Тут же унялась непогода, сошли с места корабли и поплыли домой, в Новгород.
А Садко остался посреди синего моря. Налетела высокая волна — разлучила его с белым светом. Опустился Садко на морское дно — чуть виднеется сквозь воду красное солнышко.
Пошел Садко в палаты белокаменные к морскому царю.
Сидит царь морской, рядом с ним — царица Водяница, а кругом — бояре да слуги.
Говорит морской царь: «Долго ты, Садко, по морю хаживал, а мне, царю морскому, дани не плачивал! А теперь сам пришел ко мне в подарочек. Отныне будешь играть мне на гуселькахяровчатых».
Брал Садко гусельки яровчатые, струночку ко струночке налаживал. Начал Садко играть, а морской царь — плясать. Пляшет морской царь, машет шубой по стенам палаты белокаменной. Царица Водяница с красными девушками хоровод водит, а слуги да бояре вприсядку пошли.
От той пляски море всколебалося, заходили по нему волны великие, стали тонуть в море большие корабли, еще больше потонуло мелких судов.
А Садко про то не ведает — играет да играет.
Вдруг кто-то тронул Садко за правое плечо. Обернулся Садко — стоит за его спиной седой старичок, не простой старичок, а сам Николай Угодник.
Говорит Николай Угодник: «Аи же ты, Садко новгородский! Полно играть в гусельки яровчатые, полно потешать царя морского. От его пляски гибнут в море души неповинные!» Тут Садко оборвал шелковые струны, сломал яровчатые гусли.
Перестал плясать морской царь, успокоилось синее море, перестали тонуть корабли.
Спрашивает морской царь: «Что ж ты не играешь, Садко новгородский?» А Садко отвечает: «Не во что мне больше играть — поломались гусельки яровчатые».
Стал Садко просить морского царя отпустить его обратно в Новгород.
Говорит морской царь: «Оставайся, Садко, навсегда в синем море. Дам я тебе в жены девицу-красавицу. Завтра поутру выберешь себе ту, что посердцу придется».
Лег Садко спать в синем море. Во сне явился ему Николай Угодник и говорит: «Завтра морской царь выведет перед тобой стадо девиц. Ты первые триста девиц пропусти, и вторые триста пропусти, и третьи триста пропусти. А позади всех будет идти девушка-Чернавушка — ее и бери в жены. Да смотри — не твори с молодой женой блуда в синем море, иначе не бывать тебе больше в Новгороде, а останешься ты в синем море навеки».
Послушался Садко Николая Угодника. Выбрал в жены девушку-Чернавушку. Лег Садко спать с молодой женой, да подальше от нее отодвинулся, руки к сердцу прижал.
Заснул Садко в синем море, проснулся — в Новгороде. Лежит он на крутом кряжу, а рядом речка Чернава течет.
Видит Садко — бегут по Волхову его корабли. Поминает дружина Садко: «Остался Садко в синем море, не бывать ему больше в Новгороде!» Глядь, а Садко встречает их на берегу!
Повыгрузила дружина с Садковых кораблей золотую казну. Построил Садко в Новгороде церковь Николаю Угоднику.
В стольном городе Киеве на пиру у князя Владимира расхвастался молодой боярин- новгородец Ставр Годинович: «У меня-де, Ставра-боярина, широкий двор не хуже города Киева. Раскинулся двор на семь верст, палаты у меня из белого дуба, крыша крыта седыми бобрами, потолок-из черных соболей, пол — чистого серебра, засовы у дверей позолочены!» Разгневался князь Владимир на похвальбу Ставра Годиновича, приказал заковать Ставра во тяжкие оковы, посадить его в глубокий погреб.
А была у Ставра молодая жена Василиса Микулишна. Дошла до нее в Новгород нерадостная весть, что сидит Ставр-боярин в глубоком погребе. Погоревала Василиса, а потом решила ехать в Киев вызволять Ставра Годиновича.
Обрезала она свои длинные косы, нарядилась в мужское платье, обула сапожки зеленого сафьяна, назвалась Василием Микуличем, села на коня и поехала в Киев.
По пути встретила Василиса княжьих гонцов. Послал их князь в Новгород запечатать двор Ставра, а жену его в Киев привезти.
Спрашивают княжьи гонцы Василису: «Ай же ты, удалой добрый молодец! Куда ты едешь, куда тебя Бог несет?» Отвечает Василиса: «Еду я из дальней земли, из Золотой Орды, от грозного царя Етмануйла Етмайнуловича, еду ко городу ко Киеву, ко великому князю Владимиру, брать с него дани-невыплаты, ни много ни мало — за двенадцать лет».
Поверили княжьи гонцы Василисе, повернули коней и поспешили в Киев — предупредить князя Владимира, что едет из Золотой Орды грозный посол Василий Микулич.
Испугался, заметался князь Владимир. Велел улицы в городе мести, сам вместе с княгинею вышел к воротам встречать грозного посла.
