«Львовский университет отнюдь не был тогда светильником в царстве Духа; самое большее, его можно было бы сравнить с заведением для культуры бесплодия… Я страстно стремился к знанию, но получил только мертвый товар, а его нужно было проглотить, если было желание получить цесарско-королевскую должность. Учеба ради хлеба, а не науки — это был лозунг Львовского университета тех лет». Для крестьянского сына попасть в один из лучших в стране университетов — невероятная удача. Только потрясающая одаренность и трудолюбие Франко (он и в школе, и в гимназии считался лучшим учеником) позволили ему продолжить обучение. Но Франко не хотел учиться ради «корочек», ради того, чтобы потом получить «теплую» должность. И потому он был недоволен, и потому, помимо учебы, с головой окунулся в общественную жизнь. Вместе с такими же, как и он, неравнодушными молодыми людьми Франко основал литературный журнал «Друг», издававшийся студенческим товариществом «Академический кружок». Им хотелось свободы и демократии, хотелось, чтобы Украина была свободной, а украинцы могли говорить и писать на родном языке. Естественно, что юношеские порывы молодых литераторов вступили в конфликт с интересами имперской власти. И власть решила поставить на место вольнодумцев. В 1877 году все члены редакции «Друга» были арестованы. Девять месяцев Франко провел в тюрьме, а когда вышел на свободу, то к нему, естественно, прочно приклеился ярлык «неблагонадежного». От Франко отвернулось львовское литературное общество, в том числе и те, кто до ареста называл его своим другом. Пришлось оставить и учебу в университете (завершить обучение он смог только спустя 15 лет). Но молодой писатель не опустил руки.
В тот период Франко очень активно писал, а для того чтобы иметь возможность печататься, вместе со своим другом Михаилом Павлыком основал журнал «Громадський друг». Но Франко и Павлыку удалось выпустить всего два номера журнала, после чего по распоряжению властей он был закрыт. Франко уже считался подающим надежды молодым писателем, его, по крайней мере, хорошо знали в литературных кругах. Но как же трудно было пробиться к читателю. После закрытия «Громадського друга» Франко и Павлык выпустили два сборника — «Дзвін» и «Молот». А затем последовал новый арест. Франко обвиняли в подстрекательстве селян «против законного порядка». Три месяца он провел в коломыйской тюрьме.
После выхода на свободу Франко два года жил в родных Нагуевичах. Это время было очень плодотворным для писателя. Он много переводит, в частности Гете и Гейне, пишет критические работы и статьи, посвященные творчеству Тараса Шевченко. Здесь же, в Нагуевичах, Франко закончил свою историческую повесть «Захар Беркут». Интересно, что эта повесть получила премию на конкурсе, организованном национально-буржуазным журналом «Заря». Этот факт, кстати, «псевдопатриоты» нередко ставили ему в упрек, как и то, что и в дальнейшем Франко много сотрудничал с «Зарей».
В 1885–1886 годах Франко путешествовал по России, точнее по российской части Украины. В мае 1886 года в Киеве он женился на молодой курсистке Ольге Хоружинской. В это же время Франко обращается к поэзии, вышедший в 1887 году сборник «З вершин і низин» нашел живой отклик в литературных кругах.
В начале 1890-х годов Франко наконец-то удалось воплотить в жизнь свою, как он сам признавался, сокровенную мечту — он смог завершить университетский курс, а вскоре и защитить докторскую диссертацию. В 1906 году Харьковский университет присвоил ему степень доктора российской словесности, а спустя год его кандидатура была выдвинута в члены Российской академии наук. Однако реакционные круги сделали все, чтобы «этот бунтарь» не стал академиком.
Это был не первый и далеко не последний случай, когда Франко страдал из-за своей репутации «неблагонадежного». В 1895 году он прочитал несколько лекций во Львовском университете. Его выступления были столь блестящи, что профессорский сенат рекомендовал Франко на пост руководителя кафедры малороссийской и старорусской литературы. Узнав об этом, Иван Яковлевич радовался как ребенок. «Наконец-то я скину с себя ярмо барщины», — сказал он, имея в виду ненавистную, но необходимую для обеспечения семьи работу в польских газетах. Но радость, к сожалению, была преждевременной. Галицкий наместник граф Казимир Бадени не утвердил кандидатуру Франко, заявив, что не позволит «отдать кафедру человеку, который трижды сидел в тюрьме» (в 1889 году Франко был арестован в третий раз, будучи обвинен в связях с радикальными киевскими студентами).
