Когда У. Черчилля попросили назвать имена двух американцев (кроме президента), чей вклад в разгром фашистской Германии был самым значительным, английский премьер ответил, что из военных деятелей таковым является Дж. Маршалл, из гражданских же лиц — Гарри Гопкинс. В течение 12 лет он рабе в тесном контакте с Франклином Делано Рузвельтом.
Гарри Ллойд Гопкинс родился 17 августа 1890 года в Сиу-Су (штат Айова). Он был четвертым из пяти детей шорника Дэвида Элдона и Анны Пикет Гопкинса. Отец его перепробовал множество занятий и часто переезжал с места на место.
Гарри хорошо учился в школе и Гриннеллском колледже. В свободное время он играл в бейсбол, поклонником которого оставался на протяжении всей жизни. После того как в 1917 году США вступили в Первую мировую войну, Гопкинс решил пойти в армию или на флот, но его не взяли по состоянию здоровья. Позднее его назначили руководителем всех организаций Красного Креста в юго-восточных штатах с центром в Атланте. В 1921 году Гопкинс возвратился в Нью-Йорк, где работал в Ассоциации по улучшению условий жизни бедных, затем — директором-распорядителем Нью-Йоркской туберкулезной ассоциации.
Гопкинс познакомился с Рузвельтом в разгар избирательной кампании 1928 года, когда последний был кандидатом в губернаторы. На Гарри встреча произвела огромное впечатление.
Вплоть до 1940 года Гопкинс не имел опыта дипломатической работы. Он сблизился с Рузвельтом на почве деятельности в различных благотворительных обществах. В 1933 году он получил пост директора Федерального управления помощи безработным, а через пять лет был назначен министром торговли. Его талант дипломата раскрылся во время Второй мировой войны.
Общие контуры внешнеполитической концепции Гопкинса сложились в 1938–1941 годах. Отправной точкой послужило осознание им угрозы, которую представлял германский фашизм для Америки. В меморандуме от 12 апреля 1941 года Гопкинс писал: «Германский диктатор никогда не может быть побежден старым демократическим порядком. Но новый порядок Гитлера может быть побежден новым порядком демократии, суть которого — новый курс, при условии, если он получит широкое распространение и всеобщее признание. Точно так же как тоталитаризм поддерживает новый порядок Гитлера, мировая демократия должна поддержать новый курс Рузвельта. В этом случае демократия обретет единство и перспективную цель».
Многих в окружении президента раздражало то обстоятельство, что Гопкинс был фактически членом семьи Рузвельта. Он месяцами жил в Белом доме. После смерти второй жены Гопкинса Барбары Данкен в 1937 году супруга президента Элеонора опекала его дочку. Когда Гарри Ллойд в третий раз сочетался браком (1942), торжественная церемония проходила в президентской резиденции при участии самого Рузвельта. В вашингтонских кругах Гопкинс слыл жизнелюбом, театралом и завсегдатаем ночных клубов. Все знали, что он — отец четверых детей и жил в общем-то по американским меркам довольно скромно. Его ежегодный доход в период пребывания в Белом доме был ниже того, который он получал до 1937 года.
Он был лоялен и безгранично предан президенту, но, вместе с тем, всегда отстаивал собственное мнение. Президент говорил о нем: «Гарри — это превосходный посол, работающий ради достижения моих целей». Рузвельт представлял его зарубежным руководителям как человека, к которому можно относиться «с таким же доверием, какое вы испытывали бы в том случае, если бы говорили лично со мной».
Гопкинс не питал симпатий к дипломатам-профессионалам. Он считал, что в условиях войны президент обязан оправдывать звание «первого дипломата страны», и стремился обеспечить главу исполнительной власти всем необходимым для выполнения этой функции. Его усилия были направлены на то, чтобы укрепить позиции Белого дома при помощи исполнительных агентств, подотчетных президенту и способных вести работу за рубежом. Администрация ленд-лиза, руководителем которой он являлся, была главным козырем в этой игре.
Несколько раз на ответственных переговорах Гопкинс выступал в роли госсекретаря. Но практически все эти переговоры, начиная с Атлантической конференции (1941) и заканчивая Тегеранской (1943), либо всецело, либо по большей части были посвящены обсуждению военных проблем и различных аспектов коалиционной дипломатии.
С именем Гопкинса связано утверждение практики личной дипломатии. Во время зарубежных поездок он мог действовать как неофициальное лицо и договариваться по таким вопросам, которые вряд ли могли быть затронуты, если бы переговоры велись послом, министром или самим президентом. Гопкинс, в большей степени чем кто бы то ни было из его современников, исключая, разумеется, глав государств «большой тройки», способствовал сближению основных участников военного союза.
