«Кроме того, в варварском порыве учинив набеги на патриаршие монастыри, они в гневе захватывали все, что ни находили, и, схватив там двадцать два благороднейших жителя, на одной корме корабля всех перерубили секирами…».
Знают этот поход и западноевропейские авторы, например, Иоанн Диакон. В своей «Венецианской хронике» он упоминает набег «народа норманнов» (на эту деталь стоит обратить внимание!) на Константинополь. На трехстах шестидесяти кораблях налетчики дерзко опустошили окрестности города, перебив множество народа, и «стриумфом возвратились восвояси»…
Поход Аскольда на Царьград — одна из первых русских военных экспедиций к берегам Византии. Миниатюра Радзивилловской летописи.
Следующий большой поход на Царьград предпринял Олег в 907 г. Когда русские суда подошли к Константинополю, греки протянули цепь через бухту Золотой Рог. «Греци замкоша Суд, а град затвориша», — писал летописец. «Суд», древнерусское название Золотого Рога, происходит, очевидно, от скандинавского «sund» — залив.
Олег высадился вблизи города и стал разорять страну. Было разрушено немало церквей, множество жителей окрестностей Константинополя попали в плен. Наконец Олег решил подступить к самому городу. Из-за цепи подойти к стенам Царьграда морем не получилось бы. Олег приказал вытащить ладьи на сушу и поставить их на колеса. Поднялся попутный ветер, и русские суда двинулись к городу…
Византийцы испугались и выслали послов к Олегу, предлагая взять дань. Князю поднесли угощения, «устроенные» с «отравою», но Олег, распознав яд, отказался.
«Несть се Олег, но святый Дмитреи[13], посланный на ны (на нас. — М. С.) от Бога!» — сказали пораженные греки…
Патриарх Фотий касается ризой Богоматери поверхности моря. Только вмешательство высших сил помогло византийцам против русов. Миниатюра Радзивилловской летописи.
Но путь по Черному морю к византийским берегам был не единственным маршрутом русского флота. Вторым направлением дальних походов уже в самом начале X столетия стало Каспийское. Путь на Волгу был известен скандинавским купцам-воинам раньше, чем путь «из варяг в греки», но о нем мы подробно поговорим в главе, посвященной торговым операциям русов.
Описания первого похода Игоря любопытно для изучения военного дела Руси. Мы уже знаем, как воевали русы, нам известны их «десантные операции», сходные с европейскими походами викингов. Но поход 941 г. был первым, в котором флот русов столкнулся с флотом противника, первым известным походом, в котором русам пришлось поучаствовать в морской битве.
Для Скандинавии эпохи викингов морские сражения были обычным делом, хотя и не очень частым. Одна из самых больших морских битв произошла в Хаврсфьорде, во время войн Харальда Прекрасноволосого (тогда еще Косматого) за объединение Норвегии. В этой битве против Харальда выступило большое ополчение конунгов юго-запада Норвегии — Агдира, Хердаланда и некоторых других областей. И в битве Харальд победил, после сражения в Хаврсфьордеон уже нигде не встречал серьезного сопротивления.
Единственным известным в Скандинавии видом морского боя был абордаж. Корабли сцеплялись, и воины, находившиеся на них, вступали в бой. Побеждал тот вождь, чьи бойцы были лучше подготовлены, а нередко — тот, у кого воинов было больше. Широко практиковалось связывание кораблей перед началом боя между собой — для того, чтобы облегчить своим воинам переход с одного корабля на другой и оказание помощи кораблю, команду которого одолевал враг. Из специальных средств боя можно назвать разве что массированное метание камней, которое применялось вблизи берегов при наличии времени на сбор камней на побережье.
Но за пределами Скандинавии и Балтики викинги на море не сражались — западноевропейские страны не могли противопоставить норманнам столь же многочисленный флот.
Воины Олега разоряют окрестности Константинополя. Миниатюра Радзивилловской летописи.
