A. M. Л.
Отлучение от союза религиозного тех его членов, которые нарушают его законы, существовало еще в языческом мире. Так, жрецы в Афинах, по рассказу Плутарха, подвергли «О.» Алкивиада; у галлов. по сказанию Юлия Цезаря, друиды отлучали от богослужения. У древних евреев О. (cherem) выражало пожелание, чтобы отлучаемый погиб. Такому О. подвергнут был Иисус Христос (Лук., VI, 22; Иоан., XVI, 2; XII, 42). В более позднее время О. у евреев имело три вида: выговор (nesifa), малое О. (nidui, chamta) и великое О. (собственно cherem, peticha). После «выговора» виновный не мог выходить из своего дома в продолжение 30 дней. Малое О. также полагалось на 30 дней, в продолжение которых отлученный не мог стричь волос и не имел права носить сандалий; указанный срок мог быть увеличен или уменьшен. Великое О. лишало отлученного гражд. прав; к нему никто не мог подходить ближе четырех локтей; он не мог ни присутствовать в собрании, ни есть и пить вместе с кем-либо, ни наниматься, ни нанимать в работу, ни учить, ни быть учеником, не мог мыться, надевать праздничную одежду; дети его не допускались к обрезанию; в религиозные собрания он имел доступ через особый вход. По смерти его могилу забрасывали камнями. При произнесении вел. О., с целью придать ему более устрашающий характер, при свете едва мерцающих огней, разрывали меха, наполненные воздухом. В христ. церкви О. существовало уже на самых первых порах, как видно из слов Иисуса Христа о преслушавших церковь, которые должны сделаться для нее «яко же язычнии и мытарь». Ап. Павел повелевает (l Кор., V, II) членам церкви не есть и не пить (т. е. не иметь общения) с блудниками, лихоимцами, идолослужителями, злоречивыми. пьяницами, хищниками. Апостольское 72-е правило узаконивает О. для похищающих церковный воск или елей. Последствия христианского О. состояли в исключении отлученного от участия в общественном богослужении, вечерях любви и таинствах; имена отлученных вычеркивались из диптихов, христиане не называли их братьями и не давали им братского лобзания. Действие О. в первобытной церкви не лишало отлученного гражд. прав. Общение с отлученным рассматривалось как преступление, наказываемое также О. Отлученный в одной церкви не мог быть принимаем в общение другой (21 прав. соб. халкедонского и 8-е – собора карфагенского). Второй вселенский собор запретил принимать от отлученных жалобы на епископов по делам их духовной юрисдикции, но не по делам частным, например об имущественной собственности. Со времени Константина Вел., когда император выступил в качестве «внешнего епископа по делам церковным», область применения церковного О. сократилась. Преступления против веры – ереси и расколы – получили значение преступлений против государства, и те лишения и ограничения прав состояния, которым подвергались еретики, не были последствиями церковного О. Многие преступления против заповедей церковных также перешли в область гражданской подсудности (волхвование, прелюбодеяние, похищение женщин, азартные игры и др.). В недрах самой церкви О. было. в большинстве случаев, заменено церковным публичным покаянием. Относительно О. в древней церкви существовали следующие правила: 1) епископ «не должен быть скор к извержению, но осторожен» (Постан. апост. II, 21); основанием для О. мог быть только тяжкий грех, явный и несомненно доказанный, 1-й вселенский собор (прав. 5) постановил, чтобы на областных соборах было исследуемо о каждом О., не по малодушию ли или личному произволу епископа оно состоялось. 2) О. произносилось только в случае окончательной нераскаянности и имело силу только до тех пор, пока отлученный не раскаялся. 3) О. должно было падать только на самого отлученного, но отнюдь не на его семейство. Нарушением этого правила в первые века церкви были О., произнесенные римской церковью на целые другие поместные церкви, напр. папой Виктором – Поликарпа Смирнского с его церковью, папой Стефаном – церкви карфагенской. Были случаи О. от церкви умерших (Ориген, Федор Мопсуэтский). Собор карфагенский (прав. 92) назначает анафему и после смерти тому епископу, который завещает свое имение родственнику еретику или язычнику, а не церкви. В настоящее время на Востоке специальный закон относительно О. существует лишь в церкви греческой, где в 1852 г. постановлено, что епископ и целый синод могут подвергать О. лишь клириков и монахов; миряне могут быть подвергаемы О. лишь с разрешения гражданского правительства. В западной церкви, со времени отделения ее от восточной, О. относится не к священнодействию покаяния, а к юрисдикции судебной, которая может быть отправляема не в силу только епископской власти, а, по делегации (delegato) и по поручению (mandalo), лицами нижних церковных инстанций, могущими не иметь даже пресвитерского сана. Средневековые католические канонисты стали различать два вида великого О.: простое (excommunicatio major simplex) и торжественное (exc. major solemnis); последнему усвоено специально название анафемы. Первое стало функцией низших церковных судей, второе – епископата. Существовало еще малое О. (exe. minor), которое не исключало из церкви и лишало только участия в таинствах. Оно носило название врачующего (medicinalis), в противоположность великому, которое называлось смертоносным (mortalis). Во времена констанцского собора отлученные делились на ехсоmmunicati tolerati, над которыми не было произнесено судебного приговора в смысле поименного О., и excommunicati vitandi, sea non tolerati, подвергшиеся О. поименно. Подвергшийся анафеме лишался «права уст», т. е. лобзания и разговора и всякого другого способа (письменного или знаками) общения с верными. С ним нельзя было вместе молиться, трапезовать, спать или жить. Анафематствованный не мог быть ни судьей, ни истцом по собственным даже делам, ни свидетелем, ни адвокатом, ни нотариусом, не мог ни вступать с кем-либо в договоры, ни составлять завещание. Пипин Короткий постановил презрителя церковного отлучения предавать гражданским наказаниям. По