«Мистер Корень Вопроса» — так однажды назвал Гопкинса Черчилль, и этот титул так и закрепился за ним. Знакомство помощника президента с британским премьером состоялось в январе 1941 года, когда Рузвельт направил Гопкинса как своего эмиссара в Лондон. Гопкинсу предписывалось на месте решить, согласовываются ли цели США с политикой поддержки Англии.
Почти ежедневные беседы с Черчиллем в течение шести недель положили начало их длительной дружбе. Гопкинс был одним из немногих, кто имел привилегию обращаться к Черчиллю по имени. В январе 1941 года американский дипломат полностью изменил свое мнение об английском-руководителе и постарался донести до президента этот несколько идеализированный образ.
В свою очередь, Черчилль уделил американскому другу немало страниц в мемуарах, называя его «необыкновенным человеком», сыгравшим большую, «а подчас и решающую роль во всем ходе войны». «В его хрупком и болезненном теле горела пылкая душа… Я всегда наслаждался его обществом, в особенности когда дела шли плохо. Иногда он умел быть очень неприятным и говорить жесткие и горькие слова. Опыт моей жизни учил и меня делать то же самое в случае необходимости…».
Летом 1941 года США продолжали проводить политику сближения с Англией. Сразу же после 22 июня 1941 года встал вопрос о возможном вовлечении в этот союз СССР. Рузвельт с готовностью поддержал высказанное в конце июля предложение Гопкинса — отправиться в Москву.
Визит Гопкинса в Москву в конце июля — начале августа 1941 года может рассматриваться как явный прорыв в американо-советских отношениях. Суточный перелет Гопкинса, большую часть которого он провел в хвостовом отсеке самолета в кресле пулеметчика, конечно, был поступком мужественного человека. Гопкинс после операции по удалению раковой опухоли в желудке в 1938 году мог поддерживать в себе жизнь только при помощи специальной диеты и своевременного приема лекарств.
В Москве Гопкинс встречался со Сталиным и другими руководителями Советского государства. Он хотел выяснить, «как долго продержится Россия». Советская сторона подробно ознакомила его с ходом и перспективами военных действий на советско-германском фронте, ему был представлен список вооружения и материалов, необходимых СССР в первую очередь.
На переговорах Гопкинс заявил, что правительства США и Великобритании не захотят направлять тяжелое вооружение на советско-германский фронт до того, как состоится совещание представителей трех правительств в целях изучения стратегических интересов каждого фронта мировой войны и каждой из трех стран. Сталин одобрил идею созыва такого совещания.
Советские руководители произвели большое впечатление на Гопкинса, который сообщил Ф. Рузвельту: «Я очень уверен в отношении этого фронта… Здесь существует твердая решимость победить». Визит Гопкинса способствовал улучшению американо-советских отношений и подготовил почву для проведения в Москве в октябре 1941 года конференции представителей СССР, США и Великобритании.
7 ноября 1941 года в результате дальнейших переговоров между СССР и Соединенными Штатами на СССР было распространено действие закона о ленд-лизе.
Многие американские дипломаты отмечали особое отношение Сталина к помощнику Рузвельта. Болен вспоминал о том, что в одном из разговоров Сталин назвал Гопкинса «первым американцем, который пришелся ему по душе». Гопкинс, в свою очередь, пришел к выводу, что со Сталиным возможно тесное сотрудничество в рамках антифашистского союза. Американский дипломат увидел в нем потенциального союзника, без которого победа над фашистско-милитаристской «осью» представлялась немыслимой, что и сказалось решающим образом на образе его действий. Вероятно, именно впечатления Гопкинса от встреч в Кремле побудили Рузвельта начать «дипломатию ухаживания» за Сталиным.
Итак, зимой — летом 1941 года Гопкинс сумел в короткий срок установить тесные отношения с такими разными лидерами, как Черчилль и Сталин.
Он строил свою внешнеполитическую программу, исходя из признания «первоочередности сотрудничества с Британией». При участии Гопкинса на англо-американских переговорах в июле 1942 года было принято решение отложить открытие второго фронта в Европе на неопределенный срок и заменить его на высадку союзных войск в Северной Африке, что создавало широкие возможности для осуществления средиземноморской стратегии Черчилля. Наконец, именно он окончательно убедил Рузвельта открыть англичанам секреты производства ядерного оружия.