Иначе дело обстояло на Средиземном море, куда норвежцы проникли в IX веке, одновременно с появлением в Черноморском бассейне русов. Там мореходные традиции исчислялись тысячелетиями, приемы морского боя были хорошо известны и не ограничивались только абордажем. Уже моряки античного мира применяли таранный удар, иногда на корабли ставились метательные машины. Но самым страшным оружием средиземноморских моряков был знаменитый «греческий огонь» — горючая смесь на основе сырой нефти. Эту смесь, легко обращавшую в пепел деревянные суда, метали во вражеские корабли с помощью труб. У выхода из трубы крепилась зажженная лампадка, от ее пламени состав вспыхивал, и во врага летела струя огня. Огонь этот, по свидетельствам современников, можно было погасить только уксусом, и даже на поверхности моря состав продолжал гореть. Как раз от такого оружия и пострадал русский флот.
Бой за «высадку десанта» с ладей. Фестиваль «Первая столица Руси» (Старая Ладога). Фото Д. Тихомирова.
Вскоре после интересных нам событий, в 949 г. в Константинополе в качестве посла побывал Лиутпранд, епископ Кремонский, известный политик и писатель своего времени. Основываясь на рассказах очевидцев, он написал собственную историю неудачного похода Игоря.
По сообщению Лиутпранда, «король» Руси, по имени Inger собрал более тысячи кораблей и нагрянул на Константинополь. Император Роман Лакапин не мог сразу организовать отпор на море, поскольку морские силы византийцев воевали на юге против арабов. В наличии были только 15 ветхих, поврежденных хеландий[14]. Император вызвал плотников (калафатов) и распорядился спешно привести суда в надлежащий вид и поставить огненосные трубы не только на носу и на корме, что было традиционно, но и на бортах.
Наконец хеландии вышли в море и построились в боевой порядок. Игорь недооценил противника: завидев небольшой отряд византийских кораблей, он решил захватить их в плен. Когда русские суда окружили греков, те «принялись метать вокруг себя огонь». Погода благоприятствовала, волнения не было.
«Увидев такое, русские тут же стали бросаться с кораблей в море, предпочитая утонуть в волнах, нежели сгореть в пламени. Иные, обремененные панцирями и шлемами, шли на дно и их больше не видели, некоторые же, державшиеся на плаву, сгорали даже посреди морских волн…».
Поражение было полным. Уцелевшие русы устремились прочь от византийских берегов.
Ладьи Олега на колесах. Миниатюра Радзивилловской летописи.
Однако по византийским хроникам и восходящему непосредственно к ним рассказу «Повести временных лет» картина выглядит несколько иначе. Русы, потерпев поражение в морской битве, поплыли на восток, к побережью Вифинии, рассчитывая там запастись всем необходимым, а заодно и пограбить, если получится. На перехват росов выдвинулся отряд, которым командовал патрикий Варда Фока («Фока Патрекий», «Повесть временных лет»). Византийский военачальник разбил русский отряд, высланный за продовольствием. Затем подтянулось большое войско, под предводительством доместика схол[15] Иоанна Куркуаса. Положение русов стало тяжелым. Они уже не рисковали совершать вылазки от кораблей. Впрочем, до подхода восточного войска росы успели натворить больших бед. Образ их действий не отличался от пресловутых зверств викингов в Европе:
«…Из пленных одних распинали на кресте, других вколачивали в землю, третьих ставили мишенями и расстреливали из луков», — написано в византийской хронике Продолжателя Феофана. Точно в таких же выражениях описывает бесчинства русов «Повесть временных лет», которая в данном случае основывается на византийских источниках.
Греки платят дань Олегу. Миниатюра Радзивилловской летописи.
Между тем византийский флот по-прежнему был в море и представлял угрозу. Надвигалась зима. Игорь решил отправиться обратно на Русь.
Русы двинулись к фракийскому побережью, но тут-то их и подстерег Феофан и навязал второе морское сражение, столь же неудачное для русов, как и первое. После этого боя уцелевшие русы спешно уплыли восвояси.
В «Повести временных лет» оба морских сражения слиты в один бой, завершающий грабительскую эпопею Игоря.
Но для нас интересен не только, и даже не столько этот вторичный по отношению к византийским источникам рассказ «Повести временных лет» о первом, неудачном походе Игоря, сколько сообщение о событиях 944 г., которое, заметим, в иностранных источниках никаких аналогов не находит.
Игоря ничуть не обескуражила неудача первого похода, и он, едва воротясь в Киев, затеял новую экспедицию на Царьград. На сей раз он решил подойти к делу более основательно:
