Лит. см. при ст. Проекционный аппарат .
Эписо'мы (от эпи... и греч. sóma — тело), генетические факторы, способные находиться в клетке либо в автономном (в цитоплазме) либо в интегрированном (включенными в хромосому) состоянии; представляют собой молекулы ДНК. К Э. относятся геном умеренного фага лямбда, половой фактор F, некоторые R-факторы, сообщающие бактериям устойчивость к определённым лекарств. веществам, и некоторые др. Э. не являются обязательными компонентами клеток и могут переходить из одного состояния в другое, что зависит от вида клеток. Например, геном умеренного фага лямбда в клетках кишечной палочки может находиться в интегрированном либо в автономном состоянии, а в клетках возбудителя брюшного тифа — только в автономном состоянии. Находясь в автономном состоянии, большинство Э. ведут себя как типичные плазмиды . Ряд авторов видит в Э. переходное звено между структурами, определяющими хромосомную и нехромосомную наследственность. См. также Наследственность цитоплазматическая .
Лит.: Стент Г., Молекулярная генетика, пер. с англ., М., 1974; Дубинин Н. П., Общая генетика, 2 изд., М., 1976; Мейнелл Г., Бактериальные плазмиды, пер. с англ., М.. 1976.
В. Г. Лиходед.
Эписпади'я (от эпи... и греч. spadón — щель), порок развития мочеиспускательного канала — полное или частичное отсутствие его передней стенки. Чаще встречается у мужчин. При Э. на тыльной поверхности полового члена (или клитора) имеется жёлоб, представляющий заднюю и боковые стенки мочеиспускательного канала. Различают Э. головки полового члена, части его тела и тотальную Э., при которой отмечается полное расщепление мочеиспускательного канала с отсутствием сфинктеров мочевого пузыря. Проявления Э. зависят от степени её выраженности (разбрызгивание струи мочи, нарушение половой функции, недержание мочи). Лечение оперативное (создание мочеиспускательного канала путём погружения рудиментарного жёлоба между кавернозными телами полового члена, восстановление сфинктеров мочевого пузыря). См. также Гипоспадия .
Эписта'з (от греч. epístasis — остановка, препятствие), взаимодействие двух неаллельных (т. е. относящихся к разным локусам) генов, при котором один ген, называемый эпистатичным, подавляет действие другого гена, называемого гипостатичным. Фенотипически Э. выражается в отклонении от расщепления, ожидаемого при дигенном наследовании, однако нарушение Менделя законов в этом случае нет, т. к. распределение аллелей взаимодействующих генов полностью соответствует закону независимого комбинирования.
Эпистемоло'гия (от греч. epistéme — знание и ...логия ), философский термин, употребляемый для обозначения теории познания .
Эпистемология генетическая
Эпистемоло'гия генети'ческая, теоретико-познавательная концепция, развитая Ж. Пиаже и его учениками в 1950—60-х гг. и имеющая антипозитивистскую направленность. Отказываясь от статического подхода к человеческому знанию и разрабатывая операционную концепцию интеллекта, Пиаже утверждает неразрывность объекта и субъекта, специфической формой взаимодействия между которыми является деятельность интеллекта. На основе этого взаимодействия раскрывается постепенно объект и его свойства, знание об объекте становится всё более инвариантным (по отношению к различным подходам субъекта к объекту), не зависящим от той или иной частной системы отсчёта. Процесс познания анализируется Пиаже на материале математической, физической, биологической и других наук. В 1955 под руководством Пиаже был создан Международный центр Э. г., в работе которого принимали участие многие видные учёные (Дж. Брунер, США; Ф. Брессон, Франция; Л. Апостель, Бельгия; Э. Бет, Нидерланды; У. Мейс, Великобритания и др.). Начиная с 1957 центр опубликовал около 20 тт. в серии «Исследования по Э. г.» по таким проблемам, как роль понятия равновесия в логике и психологии; язык и теория информации; аналитические и синтетические связи в поведении субъекта; логика и восприятие; научение и знание и др.
Лит. см. при ст. Ж. Пиаже .
В. Н. Садовский.
Эпистоля'рная литерату'ра (от греч. epistolé — послание, письмо), переписка, изначально задуманная или позднее осмысленная как художественная или публицистическая проза, предполагающая широкий круг читателей. Такая переписка легко теряет двусторонний характер, превращаясь в серию писем к условному или номинальному адресату. Однако именно ориентация на адресата, пусть воображаемого, составляет важный опознавательный признак Э. л., отличающий её от записок и дневника .
