В результате Мюнхенского соглашения между Гитлером и Муссолини с Англией и Францией от 29–30 сентября 1938 года Гитлеру была отдана на разграбление Чехословакия. Эта сделка прошла без решающего участия Риббентропа.
Зато советско-германские пакты (договор о ненападении от 23 августа 1939 года и договор о дружбе и границе от 28 сентября 1939 года) со всеми их секретными протоколами Риббентроп считал своими самыми крупными дипломатическими достижениями. А деятельность с августа 1939 года вплоть до 22 июня 1941 года, когда фашистская Германия напала на Советский Союз, — звездным часом в своей карьере.
В апреле 1938 года Риббентроп, обосновывая необходимость договоренности с Москвой, направил Гитлеру докладную записку, в которой утверждал, что, поскольку Советский Союз „сам исключил себя“ из числа великих держав, то Германия не должна опасаться войны на два фронта — СССР не готов воевать с рейхом. Немецко-итальянско-японское сотрудничество гарантирует успех Германии, особенно в том случае, если к этому сотрудничеству присоединится Советский Союз. По мысли Риббентропа, „пропасть между демократическими и тоталитарными государствами будет все время расти“, следовательно, тоталитарные государства „должны объединиться в сильную коалицию и добиваться совместных целей“.
В мае 1939 года Риббентроп, инструктируя немецкого посла в Москве графа Шуленбурга, говорил ему, что союз Германии с Италией направлен не против Советского Союза, а только лишь против англо-американского блока. Что касается Японии, то союз с ней первоначально строился на антикоминтерновских лозунгах. „Лозунг этот не означает, однако, реальной политической сути, которую мы имели в виду, поддерживая немецко-японские отношения. В гораздо большей степени мы думаем сейчас об общем противостоянии Англии. Основываясь на наших дружеских отношениях с Японией, мы считаем, что имеем возможность сгладить японско-русские противоречия… и повлиять на то, чтобы японская внешняя политика постепенно приняла такое направление, которое не будет приводить Японию к конфронтации с Россией“.
Заключение договоров так же, как и все планы нацистских территориальных захватов, строились на внезапности и неожиданности. 15 августа, в первый день дипломатического контакта с Москвой, через своего посла Риббентроп предлагает готовый сценарий всех дальнейших шагов обеих стран. Такая тактика приносит успех: уже 23 августа советско-германский договор с соответствующим секретным протоколом был подписан.
Риббентроп прибыл в Москву в полдень 23-го, после чего сразу же отправился в Кремль. В разговоре со Сталиным и Молотовым он призвал СССР к сотрудничеству с Германией с заманчивой целью… передела мира. Сталин между прочим сказал, что антикоминтерновский пакт „может напугать разве что лондонское Сити и мелких английских торговцев“. Фраза: очень понравилась Риббентропу, и он много раз ее цитировал.
Ранним утром 24-го все копии были подписаны, в 13 часов Риббентроп уже вылетел в Германию. Министр иностранных дел рейха после посещения Москвы сделал неожиданный вывод: Сталин и его окружение проводят политику… российского самодержавия. „Сталин оставил мысль о мировой революции, — утверждал Риббентроп, — он готов перейти к идеологии русского национализма“. Министр иностранных дел заявил также, что в Кремле у него было такое ощущение, что он в кругу „старых друзей“, точнее, „в кругу старых партийных товарищей“.
После блицкрига в Польше советская сторона чрезвычайно активизировалась. Риббентроп снова полетел в Москву и 28 сентября 1939 года поставил свою подпись под договором „О дружбе и границе между СССР и Германией“. В тот же день Молотов и Риббентроп подписали совместное коммюнике, где говорилось: „После окончательного решения проблемы, возникшей в результате крушения польского государства, — в интересах всех народов покончить с состоянием войны между Германией, с одной стороны, и Францией и Англией — с другой…“
Значительно позже стало известно о подписании так называемых „Доверительном протоколе“, двух „Секретных дополнительных протоколах“ и еще одном „Дополнительном протоколе между Союзом ССР и Германией“ — в нем были подробнейшим образом обозначены границы между СССР и Германией на захваченных территориях Польши.
Гитлеру нужен был мир на Западе не в последнюю очередь для того, чтобы двинуться против… Советского Союза.
