Зубр
Это массивное, тяжелого сложения копытное – самое крупное из ныне живущих в лесах Европы. Пожалуй, только лось может быть немного выше, но зато зубр тяжелее: вес старых быков 800–900 кг (очень редко, но бывает и до тонны). В длину он не очень велик – около 3 м, зато передняя часть туловища очень массивна из–за большого «горба». Голова у зубра очень крупная и тяжелая (характерное отличие от бизона), украшена небольшими круто загнутыми рогами, направленными вершинами вверх. Вся передняя часть тела покрыта довольно длинными жесткими курчавыми волосами, на нижней части головы и шеи они образуют «бороду».
При внешней тяжеловесности эти гиганты неожиданно легки и порывисты в движениях, на коротких дистанциях (200–500 метров) в галопе могут развивать большую скорость. При уходе от погони животное с легкостью перепрыгивает через поваленные деревья или 3–метровый ров, а в зоопарках, встав на задние ноги или с разбегу, может перебраться через ограду высотой 2–3 метра.
Зубры, в отличие от бизонов, живут совсем небольшими стадами. Организация стада напоминает матриархат: во главе стоит старая, наиболее опытная самка, которая определяет места кормежки и отдыха. Стоит ей остановиться и приподнять голову, прислушиваясь, как стадо тут же замирает – ни одна корова не тронется с места прежде зубрицы–вожака. Обычно они двигаются мало, медленно переходя с одного пастбища на другое. По глубокому снегу стадо идет цепочкой, пробивая в его толще настоящие коридоры. Взрослые быки большую часть года держатся одиночно; лишь на период гона каждый из них присоединяется к тому или иному стаду, беря на себя обязанности вожака и отгоняя от него других взрослых самцов.
Зубр чуть не повторил печальную историю своего сородича и «соседа» по европейским лесам – дикого быка–тура. К началу XX столетия зубров в природе практически не осталось, лишь несколько особей чудом выжило в Беловежской Пуще. Сейчас численность зубра постепенно восстанавливается.
Иволга – небольшая лесная птица, привольно чувствующая себя среди густой, тенистой листвы в раскидистых кронах старых высоких деревьев. Немало удивлен бывает слушатель, когда изысканные флейтовые пассажи божественной чистоты, звучности и мелодичности вдруг без всякого предупреждения сменяются немузыкальными кошачьими воплями. Зато внешность иволг без малейшего изъяна – ярко–желтые птицы с парадными черными отметинами на крыльях и голове.
Правда, разглядеть этих красавцев непросто. На землю иволги почти не спускаются, живут высоко в кронах деревьев среди непроницаемой листвы. В кроне передвигаются медленно, осторожно, придерживаясь наиболее затененных участков с густой листвой, подолгу сидят на одном месте, оглядывая ближайшие ветви в поисках насекомых и гусениц. Охотнее всего гнездятся в светлых лесах паркового типа, где группы высоких деревьев с густыми кронами перемежаются с прогалинами и полянами. Увидеть иволгу чаще всего удается на лету в тот момент, когда она перелетает с дерева на дерево. Пара от пары селятся поодаль – редко ближе 300–400 м, а на квадратном километре леса бывает не более 2–3 гнезд.
Иволга
Весной прилетают довольно поздно, обычно в составе последнего эшелона стремящихся на родину пернатых путешественников. Первые иволги появляются обычно 10–15 мая – к этому времени листва на деревьях раскрывается почти полностью, и в кронах появляется много насекомых, составляющих обильный и разнообразный стол для прилетевших птиц.
На бескрайних заснеженных просторах высокогорий Памира или Гималаев, если повезет, можно наткнуться на цепочку крупных круглых следов, тянущуюся вдоль горного склона, пересекающую седловины и исчезающую на зеленом альпийском лугу. Это ирбис, владыка гор, обходит свой участок. Маршрут снежного барса по изрезанным ущельями горам бывает столь длинным, что человек просто физически не в состоянии проследить за день его путь от одной ночной лёжки до другой.
Никакой другой хищник не живет так высоко. У ирбиса очень пышный, густой и мягкий меховой покров, что помогает переносить суровые условия высокогорий. Общий тип окраски спины и боков тела в тон снега – серовато–дымчатый, с темными пятнами и кольцами.
