По-видимому, в современных российских условиях принципиальное значение приобретает необходимость ясно различать эти виды деятельности, тем самым определяя, перед кем и как ставить задачи, к кому и как адресовать вопросы. Для этого со всеми видами планирования необходимо ознакомиться хотя бы в очерковом формате.
Сравнительное градоведение
Предметом нашего интереса вполне естественным образом является российская урбанизация во всей ее современной специфике. Соответственно, из всего мирового и исторического опыта мы привлекаем лишь то, что имеет хотя бы косвенное значение для понимания природы задач, подлежащих решению в России, в обозримой перспективе ее развития. Нам важен тот опыт, который можно практически применить здесь и сейчас, или в обозримом будущем.
По вопросу типологии городов велась нескончаемая дискуссия, казалось бы, сугубо академического характера. И действительно, достаточно долгое время мало кого всерьез волновало, к какому именно типу поселений отнести город N. В самом деле, его судьба складывалась индивидуально, в зависимости от удачной или неудачной локализации, от капризов военно-политической ситуации, от длинных циклов экономической конъюнктуры, время от времени переживавшей острые кризисы. Разумеется, просматривается определенная закономерность – как правило, наиболее успешными оказывались города, расположенные на пересечении магистральных путей: морских, речных и (со временем) сухопутных. Хотя в наше время на эту систему коммуникаций наложен сложный рисунок глобальных воздушных путей, узлы этого нового рисунка преимущественно остались на прежних местах. Просто добавились новые. Приходится признать, что разнообразие, так сказать, досье городов-центров исторически приобрели столь индивидуальный характер, что от концентрации внимания на них, как именно на типе, не слишком много толку. На первый план, несомненно, выступает именно индивидуальность таких городов, что и определяет грандиозный объем литературы, посвященной каждому из них «персонально».
С первых шагов цивилизации обозначилась специфика административных центров, господствующих над округой. Со времен египетского Древнего царства между ними установилась нормативная дистанция, которую рано научились исчислять от двух оснований. Одним из них стал, говоря условно, радиус эффективного хозяйственного обеспечения. Его протяженность зависела от географических особенностей места, от плодородия почв, и от плотности сельского населения. Другим – расстояние, которое обеспечивало эффективную переброску вооруженных отрядов в пешем строю, или на кораблях, в зависимости от силы гарнизонов, типа вооружения и тактической доктрины. Значение обоих этих факторов к нашему времени существенно ослабело, но большинство административных центров осталось на своих местах, что сразу позволяет увидеть существенный разброс качества. Если в наиболее плотно населенных частях Европы, вроде Нидерландов, среднее расстояние между опорными пунктами государства составляет всего полсотни километров, то во Франции или Германии – около сотни, а в Европейской России или на восточном побережье США – две сотни.
По мере того как формировались царства и империи, из ряда административных центров выдвинулась когорта столиц, в которых власть концентрировала инвестиции за счет перекладывания финансовой нагрузки на всю страну. Так было при переносе столицы Римской империи в Константинополь, когда из всех городов туда свозили колонны для строительства дворцов, храмов и рыночных площадей. Так было с формированием ансамблей папского Рима, тогда как создание Петербурга, как мы помним, потребовало ввести запрет на каменное строительство по всей России. Нормы культуры инерционны, так что особое внимание к столицам нисколько не уменьшилось с ходом времени. Напротив, их роль центральных мест только возрастает, что вынуждает повсеместно озаботиться развитием административных центров второго ряда – региональных столиц.
Силуэты всех крупных городов США были бы сходны до полной неразличимости, если бы не усилия по созданию опознаваемых ориентиров – небоскребов с остро характерным завершением, вроде Джон Хэнкок в Чикаго.
История уже выдвигала на первые позиции некоторые из национальных столиц. Иные из них, будь то Лондон, Париж или Рим, по сей день удержали ведущую роль. Иные, как Москва, после двухвековой петербургской интермедии, или Берлин, после четверти века разрыва города надвое, эту роль восстановили. Однако новейшее время выдвинуло особый класс Мировых городов, представляющих собой концентрат экономической силы. Для определения принадлежности к этому классу используют целый ряд показателей, от объема финансовых потоков через их биржи до ежегодного количества конгрессов международного масштаба. В неустойчивом по составу разряде мировых городов есть иные из старых столиц, среди которых те же Лондон и Париж, и отчасти Москва, но здесь же оказываются и Нью-Йорк, и Барселона, и Сингапур, и Гонконг, и Франкфурт-на-Майне, но никак не Вена или Мадрид. Шанхай в спиские Мировых городов уже есть, тогда как Пекина в нем нет.