Главная забота Риббентропа заключалась в том, чтобы, захватив Польшу, Гитлер не заключил мир с нерешительными и уступчивыми западными политиками, чтобы не было второго Мюнхена. Министр инотстранных дел Италии Г. Чиано, прибывший в Берлин сразу после окончания Польско-германской войны, писал, что „влияние Риббентропа приводит к тому, что отношение фюрера к западным странам остается непреклонным“.
29 октября и 11 февраля 1940 года Советский Союз и Германия заключили новые торговые соглашения. В феврале 1940 года Сталин должен был отправить в Германию миллион тонн зерна, 900 тысяч тонн горючего, 500 тысяч тонн фосфатов и 500 тысяч тонн марганцевой руды. Кроме того, СССР обязался покупать для Германии в других странах металл и сырье. Но главный успех политики Риббентропа заключался в том, что во время войны на Западе только семь немецких дивизий стояли на германо-советской границе.
У Риббентропа были свои функции и в отношении Запада. В частности, он должен был все время „обрабатывать“ Муссолини. Министр ездил в Италию, готовил встречу Гитлера с Муссолини на перевале Бреннер. Встреча состоялась 19 марта 1940 года, а через три месяца после этого Италия вступила в войну.
27 апреля 1940 года в Берлине был подписан пакт между Германией, Италией и Японией. Смысл пакта — разграничение сфер интересов трех стран и координация агрессивных планов.
Чтобы ослабить впечатление от этих недружественных действий германского правительства, Риббентроп предложил Молотову посетить Берлин и уладить все „недоразумения“.
Молотов приехал в Германию 12 ноября 1940 года. В этот же день состоялась его беседа с Риббентропом. Нацистский министр повторил, что Англия как мировая держава переживает начало конца, и предложил Молотову передел мира в союзе с государствами, подписавшими Тройственный пакт. „Германия определила свои сферы интересов… и после установления нового порядка в Западной Европе будет проводить территориальную экспансию также в южном направлении, то есть в Центральной Африке, в области бывших германских колоний. То же самое можно сказать и об Италии, которая направит свою экспансию на юг в направлении африканской части Средиземноморских областей, то есть в северо-восточные части Африки. И вот он, министр иностранных дел, спрашивает себя, не будет ли правильным, если Россия, учитывая ее исконные интересы, станет искать выход к свободным морям также в южном направлении?“.
После беседы с Риббентропом у Молотова состоялась беседа с Гитлером. Однако советский дипломат высказывал совершенно конкретные опасения и претензии. Неудачно закончилась и вторая беседа Молотова с Риббентропом.
Ни о чем не договорившись, Молотов поехал в Москву с проектом договора, врученным ему Риббентропом. Документ этот назывался: „Проект соглашения между государствами трехстороннего пакта и Советским Союзом. Соглашение между правительствами трех держав: Германии, Италии, Японии — с одной стороны и Советского Союза — с другой“. К этому „проекту“ был приложен „Проект“ секретного протокола № 1», в котором есть пункт IV: «Советский Союз заявляет, что главное направление его территориальных устремлений — территория к югу от государственных границ СССР в направлении Индийского океана».
25 ноября Советское правительство прислало официальный ответ на предложение о заключении четырехстороннего пакта. СССР на это предложение согласился, правда, с рядом оговорок. Однако Гитлер не желал продолжать переговоры с СССР.
После 1941 года, в разгар военных действий, роль Риббентропа и его министерства была не столь велика.
20 июня 1944 года, в день покушения на Гитлера, Риббентроп прибыл в ставку фюрера, дабы продемонстрировать свою преданность и верноподданические чувства.
С разрешения Гитлера Риббентроп пытался вступить в переговоры с западными союзниками, чтобы добиться хоть каких-то послаблений Германии после ее поражения. Он составил нечто вроде «памятной запики» для своих агентов, которые должны были вести сепаратные переговоры в Стокгольме, Дублине, Лиссабоне и Ватикане. Риббентроп объявил фашистскую Германию «противоядием против коммунизма» и страной, желающей «решить еврейский вопрос» или, точнее, «вопрос о мировом еврействе».
После самоубийства Гитлера Риббентроп попытался прибиться к Деницу, создавшему правительство во Фленсбурге. Однако адмирал сразу же объявил, что Риббентроп больше не министр иностранных дел.
