Всегда все делал по-своему, не любил никому подчиняться, ни взрослым, ни ровесникам. При малейшем противодействии мог наброситься с кулаками. Из-за этого не уживался ни в одном коллективе, грубил старшим, ссорился со сверстниками. В злобе лицо наливалось кровью, скрипел зубами, нецензурно бранился, и все его боялись.
В школе учился плохо, нарушал дисциплину, не подчинялся учителям. Из-за этого несколько раз вставал вопрос об исключении из школы. Дома отец порол его ремнем, но без особого успеха.
О раннем сексуальном развитии ничего не известно, больной о себе почти ничего не рассказывает. Все основные сведения только со слов родных и из материалов дела.
С младших классов школы пытался приставать к одноклассницам, хватал их за волосы, запрокидывая голову назад и больно щипал за грудь или бедра, задирал юбку, пинал ногами. Всегда старался причинить боль.
В 7-ом классе после уроков затащил одну из 5-классниц в пустой класс, ударил её по лицу, повалил на стол учителя и схватив за волосы, несколько раз ударил лицом о стол. Удерживая её одной рукой, другой рукой пытался сорвать с неё нижнее белье. На шум заглянула уборщица и отхлестала его мокрой тряпкой. Она сказала о случившемся завучу, на следующий день вместе они обошли все классы, но он несколько дней не ходил в школу. Однако все учителя были уверены, что это сделал именно он, и когда он появился в школе, уборщица его опознала. Из школы его исключили.
Пошел работать учеником слесаря, но его через месяц выгнали, когда он не пожелал выполнить задание, а на брань начальника запустил в него инструментом. Затем периодически устраивался работать, но более 3–4 месяцев на работе не удерживался.
Спиртное употребляет с 14 лет. В состоянии опьянения ещё более возбудим, часто затевает драки.
В 18 лет был призван в Армию, но комиссован через полгода по статье 7 Б (психопатия), так как постоянно нарушал дисциплину, несмотря на взыскания и наказания.
После возвращения стал пить практически ежедневно. Нигде не работал, отбирал у матери деньги и пропивал. Связался с какими-то уголовниками, по предположению сестры, воровал или занимался грабежами, неделями не ночевал дома, потом из дома совсем ушел, появлялся лишь, когда не было денег.
В 20 лет был осужден на 1 год ха хулиганство. Срок отбыл полностью.
В возрасте 22 лет во время драки в состоянии опьянения получил сильный удар по голове куском металлической трубы. Потеря сознания на 2 часа. Был госпитализирован в травматологическое отделение с диагнозом «сотрясение мозга».
После выписки из стационара был нетрудоспособен несколько месяцев, но к врачам не ходил. Постоянно мучили головные боли, слабость, не мог ездить на транспорте, при перемене погоды «выл как волк» от сильной головной боли.
Стал невынослив к спиртному, от небольших доз возникала рвота, усиливалась головная боль. В похмелье возникали судорожные припадки. Но тем не менее, пил почти ежедневно. В последующем был осужден дважды, оба раза за грабеж.
В 39 лет был задержан в магазине, когда вошел вслед за 12-летней девочкой в примерочную кабину и, показав ей нож, заставил снять юбку и белье, но ничего сделать не успел, так как прибежала её мать, которая отошла в другую секцию. Нож успел выбросить, ударил вцепившуюся в него мать и побежал к выходу. Но на выходе поскользнулся, упал, и его задержали.
В отделении милиции у него был судорожный припадок, и его привезли в психиатрическую больницу.
В беседе с врачом все случившееся отрицал, утверждал, что никакого ножа у него не было, а девочка — его знакомая. Несмотря на заявление потерпевшей и её матери, упорно продолжал стоять на своем, мотивируя тем, что с ним бывает такое, что он «не в себе» и ничего не помнит.
О прежних фактах попыток насилия, рассказанных сестрой, в нецензурных выражениях сказал, что ничего плохого девочкам не сделал, якобы они сами его провоцировали. Не отрицал, что его «тянет только к малолеткам», а со взрослыми женщинами сексуального возбуждения не возникает. Своих садистических наклонностей не скрывал, заявляя: «А бабам нравится, когда их бьют», «Что за мужик, если по морде не даст» и в том же духе. Был уверен, что его должны признать невменяемым, так как у него «с головой плохо».