Еще в античности отмечалась особенность сакральных центров, святынь – крупнейших, куда стягивались паломники отовсюду, или локальных, имевших значение для ближайшей округи. Олимпия была общеэллинским центром, куда собирались жители греческих полисов, вечно враждовавших между собой, чтобы насладиться миром, символом которого стали Олимпийские игры. Афинский Акрополь был уже только региональным центром Аттики, хотя, стремясь утвердить свое господство над эллинским миром, Афины пытались поднять престиж его храмов настолько, чтобы он мог потеснить Олимпию. Но были и малые святилища, сугубо местного характера, так что, вопреки обыденным представлениям, в той же Греции не было одного бога Аполлона, а было их множество – у каждого города свой Аполлон. Христианство подхватило эту языческую традицию, вследствие чего через всю Европу протянулись пути паломников в Испанию, к святому Якову Компостельскому, и на этих маршрутах возникали, богатели города, где паломники делали остановку на долгом пути. Россия – не исключение, и такие места, как Троице-Сергиева Лавра, Оптина пустынь на реке Жиздре, Псково-Печорский монастырь, монастыри на Соловках или в Сарове, в свою очередь, образуют на карте особый рисунок Центральных мест и связей между ними. Их взаимоотношения с обыденной жизнью малых городов по соседству далеки от идиллии, что отнюдь не упрощает общей картины.
Издавна внимательные наблюдатели отмечали специфику жизни портовых городов, замечая, что утрата удобной гавани, что случалось нередко, если отступало море или бухта безнадежно заиливалась рекой, означала упадок города. Ярчайшим примером стал упадок Антверпена в его долгом состязании с Амстердамом. Казалось бы, давно забытая идея порто-франко, каким была долгое время Одесса, ожила в наше время – через программу создания Особых портовых экономических зон. Изменение политического рисунка Восточной Европы после самороспуска Советского Союза сначала вызвало расцвет портовых городов Прибалтики, но с созданием порта в Усть-Луге, под Петербургом, и вероятным развитием Мурманских портов, их будущее существенно изменится. К тому же, как и ранее, важен не только сам порт, но и пути дальнейшего движения товаров, так что судьбы портового города зависят теперь от полноты систем логистики, от совершенства мультимодальных терминалов.
С античных времен складывалось представление о курортных городах, будь то на морском побережье, как римский Геркуланум, разительно отличавшийся от соседних Помпей, или у целебных источников, как Карловы Вары. Если до середины ХХ в. эти города были ориентированы на относительно скромную численность приезжих, то подлинный бум индустрии здоровья в наше время радикально преобразовал их жизнь – настолько, что экологические проблемы, сопряженные с массификацией санаториев всех видов, создают в этих местах все более серьезные напряжения.
Посещение достопримечательностей известно уже более двух тысяч лет, и надписи греческих солдат, процарапанные на египетских памятниках, свидетельствуют об этом однозначно, Большой тур британских джентльменов по Франции и Италии уже к концу XVIII в. приобрел регулярный характер. Однако лишь в наши дни подлинный размах туризма в сочетании с отдыхом привел к тому, что множество городов следует прямо отнести к классу туристических. Столь массовый туризм составляет существенную, а то и основную долю в муниципальном бюджете туристического города – впрочем, лишь в том случае, если в нем проводят хотя бы одну ночь, иначе, как, скажем, в Толедо, куда заезжают на полдня из Мадрида, потерь на содержание инфраструктуры больше, чем выгод. В любом случае позиция туристического города чревата множеством осложнений для его жителей. Современный массовый туризм привел к формированию совершенно специфических «городов», будь то череда отелей по морским побережьям Синайского полуострова в Египте, Туниса, или Турции, или Юкатана в Мексике, Гоа в Индии, или Пукет в Тайланде. Вместе с обеспечивающими эту новую индустрию малыми городами такие комбинаты отелей и всевозможных сопутствующих услуг породили новый тип ядра урбанизации.