Ради справедливости следует отметить, что все–таки этот барс, хоть и снежный по названию, сплошных снегов избегает. Его более всего привлекают скальные обнажения, где снег сдувается ветром или быстро вытаивает на солнечных склонах: именно там этому хищнику легче всего охотиться на горных козлов, составляющих основу его рациона. Чаще всего ирбис подползает к намеченной жертве под прикрытием камней и, когда до животного остается несколько десятков метров, выскакивает из–за укрытия и громадными прыжками быстро его настигает. Он настолько силен, что в погоне за добычей с легкостью совершает прыжки длиной 6–7 метров, почти без разбега вспрыгивает на скалу высотой до 3 метров.
Ирбис очень легко приручается. Даже взрослый зверь уже через несколько дней после поимки позволяет человеку войти в клетку и погладить его. Взятые молодыми, котята ирбиса становятся совершенно ручными.
Область распространения кабана простирается от умеренного пояса Европы до тропиков Малайского архипелага, в промежутке охватывая значительную часть Азиатского материка к югу от таежной зоны, и заходит на север Африки. Повсюду дикая свинья проявляет склонность к довольно сырым местам, покрытым густой растительностью, предоставляющей ей достаточно укрытий.
Кабаны круглый год живут стадом. Возглавляет стадо самая взрослая свинья, положение прочих особей определяется их возрастом: чем ты моложе, тем больше над тобой «начальников». Только взрослые самцы–секачи вне периода гона да самки, только что опоросившиеся, держатся обособленно.
Звери и пасутся вместе, и залегают на дневной отдых всем гуртом, тесно прижавшись друг к другу. Разыскивая корневища, клубни, луковицы растений, упавшие с деревьев плоды, выкапывая дождевых червей, кабаны «перепахивают» порой целые гектары лесных зарослей или полей. В теплое время года кабаны часто купаются в грязи, чтобы избавиться от кожных паразитов. Для этого они используют «купалки» – топкие берега ручьев и прудов, болотины в лесу, ямы под выворотнями, глубокие лужи на лесных дорогах.
Могучий кабан–секач очень опасен. Преследуемый, он способен стремительным движением развернуться на 90°, встречая хищника или человека «лицом к лицу», в ярости сам бросается в контратаку на вплотную наседающего на него медведя или тигра. Поддетого бивнем охотничьего пса или волка ждет почти неминуемая гибель: успешный выпад головой кабан завершает тем, что обрушивается всей массой на неудачливого хищника. Однако самки, тем более с поросятами, панически боятся человека и крупных хищников, особенно тигра, и стремительно удирают, чуть заметив опасность.
Раньше калана можно было встретить повсюду на островах и в прибрежных водах от Курил до Калифорнии. Но, как это часто бывает, роскошный мех (великолепно защищающий калана от намокания и замерзания) сыграл роковую роль в судьбе зверя: промысловики едва не истребили его к началу XX столетия. Сейчас оХота на калана запрещена, численность во многих местах восстановилась и вымирание зверю не угрожает.
Большую часть жизни калан проводит в море, а на сушу выбирается только для рождения детенышей. Даже близ берега он предпочитает отдыхать на воде: распластавшись на спине, брюхом кверху, нередко намотав на себя толстые и прочные слоевища морской капусты, чтобы не снесло в открытое море, калан подолгу покачивается на мерно вздымающихся и опускающихся океанических валах, подобно поплавку. В таком положении зверь спит, чистится, ест, а самка еще и пестует на груди детеныша.
Пищу свою – иглокожих, некоторых моллюсков, мелкую рыбешку – калан добывает на морском дне, ныряя на глубину 30–50 м. Набрав добычи, он в лапах поднимает ее на поверхность, где распластывается на спине и приступает к трапезе, разложив съестное у себя на брюхе. Живущие в Калифорнии каланы научились использовать нечто вроде «орудий труда» для разделывания добычи: панцири у местных морских ежей отличаются особой прочностью. Подобрав на дне камень, который может весить до 3 кг, зверь кладет его себе на грудь и колотит об эту «наковальню» зажатым в передние лапы морским ежом до тех пор, пока не разобьет. Понравившийся ему камень калан не выбрасывает, а плавает с ним, держа под мышкой, до следующей кормежки.
