– И подожди минуту… – Сергей Павлович вышел в свою комнатку за кабинетом. Через минуту вошел обратно – в руках две бутылки, по форме винные, завернуты в мягкую цветную бумагу. – А это тебе к новогоднему столу! Вот, француз, какой-то винодел, говорят, в Париже пари держал, обещал поставить тысячу бутылок вина из своих погребов тому, кто на обратную сторону Луны заглянет. Недели две назад в Москву, в Академию посылка пришла. Ровно тысяча бутылок. Проиграл мусье! Так что, тысяча не тысяча, а две бутылки твои. С Новым годом!»
За работы, позволившие человечеству впервые выйти в Космос, Королев в 1957 году был удостоен Ленинской премии. Он – дважды Герой Социалистического труда (1956, 1961), награжден тремя орденами Ленина и Золотой медалью имени К. Э. Циолковского.
Умер 14 января 1966 года.
Похоронен на красной площади у Кремлевской стены.
Андрей Дмитриевич Сахаров
Физик-теоретик.
Родился в Москве 21 мая 1921 года.
Отец – преподаватель физики, автор нескольких учебников и научно-популярных книг «Борьба за свет», «Теплота в природе и технике», «Физические основы устройства трамвая». В тридцатые годы научно-популярные книги имели большой успех, издавались большими тиражами. В одной из таких книжек Сахаров мог наткнуться на известные рассуждения Циолковского: «Ну, представьте себе, что мы бы вдруг научились вещество полностью превращать в энергию, то есть воплотили бы преждевременно формулу Эйнштейна в действительность. Ну тогда – при человеческой морали – пиши пропало, не сносить людям головы. Земля превратилась бы в ад кромешный: уж люди показали бы свою голубиную умонастроенность – камня на камне бы не осталось, не то что людей. Человечество было бы уничтожено! Помните, мы как-то говорили о конце света. Он близок, если не восторжествует ум! Вот тут-то и необходимо запрещение – строгий запрет в разработке проблем о структуре материи. А с другой стороны, если наложить запрет на эту область физики, то надо затормозить и ракету, ибо ей-то необходимо атомное горючее. А затормозить ракету – это значит прекратить изучение космоса. Одно цепляется за другое. По-видимому, прогресс невозможен без риска!»
В 1938 году Сахаров с отличием окончил среднюю школу и поступил на физический факультета Московского государственного университета. В 1942 году окончил университет, но уже в Ашхабаде, куда университет эвакуировали. После окончания был направлен в Ульяновск – на оборонный завод им. Володарского, где занимался вопросами магнитного контроля производства и качества продукции. Работая на заводе, осуществил ряд предложений, улучшивших производство, а на одно из изобретений – прибор контроля бронебойных сердечников – даже получил авторское свидетельство. В свободное время занимался теоретической физикой, писал статьи, регулярно отсылал их в Москву. После войны поступил в аспирантуру Физического института АН СССР им. П. Н. Лебедева и стал работать над кандидатской диссертацией под руководством академика И. Е. Тамма. После защиты («Теория ядерных переходов типа 0–0») был оставлен в институте в качестве младшего научного сотрудника теоретического отдела.
В 1948 году Сахарова включили в специальную научно-исследовательскую группу по разработке термоядерного оружия. Непосредственного отношения к конструированию бомбы он, как физик-теоретик, не имел, но при создании бомбы были использованы расчеты Сахарова. В марте 1950 года он был направлен в секретный научный центр. Официально отъезд был оформлен как правительственная командировка. Эта командировка продолжалась восемнадцать лет. За эти восемнадцать лет Сахаров вырос от начальника лаборатории КБ до заместителя научного руководителя Института экспериментальной физики.
Принцип действия атомной бомбы прост.
В атомной бомбе три доли ядерного горючего (уран-235 или плутоний) находятся на некотором отдалении друг от друга. При срабатывании обычного взрывного устройства эти доли соединяются, их общая масса становится больше критической и происходит атомный взрыв. Естественно, он является следствием расщепления атомных ядер.
А вот при терморядерной реакции энергия наоборот выделяется не при распаде, а при синтезе ядер. Если два атома дейтерия или трития (изотопы водорода) сольются в один, то получится атом гелия, – при этом выделяется определенная энергия. Правда, чтобы заставить ядра водорода соединиться, надо разогнать их так, чтобы энергия сближения превысила энергию отталкивания, то есть им надо сообщить такую скорость, чтобы они могли проскочить энергетический барьер противодействия. Известно, что чем выше температура, тем больше скорость. Для того, чтобы началась термоядерная реакция необходима очень высокая температура, поэтому запалом для водородной бомбы, как правило, служит атомный заряд. Взрываясь, такой заряд дает колоссальную температуру, при которой и начинается термоядерная реакция.
