Согласно легенде, пять пророков, явившихся из пяти шивалинг — пяти лингамов Шивы, расположенных в различных местностях Индии, — открыли «жаждавшим услышать» основы Лингайята, тантрического учения.
Помимо собственно миротворения, важнейшим деянием индийских богов считается пахтанье молочного океана, в результате которого боги добыли амриту — божественный напиток бессмертия. Веды этого мифа не знают (в ведийской традиции напитком богов была сома), зато эпическая поэма «Махабхарата» и пураны признают его вехой в непрерывной вражде богов и асуров. Миф гласит, что боги и асуры совместно решили вспахтать океан, дабы получить амриту.
Пусть богами и сонмами асуров будет
взбито все, что хранит сосуд Океана,
И появится амрита — дивный напиток —
при взбиванье великого Океана!
Заодно и немало целебных растений,
да и ценностей много получено будет, —
Взбейте-вспахтайте весь Океан, о боги,
и тогда вы амриту обретете![21]
Вырвав из земли гору Мандара, боги и асуры водрузили ее на черепаху, которая поддерживала землю. Затем Мандару обвили веревкой — змеем Васуки (ипостась Шеши) и, используя гору в качестве мутовки, много лет подряд взбивали океан.
А у змея, чье длинное тело то боги,
то соперники их взад-вперед тянули,
Ветер с дымом и пламенем то и дело
вырывался из раскаленной пасти.
То громады горячего дыма клубились,
превращаясь в тучи, полные молний,
Жгучий дождь на демонов проливая,
Изнуренных тяжким трудом и зноем.
А меж тем с вершины горы громадной
ниспадали душисто-цветочные ливни,
Вешней свежестью сонмы богов ободряя,
лепестками прохладными их осыпая.
Раздавался все громче великий грохот,
будто яростный рев чудовищной тучи,
Там, где пахтая глубь Океана, вращали
гору Мандару боги и асуры-дайтьи.
Время шло — в бушующем Океане
начала вода в молоко превращаться,
А затем, благороднейших соков набравшись,
молоко уже стало сбиваться в масло.
Наконец из океана стали появляться «многие ценности» — бог луны Сома, богини Шри и Сура, белый конь Уччайхшравас (ездовое животное Индры), волшебный камень Каустубха (атрибут Вишну); последним из океана возник бог врачевания Дханвантари, державший в руках сосуд с амритой. Завидев этого бога, асуры вознамерились было завладеть амритой, но Нараяна (Вишну) воспользовался майей и принял облик прекрасной богини Мохини.
Тут прибегнул Нараяна к мощной майе:
…образ женский приняв, образ дивнопрекрасной
Помрачительницы рассудка — Мохини, —
перед толпами данавов он появился.
И бесценную амриту — влагу
бессмертьяв помрачении сознания, добровольно
Этой женщине отдали данавы-дайтьи,
потерявшие из-за нее рассудок!
Как бы в противоположность амрите, из океана возник еще сосуд с чудовищным ядом калакута, способным уничтожить вселенную.
По замечанию П. А. Гринцера, «миф о пахтанье океана по типу принадлежит к космогоническим мифам, в которых акт творения совершается посредством разделения первичных вод и последующей поляризации участников творения (здесь — богов и асуров) и его результатов (противопоставление амрита — калакута)».
Гора Мандара, использованная богами и асурами для пахтанья молочного океана, — очевидный «синоним» мировой горы Меру. Сходство между этими горами отчетливо прослеживается в описании, которое дает «Махабхарата».
Вот к великой, громадами тучеподобных
неприступных вершин украшенной сверху,
Славной Мандаре — лучшей из гор, покрытой
сетью мощных лиан, поспешили боги, —
К ней, звенящей от пенья птиц всевозможных,
всевозможными хищниками кишащей,
Посещаемой сонмами киннаров, апсар,
обитаемой многими божествами.
В высоту на одиннадцать тысяч йоджан
над землей поднималась ее громада,
В глубину на столько же тысяч йоджан
уходила в землю ее твердыня.
Есть на свете гора огнезарная — Меру,
чаша пламенной силы, ей нету равных,
Отражает она сверкание солнца
остриями вершин своих златосиянных.
