По приказу римского императора Диоклетиана — жестокого гонителя христиан — Георгия арестовали и подвергли мучениям, требуя отречься от Христа. Но Георгий остался непоколебим в своей вере — и был казнен. Христианская церковь причислила его к лику святых.
На Руси наряду с каноническим житием святого Георгия издревле бытовали народные сказания о нем — духовные стихи. Духовные стихи были одним из жанров устного народного творчества, их исполняли странствующие певцы-сказители — «калики перехожие». В духовных стихах святые приобретали черты сказочных героев, а иногда и мифологических персонажей, родственных древним языческим богам, повелителям природных сил.
Официальная церковь строго противопоставляла христианство язычеству, но в народном сознании языческие и христианские представления очень долгое время мирно уживались, создавая единый и величественный образ гармонии мира.
В одном из духовных стихов о святом Георгии он как типичное языческое божество упорядочивает хаос и «устраивает» природу, причем природу именно русскую. Делает он это «по Божьему все велению, по Георгиеву все молению».
Едет он, Георгий храбрый,
Ко той земле светло-Русской,
От востока до запада поезжаючи,
Снятую веру утверждаючи.
Георгий «проглаголует»:
«Ой вы леса, леса темные!
Ой вы леса, леса дремучие!
Зароститеся, леса темные,
По всей земле светло-Русской,
Раскиньтеся, леса дремучие,
По крутым горам по высокиим».
И все совершается по слову святого. Затем святой распределяет «по всей земле светло-Русской» моря и реки, горы и холмы:
По его ли слову Георгиеву,
По его ли, Храброго, молению
Рассыпалися горы высокие
По всей земле светло-Русской,
Становилися холмы широкие
По степям, полям зеленыим, (…)
Протекали моря глубокие
По всей земле светло-Русской,
Пробегали реки широкие
От востока да и до запада.
Некоторые ученые склонны считать, что в этом духовном стихе святой Георгий отождествляется с Ярилой — славянским богом производительных сил природы.
Кроме того, святой Георгий принял на себя функции еще одного языческого бога — Белеса — повелителя лесных зверей и покровителя домашней скотины. Один из церковных праздников, посвященных святому Георгию, приходится на 23 апреля (6 мая). На Руси, по традиции, в этот день первый раз после зимы выгоняли скот на пастбище. Это важное в крестьянской жизни событие сопровождалось магическими обрядами, один из которых заключался в том, что пастух обносил вокруг стада икону святого Георгия, чтобы уберечь скотину от хищных зверей.
По народному поверью, святой Георгий в этот день собирал в лесу вокруг себя волков и медведей и брал с них слово не трогать домашнюю скотину без крайней надобности и без его, Георгия, особого разрешения. Это поверье отразилось в народной поговорке. «Что у волка в зубах — то Егорий дал». (Георгия на Руси часто называли просторечной формой его имени — Егорий.) К Георгию обращались и особым «окликаньем»:
Егорий ты наш Храбрый!
Ты спаси нашу скотинку (.)
От волка от хищного,
От медведя лютого,
От зверя лукавого
Постоянный эпитет святого Георгия в русском фольклоре — Храбрый — связан с его ролью воина-защитника. Особенно важной эта роль стала в период татаро-монгольского нашествия.
Одним из самых распространенных сюжетов духовных стихов о святом Георгии является его борьба с «царем-басурманищем». В этих стихах часто совсем забывается иноземное происхождение святого, и местом его рождения называется город Чернигов.
Внешность Егория «Свет Храброго» описывается в чисто сказочном ключе:
По колени у него ноги в золоте,
По локти руки в чистом серебре,
Волоса на нем, что ковыль-трава,
Во лбу солнце, во тылу месяц
Напал на Русскую землю царь-басурманище Демьянище (иногда его называют Диаклетианище, как слабый отзвук канонического жития святого Георгия), пожег города и села, Божьи церкви на дым пустил, святые иконы коням под копыта побросал, а Егория Свет Храброго в полон взял и стал уговаривать отречься от веры христианской, поверовать в басурманскую. Но Егорий ответил: «Злодей царище Демьянище, Безбожный пес басурманище! Я умру за веру христианскую!» Царь-басурманище разгневался и приказал мучить Егория «муками разноличными». Стали его топорами рубить — топоры поломались, стали пилой пилить — у пилы зубья затупились. Привязали Егорию на шею тяжелый камень и бросили в воду — а он не тонет, против теченья гоголем плывет. Стали Егория в кипящей смоле варить — а он не варится, поверх смолы стоит, поет стихи херувимские. А тут еще огонь под котлом погас, выросла травка зеленая, расцвели цветики лазоревые.