Следует отметить, что в годы, предшествовавшие испытаниям, было высказано немало пугающих версий, связанных с ожидаемой опасностью ядерной реакции. Еще в середине 30-х годов известный физик Жолио-Кюри высказал предположение, что если ученые сумеют вызвать искусственно ядерные реакции, одно превращение немедленно повлечет за собой другое, захватив таким образом весь мир, все элементы нашей планеты. Когда же ему задали вопрос: зная это, не откажутся ли от столь ужасных опытов исследователи, ну, хотя бы те, что осознали безрадостную перспективу? – Жолио-Кюри с горечью ответил: «Думаю, что исследователи обязательно осуществят такой опыт, так как они пытливы и любят риск неизведанного».
Французский физик оказался прав.
20 августа 1953 года в советской печати появилось короткое правительственное сообщение: «На днях в Советском Союзе в испытательных целях был произведен взрыв одного из видов водородной бомбы».
Именно Сахаров высказал теоретические идеи, позволившие значительно сократить время разработки нового сверхмощного оружия. Если американцы взорвали первую атомную бомбу в середине июля 1945 года, а мы на четыре года позже, то промежуток между испытаниями водородных бомб сократился уже только до девяти месяцев (США – в ноябре 1952 года, СССР – в августе 1953 года). Причем американское термоядерное устройство («Майк») было очень большим, сравнимым с объемом большого дома, а советская бомба такой компактной, что ее мог поднять самолет.
«…Я встал спиной к нулевой точке. – описывал Сахаров испытание термоядерной бомбы, проведенное в ноябре 1955 года, – и резко повернулся, когда здания и горизонт осветились отблеском вспышки.
Я увидел быстро расширяющийся над горизонтом ослепительный бело-желтый круг, в какие-то доли секунды он стал оранжевым, потом ярко-красным; коснувшись линии горизонта, круг сплющился внизу. Затем все заволокли поднявшиеся клубы пыли, из которых стало подниматься клубящееся серо-белое облако, с багровыми огненными проблесками по всей поверхности. Между облаком и клубящейся пылью стала образовываться ножка атомно-термоядерного гриба. Она была еще более толстой, чем при первом термоядерном испытании. Небо пересекли в нескольких направлениях линии ударных волн, из них возникли молочно-белые поверхности, вытянувшиеся в конуса, удивительным образом дополнившие картину гриба. Еще раньше я ощутил на своем лице тепло, как от распахнутой печки, – это на морозе, на расстоянии многих десятков километров от точки взрыва!
Вся эта феерия развертывалась в полной тишине.
Прошло несколько минут.
Вдруг вдали на простиравшемся перед нами до горизонта поле показался след ударной волны. Волна шла на нас, быстро приближаясь, пригибая к земле ковыльные стебли…»
В 1953 году Сахаров защитил докторскую диссертацию.
В том же году он был удостоен звания Героя Социалистического труда, получил Государственную премию СССР и был избран в действительные члены Академии. В представлении, поданном в Президиум Академии наук СССР, академики И. В. Курчатов, Ю. Б. Харитон и Я. Б. Зельдович назвали Сахарова выдающимся физиком.
С 1950 года Сахаров, совместно с Таммом, разрабатывал вопросы мирного использования термоядерной энергии. Им принадлежит идея магнитного удержания плазмы, ведь ни одно известное науке вещество не могло выдержать соприкосновения с плазмой, разогретой до температуры в несколько миллионов градусов. В 1952 году по инициативе Сахарова начались работы по созданию взрыво-магнитных генераторов. Постоянное магнитное поле сжималось специальным взрывом, от чего напряженность поля сразу возрастала во много раз. Именно этим методом в 1964 году было получено рекордное магнитное поле напряжением 25 миллионов гаусс.
С середины 50-х годов Сахаров начал задумываться об ответственности ученого за результаты своей деятельности.
«Впечатления от испытаний (термоядерной бомбы) были двойственными, – вспоминал он позже. – С одной стороны, повторю, возникало ощущение колоссальности дела. С другой, когда все это видишь сам, что-то в тебе меняется. Когда видишь обожженных птиц, бьющихся на обгорелых пространствах степи, когда видишь, как ударная волна сдувает здания будто карточные домики, чувствуешь запах битого кирпича, ощущаешь расплавленное стекло, то сразу переносишься в мыслях ко временам войны. И сам момент взрыва, ударная волна, которая несется по полю и прижимает ковыльные стебли, а потом подходит к тебе и швыряет на землю… Все это производит уже внеразумное, но очень сильное эмоциональное впечатление… И как же тут не задуматься об ответственности?.».
