ф. Солимены. В 1750 г. художник покинул Италию и переехал в Вену, где работал при дворе Марии-Терезии. Из Вены Ротари перебрался в Дрезден, ко двору курфюрста саксонского и короля польского Августа III. Оттуда его путь лежал в Россию, куда его пригласила императрица Елизавета Петровна.