Тогда велел Демьянище посадить Егория в яму глубиной в сорок сажен, закрыть досками дубовыми, забить гвоздями железными, засыпать песками рудо-желтыми. Царь-басурманище песок притаптывает, приговаривает: «Не ходить Егорью по белу свету, Не видать солнца красного, месяца ясного, Не бывать на святой Руси, Не слыхать звона колокольного, Пенья церковного!» Но тут налетели ветры буйные, развеяли пески рудожелтые, поломали гвозди железные, разметали доски дубовые. Сошла с небес сама Богородица и вывела Егория на волю.
Пошел Егорий по святой Руси, пришел в свой родной город и увидел его разоренным, выжженым и обезлюдевшим. Уцелела лишь церковь Божия, а в ней молилась Богу Егорьева матушка.
Егорий испросил у нее благословения на бой с царем-басурманищем, добыл себе богатырского коня и меч — и отправился навстречу врагу.
Увидел его царь Демьянище,
Безбожный пес басурманище,
Выходил он из палаты белокаменной,
Кричит он по-звериному,
Визжит он по-змеиному;
Хотел победить Егория Храброго.
Святой Егорий не устрашился,
На добром коне приуправился,
Вынимает меч-саблю вострую,
Он ссек его злодейскую голову.
На иконах святого Георгия чаще всего изображают в образе всадника на белом коне, поражающего копьем страшного змея.
Именно таким он запечатлен на Московском гербе.
Победа Георгия над змеем-людоедом — самое известное из его чудес.
В русском духовном стихе «Чудо Георгия о змие» сюжет обрастает яркими драматическими подробностями, приобретая характер народной сказки.
В некоем «царстве Рахлинском» царствовал нечестивый царь Агапий и была у него дочь-христианка Алексафия (или Олисава). Неподалеку от царской столицы в пещере на берегу моря поселился свирепый змей и стал требовать себе человеческих жертвоприношений. По жребию отправлялись жители царства Рохлинского «лютому змею на съедение, пещерскому на прожрение».
Однажды жребий выпал самому царю Агапию.
Царь закручинился, а его жена-царица, такая же нечестивая, как и он сам, сказала:
У нас есть с тобой, кем заменитися:
У нас есть с тобой дитя единое,
Одна-единая дочь немилая.
Она верует веру все не нашу -
Богу молится она распятому.
Отдадим мы Алексафию змею лютому».
Царь последовал совету жены; призвал к себе царевну и сказал ей «слова обманные»:
Ты, прекрасная Алексафия Агапиевна,
Ты вставай-ка, Алексафия, с утра ранешенько,
Умывайся, девица, белешенько,
И снаряжайся, Алексафия, хорошохонько:
С утра я тебя буду замуж отдавать
За того, который с тобой в одну веру верует.
Царевна, заподозрив неладное, всю ночь не спала-молилась Спасу Пречистому.
Утром ее посадили в черную повозку, которой правил «детина в платье траурном», отвезли на берег моря и оставили одну возле змеиной пещеры.
Села Алексафия на крутой бережок — и стала ждать неминуемой смерти. Но тут Господь послал ей на выручку святого Егория.
Наезжает Егорий на люта змея,
На люта змея, люта огненна.
Ударил Егорий змея копьем «во прожорище», приговаривая: «Так будь, змея, кротка и смирна!» Змей был побежден. Егорий обвязал вокруг его шеи конец пояса — и Алексафия повела чудовище «на поясе, как коровушку будто доеную».
Егорий сказал царевне:
«Поведи-ка, Алексафия, змея лютого
Во свое во царство Рахлинское,
Скажи батюшке царю Агапию,
Пущай поверует в веру христианскую…»
Агапий исполнил повеление Егория, принял христианство и построил три церкви: одну во имя Богоматери, другую — во имя святой Троицы, третью — во имя святого Георгия. А кроме того пообещал: «Я не раз Егорью в году буду праздновать, Я не раз в году — два раза».
