Амударьинский клад
Амударьинским кладом называют крупную находку золотых и серебряных предметов, сделанную в 1877 году в долине Амударьи при не вполне ясных обстоятельствах.
История этого клада романтична, как восточная сказка. Рассказывают, что весной 1880 года в Индию отправился караван бухарских купцов. На одну из ночёвок он остановился возле пограничного города Кобадиан. Дальше за Амударьей лежали владения афганского эмира Абдеррахмана. И тут купцов ждала неприятная новость: соседний правитель издал указ — конфисковывать на границе у проезжающих все деньги.
Посовещавшись, удручённые торговцы решили истратить деньги на драгоценности, которые конфискации не подлежали. На такой шаг их подтолкнул рассказ местного ювелира: по его словам, жители Кобадиана тайком совершают вылазки куда-то к развалинам древнего города и приносят оттуда редкостные по красоте золотые изделия. Их-то в итоге и накупили бухарцы, рассовав по тюкам с шёлком и парчой.
Караван благополучно миновал афганскую границу и продолжил свой неторопливый путь. Однако вскоре его настигла беда: невесть откуда взявшиеся разбойники схватили купцов и отвели в пещеру, где стали потрошить вьюки с товарами. Одному из погонщиков чудом удалось бежать. Утром он привёл к разбойничьему логову британского капитана Бэртона с несколькими солдатами. Увидев их, разбойники бросили бо́льшую часть добычи и пустились наутёк.
Капитан Бэртон собрал на базарной площади всех жителей соседнего городка Сех Баба и объявил, что похищенные драгоценности он всё равно найдёт, так что лучше добровольно их вернуть. И через несколько часов свою долю вернули почти все грабители — остальные, видимо, были из других селений… Бесследно пропало около четверти похищенного золота. Счастливые негоцианты подарили Бэртону самый красивый браслет и поспешили покинуть негостеприимные места.
Злоключения купцов на этом кончились, а приключения драгоценностей только начинались. Золотые изделия попали в руки сперва индийца-менялы в Равалпинди, а затем ещё несколько раз переходили из рук в руки. Понятно, что какая-то часть клада (и, видимо, немалая) была утрачена на этом долгом и сложном пути, а кое-какие предметы, происходившие совсем из других мест, могли к нему добавиться.
В конце концов, решив «содрать две шкуры с одного тигра», перекупщики сделали с предметов золотые копии — весом, конечно, поменьше — и попытались продать их британскому генералу Канингему, коллекционировавшему предметы старины. Но тот сразу уличил мошенников. Опасаясь нежелательных последствий, торговцы были вынуждены выложить подлинники. В конечном итоге почти 180 золотых изделий, получивших название Амударьинского клада, очутились в Британском музее, буквально ошеломив всех знатоков древностей. И, естественно, породив массу вопросов: где именно был найден клад? Кому принадлежал? Кто изготовил эти бесценные украшения?
Обстоятельства находки клада долгое время оставались неопределёнными и вызывали и продолжают вызывать разнотолки, вплоть до утверждения, что Амударьинского клада вообще не существовало, а составившие его вещи были собраны в разное время и в разных местах и случайно попали к одним и тем же купцам. Однако благодаря исследованиям последних лет удалось установить, что клад всё-таки был: в 1877 году его случайно найти местные жители на городище Тахти-Кувад у слияния рек Вахш и Пяндж (верхнее течение Амударьи), на юге современного Таджикистана.
Хранитель и издатель клада О. М. Дальтон включает в него 16 объёмных фигурок, 5 сосудов, 26 рельефных изделий, 53 пластинки с оттиснутыми изображениями, 16 перстней и печатей, 30 браслетов, 31 мелкое украшение и 1 золотую персидскую монету — всего 176 предметов. При публикации клада все изделия были классифицированы; оказалось, в их числе имеются предметы, принадлежащие к греческому, скифскому или так называемому «варварскому» стилю. Однако основную долю клада составляют изделия персидского стиля. Некоторые из них изготовлены ещё во времена великой империи Ахеменидов, павшей под ударами армий Александра Македонского. Некоторые из них, несомненно, привезены из центральных областей Персидской державы. К числу последних относятся золотая персидская монета дарик с изображением царя в характерной зубчатой короне — и халцедоновая цилиндрическая печать с батальными сценами, в которых персы побеждают врагов, а над полем битвы парит верховное божество Ахура Мазда. Часть других изделий изготовлена уже позже, но по всем канонам древнеперсидского искусства.