А уже в конце жизни, перед самым началом Первой мировой войны, видные представители украинской культуры выдвинули Франко на соискание Нобелевской премии. Это предложение было активно поддержано профессорами Львовского, Харьковского и Венского университетов. Но в те годы, когда в Европе полыхал пожар Первой мировой, было не до премий, даже самых престижных. С большой вероятностью можно предположить, что Иван Франко стал бы Нобелевским лауреатом. Но 28 мая 1916 года он скончался. А Альфред Нобель в своем завещании поставил условие, чтобы премии его имени вручались только живым людям.
Умирал Франко очень тяжело. Галлюцинации, мучительные головные боли, частичный паралич — все это симптомы ревматического артрита, справиться с которым врачи не смогли. До своего шестидесятилетия писатель не дожил трех месяцев. Так получилось, что никто из родных не провожал его в последний путь. Жена была в больнице, сыновья — в армии, а дочь не смогла приехать из Киева. Попрощаться с Каменяром пришли десять человек, понимавшие, какого человека потеряла Украина…
Жизненный путь Ивана Франко был нелегким, порою просто мучительным. Его постоянным спутником была бедность, иногда настоящая нищета, когда денег не хватало на самое необходимое. Наверное, Франко мог выбрать для себя другой путь. Он был талантлив, прекрасно владел словом. А значит, вполне мог делать то, что было угодно власти, или, по крайней мере, не делать того, что эту власть сильно раздражало. Пожалуйста, пишите, господин Франко, романы из жизни великосветского общества, любовные драмы и трагедии или, например, рассказы о благородных разбойниках и их прекрасных возлюбленных. И тогда вот оно, счастье, — издатели, желающие во что бы то ни стало получить рукопись, книги, обрамленные роскошным переплетом, деньги, тихая жизнь обеспеченного буржуа, дом в центре Львова или, например, Вены, загородное имение…
Однако в жизни Ивана Франко все было иначе. Он понимал, что ему очень трудно будет опубликовать свои произведения, осознавал, что его неугодная властям общественная деятельность может привести к аресту (что, собственно говоря, и происходило). Но для Франко угроза несвободы духа и мысли всегда была страшнее угрозы физической несвободы. Многие в такой ситуации находят поддержку в семье, но у Франко такой поддержки не было. Его брак с Ольгой Хоружинской не был счастливым (хотя у них было четверо детей), к тому же практически всю свою жизнь Франко безответно любил другую женщину.
Возможно, жизненные неурядицы были, по крайней мере, косвенной причиной духовных метаний Ивана Франко. В молодости он считал себя русофилом, вместе с Михаилом Павлыком создал и долгое время руководил Русско-украинской радикальной партией, однако со временем его взгляды изменились. Но так или иначе, для Франко всегда на первом месте стояла идея национального возрождения.
Не пора, не пора, не пора
Москалеві й ляхові служить!
Довершилась України кривда стара,
Нам пора для України жить!
Не пора, не пора, не пора
За невігласів лить свою кров
І любити царя, що наш люд обдира, —
Для України наша любов!
И сейчас Франко нужен украинскому народу, нужен Украине. Так же, как он нужен был разделенной по живому надвое подневольной стране сто с лишним лет назад. Сейчас Украина, к счастью, территориально едина, но до единения народа, к сожалению, еще далеко. И словно пророчество звучат спустя столетие слова Франко: «Мы должны научиться чувствовать себя украинцами, не галичскими, не буковинскими украинцами, а украинцами без официальных границ… Мы должны — все без исключения — прежде всего познать свою Украину, всю в ее этнографических границах, в ее настоящем культурном состоянии, познакомиться с ее природой и общественными болячками и усвоить себе то знание твердо, в той мере, чтобы мы болели каждой ее частичной, локальной болью и радовались каждому, пускай и мелкому и частичному, ее успеху».
Жизнь славной дочери украинского народа Леси Украинки можно сравнить с драмой-феерией, в которой трагическая борьба человека с телесным недугом происходит на фоне расцвета поистине сказочного поэтического дарования. «Дочери Прометея», как гордо величают поэтессу, на протяжении всей жизни никогда не изменяло мужество, и она даже «без надежды надеялась» (есть у нее стихотворение «Contra spem spero»). Единственное, чего боялась Леся Украинка, — это быть «известной, но не читаемой». Прожив всего 42 года, писательница создала огромное количество самобытных лирических, эпических и драматических произведений, переводов и научных исследований. Она не давала себе времени на отдых и передышку, всегда была в гуще литературной и общественной жизни. Жизнестойкость Леси поражала современников, аИ. Франко отмечал, что и «как лирический талант она заметна своим мужеством и большой глубиной чувств». Наверное, вся духовная сила древних родов Косачей и Драгомановых, откуда она происходила, уходящих корнями в XV век и оставивших заметный след в украинской истории, перелилась в хрупкую, болезненную, но необыкновенно талантливую женщину.