законам Людовика Св. отлученный в течение года и одного дня оставался неприкосновенным для светского суда; но если в течение этого времени он не получал разрешения, то светский суд имел право конфисковать его имущество и заключить его самого в оковы. По закону Фридриха II отлученный, пробывший в О. более шести недель, если затем в продолжение года он не освобождался от О., то формально становился «вне закона». В настоящее время в католической церкви О. малое, как относящееся к сфере чисто церковной жизни, практикуется повсеместно согласно церковным правилам; что же касается О. великого или анафемы, то гражданские правительства, а также свободномыслящие католические богословы (Гиншиус, Фридберг и др.) часто высказываются против его применения, на том основания, что оно касается более или менее гражданского состояния отлучаемого. Против такого мнения сильно полемизировали ультрамонтанские католические богословы и канонисты. В Пруссии применение великого О. считается воспрещенным. У протестантов великое О. в католическом смысле было отвергнуто еще Лютером; удержано лишь О. малое (excommunicalio minor), при чем на первых же порах произошло по этому предмету разногласие между лютеранами и реформатами. Первые считали его функцией духовенства, вторые – функцией церкви, как общины. С учреждением консисторий у лютеран О. отнесено к кругу их деятельности. При безуспешности мер увещания лиц, живших в грехах, пастор негласно отлучал их от причащения, восприемничества и венчания; это считалось О. малым. Если оно оказывалось недействительным, то грешник вовсе отлучался от церковного общения (кроме слушания проповеди), а также от общения с чадами церкви в общежитии (за исключением деловых отношений); это считалось О. великим. С течением времени О., как и публичное покаяние, выходит у протестантов из церковной практики. В русской церкви, в период допатриаршеский, О. (извержение, проклятие, клятва, запрещение) изрекалось за ересь, за «преобидение» церкви Божьей, ее суда и ее священнослужителей, а со времени «собирания русской земли» – также против тех, кто действовал против московского правительства (позже – против государственных преступников, начиная с Гришки Отрепьева и кончая Пугачевым). При Петре I закон о престолонаследии был издан под угрозой не только смертной казни, но и «церковной клятвы» его нарушителям. Митрополиты древней Руси произносили О. иногда на князей и на целые области (см., «Истор. Русской Церкви», т. V, стр. 86). По правилу митрополита Иоанна О. подвергаются державшиеся идолопоклонства, виновные в многоженстве, одновременном и последовательном, продающие своих слуг-христиан поганым, кровосмесники, не причащавшиеся, употребляющие мясо в великий пост. О. состояло в признании отлученного чуждым церкви, пока он не оставит грех свой. Правило митрополита Кирилла лишает отлученного, после его смерти, молитв иepeйских и погребения близ церкви; оно грозить отлучением держащимся бесовских обычаев, в праздники творящим позоры с свистанием и кличем, бьющимся дреколием до смерти и т. п. Стоглавый собор понимал О. в смысле недопущения к богослужению и отказа в принятии каких-либо приношений для церкви от отлученных. При патриархах возник на Руси новый вид О. – О. вседомовное, которому священник мог подвергать своего прихожанина, со всем его домом, за обиды церкви Божьей, т. е. за нарушение прав храма и причта. Иногда такому О. подвергался целый приход, при чем сам храм закрывался. «Духовный регламент» Петра I различает О. великое (анафему) и малое. О. великое назначалось после безуспешных священнических увещаний, за открытое хуление имени Божья, Св. Писания, церкви, за уклонение от причащения в течение более года, и состояло в том, что, по определению синода, отлученному запрещался вход в церковь и общение ее таинств; если бы он силой или хитростью проник в храм, то, доколе он в нем находился, богослужение приостанавливалось. Письменный или печатный текст О. прибивался к дверям приходской церкви или всех церквей епархии. В случае окончательного отказа отлученного раскаяться, он передавался в распоряжение светской власти, которая, по истечении шести недель со дня публикации о учиненном О., поступала с ним, как с «шельмованным», который, по военным артикулам того времени, ни в какое дело, ниже в свидетельство не принимался и не мог даже требовать суда; если кто его ограбит, ранит, побьет; лишь за убиение его виновный подвергался законной ответственности. «Подвергнутый анафеме подобен есть убиенному», выражается регламент. Малое О., по регламенту, мог произнести и священ ник своей личной властью, не донося синоду. Постановления регламента относительно О. применялись в церковной практике лишь в первое время существования синода; позже, в продолжение всего XVIII в., практикуется вновь «О. вседомовное», хотя оно и было отменено указом Петра I. Обыкновенно по изречении вседомовного О., синод распоряжался о закрытии церкви, а священника и причт назначал на другие места. Случаи вседомовного О. со времени учреждения синода встречались, впрочем, очень редко; они вызывались, большей частью, самодурством средних и низших органов гражданской администрации. С исчезновением подобных фактов из русской жизни исчезает и вседомовное О., как исчезает, еще в XVIII в., и церковная анафема на государственных преступников с поименным их перечнем. Личное церковное отлучение и в настоящее время, однако, признается в принципе, в действующем государственном законодательстве. Ст. 83 и 371 Устава гражд. судопроизводства говорят о недопущении к свидетельству лиц, отлученных от церкви духовным судом, ст. 95 и 706 Устава угол. судопр. – о недопущении таких лиц к свидетельству под присягой. В церковно-судебной практике настоящего времени О. совершенно неизвестно. См. Н. Суворов, «Объем дисциплинарного суда и юрисдикции церкви в период вселенских соборов» (Ярославль, 1884); его же, «О церковных наказаниях» (СПб., 1876; здесь указана и иностранная литература предмета).