В результате судебно-психиатрической экспертизы установлен диагноз: Психопатия эпилептоидного круга. Последствия черепно-мозговой травмы. Хронический алкоголизм 3 стадии. Алкогольно-травматический эписиндром.
В момент совершения правонарушения не наблюдалось изменений психики, лишающих способности понимать значение своих действий и руководить ими.
Признан вменяемым.
Педофилия может наблюдаться в подростковом возрасте, у мальчиков с легкой дебильностью, с задержкой сексуального развития или когда половое влечение пробуждается рано, а подросток в силу свое интеллектуальной или эмоциональной несостоятельности не может нормально общаться со своими сверстницами или взрослыми женщинами. Для удовлетворения своего сексуального влечения такие подростки выбирают детей, которые не могут оказать им сопротивления и с помощью угроз и запугивания принуждают их к сексуальному контакту.
Здесь могут быть различные сочетания половых извращений — эксгибиционизм, когда подростки обнажают перед детьми свои половые органы, — в изолированном виде или в сочетании с мастурбацией, принуждение к совершению полового акта естественным или извращенным способом; чаще всего все это сочетается с элементами садизма, когда подросток может нанести ребенку тяжелые увечья.
Педофилия у мужчин зрелого возраста сравнительно редко сочетается с нормальной половой жизнью с женщинами, чаще педофилия свойственна мужчинам, которые не способны к нормальным сексуальным контактам с женщинами.
Клинический пример.Анатолий Т., 36 лет, по профессии бухгалтер. Женат, имеет сына 17 лет.
Родители алкоголем не злоупотребляют, психические здоровы. У других родственников психические заболевания отрицает. Единственный ребенок в семье.
С детства рос слабым, болезненным, перенес все детские инфекции, постоянно болел простудными заболеваниями. В возрасте 9 лет перенес туберкулезный бронхаденит, долго лежал в больнице, из-за этого дублировал 3-й класс.
По характеру нерешительный, робкий, неуверенный в себе, всего боялся, старался держаться подальше от более подвижных и активных сверстников, свободное время проводил преимущественно дома, разводил аквариумных рыбок.
В школе его постоянно дразнили «оглоблей» и «недотепой», так как будучи высокого роста, но хилого телосложения, на уроках физкультуры не мог выполнять требуемых упражнений, не умел играть в спортивные игры.
В школу ходить не любил, сторонился и одноклассников и одноклассниц, учился плохо, лучше всего давалась математика, по гуманитарным наукам отметки были хуже, так как при устных ответах смущался, краснел, не мог выдавить из себя ни слова, и над ним все смеялись.
После очередных насмешек одноклассников отказывался посещать школу, просил родителей перевести его в другую, плакал, не мог заниматься. В такие периоды у него появлялась головная боль, потливость, ухудшалось самочувствие, он ложился в постель и несколько дней в школу не ходил. Родители перевели его в другую школу, но через некоторое время все снова повторилось.
Сам считает, что у него был комплекс неполноценности, о своих способностях всегда был очень невысокого мнения. После 8-го класса поступил в финансовый техникум и получил специальность бухгалтера.
Первые поллюции появились примерно в 11–12 лет. С 12 лет начал мастурбировать, иногда по несколько раз в день. Однажды мать заметила это, рассказала отцу и вместе они с ним очень строго поговорили, сказав, что это очень вредно для здоровье, и он ослепнет, оглохнет и станет неполноценным.
После этого случая несколько дней старался не мастурбировать, но постоянно посещали эротические фантазии. В своих фантазиях представлял себя взрослым красавцем, похожим на Тимоти Далтона, актера, игравшего Джеймса Бонда. Представлял, как его соблазняют роковые красавицы, задыхаясь от страсти, умоляют его о любви.
От этих фантазий возникала эрекция, вначале он боролся с собой, но незавершенное сексуальное возбуждение оставляло после себя чувство неудовлетворенности, тяжести во всем теле и в низу живота.
Вновь начал мастурбировать, но старался делать это, когда родителей не было дома или уходил из дома и забирался в укромные места, не последний этаж неосвещенного подъезда или в лифт старой конструкции, где двери открывались не автоматически.
Но родители все равно догадались об этом, так как домой он приходил с «ненормальными глазами». Они постоянно расспрашивали, что с ним происходит, отец пытался поговорить с ним «по-мужски», но он отмалчивался, стал замкнутым и скрытным.