В античности письма сочинялись как литературные произведения, их стиль и построение определялись риторикой , и строгую границу между частной перепиской и эпистолярной стилизацией провести трудно, о чем свидетельствуют знаменитые образцы Э. л.: письма Эпикура и Цицерона, Плиния Младшего, Катона и Сенеки. (Обретая стихотворную форму, — например у Горация, — послания становятся поэтическим жанром и собственно к Э. л. уже не относятся; см. Послание . ) Сознательное художественное использование стилистических возможностей переписки (приближение к разговорному языку, лирический подтекст, аллюзии, внесение оттенков социально-языковой характеристики) отличает Э. л. софистов (эротические письма ритора Лесбонакса, эпистолярные сочинения Алкифрона, в том числе вымышленная переписка комедиографа Менандра с его возлюбленной Гликерой).
Естественная для писем дидактическая тенденция становится основной функцией в посланиях апостолов и «отцов церкви» (Киприана, Иеронима, Августина, Григория Назианзина и др.). Э. л. — ведущий жанр византийской публицистики: письма Феодора Студита, Николая Мистика, патриарха Фотия. В средневековой Европе межмонастырская переписка была средством публичной богословской полемики. Своеобразным заключением средневековой Э. л., одновременно предваряющим эпоху Реформации, служат «Письма светлых людей» (1514) И. Рейхлина и особенно — «Письма тёмных людей» (1515—17), где пародируется как интимное, так и дидактическое послание. Традицию средневековой публичной полемики продолжают письма Лютера. Образцом русской средневековой публицистики служит переписка Ивана IV с князем Курбским и письма протопопа Аввакума. Для Э. л. Возрождения характерны письма П. Аретино, где специфика переписки формирует сатирические приёмы разоблачения пороков.
В 17—18 вв. форма Э. л. используется как способ придания непосредственности интеллектуальному общению («Письма провинциала» Б. Паскаля, письма маркизы де Севинье, переписка Вольтера, письма английских государственных деятелей У. Темпла, Г. Болингброка , «Письма к сыну» Ф. Честерфилда).
Особо следует выделить «Дневник для Стеллы» Дж. Свифта: собрание частных писем, открывающее историю английского социально-психологического романа. После заведомо вымышленных «Персидских писем» (философский роман, 1721) Монтескье эпистолярно-романическое построение становится всё более привычным в европейских литературах: романы «Памела» и «Кларисса» С. Ричардсона, «Путешествие Хамфри Клинкера» Т. Смоллетта, «Юлия, или Новая Элоиза» Ж. Ж. Руссо, «Страдания молодого Вертера» Гёте.
Очерково-документальные «Письма русского путешественника» Н. М. Карамзина и письма из Франции Д. И. Фонвизина П. И. Панину («Записки первого путешествия», 1777—78) положили начало освоению традиций Э. л. в России. Её развивал И. М. Муравьев-Апостол («Письма из Москвы в Нижний Новгород», 1813—14) и стремился «влить» в беллетристику А. С. Пушкин («Роман в письмах», «Мария Шонинг»). Дидактическое направление Э. л. продолжал М. С. Лунин («Письма из Сибири»), П. Я. Чаадаев («Философические письма»), Н. В. Гоголь («Выбранные места из переписки с друзьями»), А. И. Герцен («Письма из Франции и Италии»), В. П. Боткин («Письма об Испании»). Опыт и форма Э. л. использованы в художественной повести «Бедные люди» Ф. М. Достоевского.
В 20 в. сохраняется многообразие видов Э. л. («Опавшие листья» В. В. Розанова и «Столп и утверждение истины» П. А. Флоренского, «Неизвестный друг» И. А. Бунина, и «Zoo. Письма не о любви...» В. Б. Шкловского, «Любовные письма англичанки» Л. Хаусмана, «Письмо к англичанам» Ж. Бернаноса), в том числе и оформленных в беллетристические жанры (повесть «Письмо к заложнику» А. Сент-Экзюпери, романы «Мартовские иды» Т. Уайлдера и «Перед зеркалом» В. Каверина). После 2-й мировой войны 1939—45 с расцветом документальной литературы, актуализируется значение письма как непосредственного, подлинного, лирически насыщенного свидетельства («Письма расстрелянных французских коммунистов», 1948).