Но кто изготовил эти удивительные вещи и кто был их владельцем?
Для ответа на последний вопрос надо отправиться в овеянную легендами Бактрию. Эта древняя страна, территория которой распространялась на юг Таджикистана и Узбекистана и Северный Афганистан, в середине V века до н. э. входила в состав империи Ахеменидов. В 329 году до н. э. её завоевал Александр Македонский, а после его смерти здесь образовалось Греко-Бактрийское царство, которое просуществовало почти двести лет и пало под натиском кочевников.
Как установили учёные, бо́льшая часть предметов Амударьинского клада является продукцией местных ремесленников, поддерживавших в период греческого господства в Бактрии традиции предшествующей эпохи. К числу этих предметов относятся многочисленные и разнообразные изделия с изображениями людей и животных: объёмная серебряная статуэтка, изображающая ахеменидского царя, миниатюрная золотая колесница с фигурками вельможи и возницы и четвёркой лошадей… К этой же группе изделий принадлежат и золотой кувшин с ручкой, заканчивающейся головой льва, и золотой, инкрустированный лазуритом, массивный браслет с фигурками двух крылатых грифонов. В эту же группу находок входят золотые перстни-печати с изображёнными на щитках божествами в зубчатых коронах, фантастическим Гопатшахом — крылатым существом с телом быка и головой бородатого человека, протомами быков — характерной деталью древнеперсидских капителей колонн.
Были среди сокровищ Амударьинского клада и золотые перстни-печати работы греческих мастеров с фигурками женщин, играющих в кости, и стоящим Гераклом, и статуэтки, изготовленные под влиянием эллинской скульптуры. К сожалению, пока невозможно определить, были ли эти статуэтки привезены в Бактрию из других областей обширного Ахеменидского царства, или же они вышли из рук местных бактрийских мастеров.
Наряду с первоклассными образцами древневосточного (в первую очередь древнеперсидского) искусства в Амударьинском кладе представлены произведения и совсем иного художественного направления. Таковы, например, небольшая золотая бляха в виде фигуры львиного грифона с гнёздами для инкрустации драгоценными камнями, золотой перстень с фигуркой льва на щитке. Передача животных в изделиях этой группы характерна для знаменитого скифского «звериного» стиля: художник, опуская второстепенные детали, подчёркивает типичные особенности зверя или птицы, придаёт им сложные позы, нередко отмечает их мышцы или отдельные части тела геометрическими или растительными мотивами. В целом же находку можно рассматривать как сокровищницу какого-то северобактрийского аристократа или целого аристократического рода.
Когда был зарыт клад? Полторы тысячи серебряных греческих монет, входящих в него, хронологически располагаются от начала V века до начала II века до н. э. Среди этой массы монет, однако, очень мало монет, относящихся ко времени до Александра Македонского. Основная часть монет принадлежит к III — началу II века до н. э., причём в кладе нет ни одной монеты бактрийских царей Евкратида и Гелиокла, правивших в середине II века до н. э., хотя они являются очень распространёнными. Учитывая это обстоятельство, зарытие клада датируется самое позднее 170 годом до н. э.
«Есть ли на земле какой-нибудь другой клочок земли, история которого была бы столь же темна? Где ещё все ваши вопросы так неизменно оставались бы без ответа? Какое чувство берёт в нас верх: восхищение или замешательство? Что вызывает эти чувства — комплекс строений, устремившихся в бесконечность, или, быть может, пирамиды, похожие на роскошные лестницы, ведущие во внутренние покои неба? А быть может, двор храма, который наше воображение наполняет тысячами индейцев, погружённых в неистовые молитвы? Может быть, обсерватория, в которой имеется наблюдательный пост с кругом меридиана и углом азимута, или гигантский амфитеатр, каких Европа не знала ни в древнейшие времена, ни в двадцатом веке, — здесь было сто двадцать каменных наклонно подымающихся рядов!
Быть может, чувства эти вызваны расположением склепов: они размещались так, что занимаемая ими площадь не превращалась в кладбище и в то же время одна могила не мешала другой. А может быть, их вызывает пёстрая мозаика, фрески, изображающие различные сцены жизни, самые разнообразные фигуры людей, символы, иероглифы?» — писал о руинах Монте-Альбана немецкий журналист Эгон Эрвин Киш.