Дивнозлатоукрашенную, святую,
посещают ее лишь боги, гандхарвы,
И достигнуть высот ее люди не могут
без великих заслуг в исполненье дхармы.
Населенная множеством хищников грозных,
озаренная блеском цветов чудесных,
Нерушимо стоит, небосвода касаясь
головою своей, та гора-твердыня.
Для людей даже в мыслях недостижима,
бурных рек полна и деревьев мощных
И несметного множества птиц чудесных
оглашаема восхитительным пеньем.
Согласно одному из мифов, Шива использовал Мандару как ось для своей колесницы и как дугу для лука. Что же касается Меру, она считается центром Земли и Вселенной; ее вершина поднимается над землей на 84 000 лиг. Вокруг Меру вращаются солнце, луна, планеты и звезды; с небес на эту гору стекает небесная река Ганга, лишь затем попадающая в мир людей. На вершине Меру находится город Брахмы, простирающийся на 14 000 лиг. Поблизости от этого города расположены города Индры и других богов.
Основание Меру покоится на клобуке мирового змея Шеши, возлежащего на спине гигантской черепахи, которая плывет по изначальным водам. В другом варианте мифа, Меру (и Землю в целом) поддерживают четыре слона.
Меру — классическая, если позволительно так выразиться, ипостась мифологемы мировой горы. Последняя представляет собой образ мира, модель Вселенной, вариант мирового древа (в мифах эти два символа иногда совмещаются — мировое древо растет на вершине горы). Мировая гора находится в центре мира, вокруг нее, как вокруг мировой оси, строится мироздание; от ее вершины дорога ведет к небесам, а нижняя часть горы указывает на вход в подземный мир. Вершина горы отдана во владение богам, посредине обитают люди, а у подножия горы или под ней — злые духи. М. Элиаде писал, что «вершина мировой горы является не только наивысшей точкой земли, но также ее пупом, точкой, где творение имеет свое начало».
Мифологическое пространство структурируется, как правило, в двух направлениях — по вертикали и по горизонтали. Вертикальную проекцию представляет мировая ось — либо гора, как Меру или японская Фудзи, либо мировое древо. Последнее есть центр и опора мира, модель мироздания, его вертикальная проекция: крона мирового древа достигает небес, корни уходят в преисподнюю, ствол соответствует срединному миру, то есть миру людей. Характерным «образчиком» мирового древа может служить скандинавский Иггдрасиль, который связывает между собой девять миров; на его вершине сидит мудрый орел, корни дерева гложут змеи и дракон Нидхегг. Три корня Иггдрасиля уходят в подземный мир; под ними расположены источники, и среди них тот, у которого живут норны. В «Младшей Эдде» сказано, что Иггдрасиль «больше и прекраснее всех деревьев. Сучья его простерты над миром и поднимаются выше неба. Три корня поддерживают дерево, и далеко расходятся эти корни. Один корень — у асов, другой — у инеистых великанов, там, где прежде была Мировая Бездна. Третий же тянется к Нифльхейму…» А «Старшая Эдда» описывает Иггдрасиль так:
Тремя корнями
тот ясень-древо
на три страны пророс:
Хель — под первым,
Хримтурсам — второй,
под третьим род человеков.
Белка по имени
мысь Вострозубка
снует по Иггдрасиль-древу,
сверху она
слово орла
вниз темному Нидхеггу носит.
Две пары оленей
вершину древа гложут,
вытянув выи:
Туротрор, Умерший,
Мешкий и Чуткий.
И змей немало
под Иггдрасиль-древом —
больше, чем думают дурни иные:
Пустожил и Подземельник —
волкодлачьи чада,
тоже Серый и Скрытень,
Снотворец и Витень;
мне же ведомо: ветви
Древа им вечно грызть.
Иггдрасиль-ясень
терпит страсти,
коих не знают люди:
олень объедает,
ствол подгнивает,
Нидхегг терзает снизу.[22]
Описание Иггдрасиля представляет собой одновременно вертикальную (крона-небо-Асгард, ствол-Мидгард, корни-Нифль-хейм) и горизонтальную (три корня: Асгард—Мидгард—Утгард) проекции мироздания, причем в последней моделируются числовые отношения (три корня, четыре оленя, шесть змей).