Вот прибыл посол. Проводили его в княжью палату, усаживали за дубовый стол, угощали яствами сахарными, подносили питьеца медвяные. Ест посол, пьет, на князя с княгиней грозно поглядывает.
Да княгиня была приметчива. Молвила она князю тихохонько: «Не бойся, князь, не печалуйся. Не грозный это посол, а женщина. Она по двору идет, будто уточка плывет, частенько ступает. На лавку садится — коленца жмет. Ручки у нее беленькие, пальчики тоненькие, а на пальчиках — следы от золотых перстней».
Не поверил ей князь, но все же засомневался.
Наелся посол, напился, встал из-за стола.
Предложил Владимир послу позабавиться — побороться на княжьем дворе с семью богатырями. Асам думает: «Если и впрямь не посол он это, а женщина, то не станет он бороться».
Но посол не попятился — вышел бороться с богатырями. Одному руку выдернул, другому ногу выломал, третьего хватил поперек хребта, да ударил оземь посреди двора.
Как увидел это князь Владимир, плюнул да и пошел прочь. Стал он бранить княгиню: «Глупая ты, княгиня, неразумная! У тебя волос долог, а ум короток. Этакого богатыря принять за женщину!» А княгиня знай свое твердит: «Не посол это, а женщина!» Решил князь испытать посла еще раз. Говорит ему: «А не хочешь ли ты пострелять из тугого лука?» Вышли на двор двенадцать княжьих стрелков, стали стрелять по сырому дубу. Один выстрелил — недострелил, другой выстрелил — перестрелял, третий выстрелил — не попал.
Выстрелил посол Василий Микулич — разлетелся сырой дуб на мелкие щепки. Говорит посол: «Не жаль мне сырого дуба, жаль своей стрелы. Улетела она далеко в чистое поле, так что и не найти».
Снова стал Владимир бранить княгиню. А она на своем стоит: «Не посол это, а женщина!» В последний раз решил князь испытать посла — усадил с собой в шахматы играть. Первую заступь посол проиграл, и вторую проиграл, а третью — выиграл.
Говорит посол: «Пора мне возвращаться в Золотую Орду к царю Етмануйлу Етма- нуйловичу. Отдавай мне, князь, дань за двенадцать лет, за каждый год по три тысячи».
Отвечает князь Владимир: «Нечем мне заплатить тебе дань, грозный посол. Бери меня самого головой вместе с княгинею!»
Стал посол собираться в дорогу.
Говорит он князю Владимиру: «Что-то мне нынче невесело. Нет ли у тебя искусного гусельщика, чтобы развеял мою грусть-тоску?» Вспомнил князь Владимир, что Ставр-боярин горазд в гусли играть, послал за ним в глубокий погреб, велел его расковать и привести в княжью палату.
Стал Ставр Годинович в гусли играть.
Развеселился посол, говорит Владимиру: «Ой ты гой еси, Владимир-князь! Не плати ты мне дани-подати, а отдай ты мне этого гуселыцика».
Обрадовался князь Владимир, отдал Ставра обеими руками.
Вот отъехали посол со Ставром от Киева. Посол говорит: «А помнишь, Ставр Годинович, как мы с тобой в свайку игрывали? У тебя была сваечка железная, у меня — колечко позолоченное?» Удивился Ставр, говорит: «Никогда я с тобой, посол, в свайку не игрывал!» Доехали они до белого шатра. Зашел посол в шатер, скинул платье посольское, надел платье женское.
Тут узнал Ставр свою жену, молодую Василису Микулишну.
Поехали они домой в Новгород, стали жить да быть, долго здравствовати.
Былина «Ставр Годинович» по своему сюжету близка к сказке. В фольклоре многих народов встречается сказка об умной жене, которая выдает себя за мужчину и спасает своего незадачливого мужа.
Былина о Ставре известна во множестве записей, но все они сводятся к двум основным вариантам, условно называемым «богатырским» и «новеллистическим».
В богатырском варианте жена Ставра выдает себя за грозного посла, побеждает семерых богатырей, лучше княжеских лучников стреляет из лука.
В новеллистическом варианте она не наделена богатырской силой, а приезжает к княжьему двору под видом жениха, сватающегося к дочери (или племяннице) князя Владимира. Из испытаний, которые устраивает ей князь, Василиса выходит победительницей не при помощи силы, а хитростью.
Некоторые исследователи считают, что эта былина имеет под собой историческую основу. В одной из летописей сообщается, что в 1118 году Владимир Мономах разгневался на новгородских бояр и на сотского Ставра — и заточил его. Б.А. Рыбаков пишет: «Здесь налицо совпадение четырех элементов: 1) имя летописного Ставра и былинного Ставра Годиновича; 2) летописный сотский соответствует былинному боярину-«управителю»; 3) оба Ставра прибыли в Киев из Новгорода; 4) оба боярина Ставра заточены в Киеве князем Владимиром в погреб».
