По другой версии мифа, Сканда — сын Шивы и Парвати, рожденный божествами в исполнение предсказания о том, что только сыну Шивы суждено убить демона Тараки. При зачатии Сканды семя Шивы упало в огонь, но Агни не смог удержать его и бросил в небесную реку Гангу; та отнесла семя на гору Химават, где и родился Сканда и где его воспитывали шесть Криттик (Плеяды), отсюда его второе имя — Карттикея.
Свое предназначение — умерщвление Тараки — Сканда осуществил, когда ему исполнилось всего семь дней от роду.
В Южной Индии Сканду отождествляют с богом войны Муруганом и почитают под именем Субрахманья («расположенный к брахманам»).
Другой сын Шивы — слоноголовый Ганеша, «самое почитаемое божество Индии после Вишну, Шивы и их жен» (Томас). Ганеша — бог предусмотрительности и мудрости, устранитель препятствий; как писал английский исследователь Э. Мур: «Если индус строит дом, то пред этим он ублажает изображение Ганеши и устанавливает его на самом месте строительства или неподалеку; если он пишет книгу, то уже в самом начале отдает должное Ганеше, поскольку тот является покровителем буквально каждого письменного знака. Отправляясь в путешествие, он молит Ганешу о покровительстве, и для удобства путников его изображение часто помещают на обочинах дорог, особенно на перекрестках. Фигуру бога благоразумия обычно можно видеть над магазином или банком. И сверх всего прочего, в индуистском пантеоне, возможно, нет божества, к которому бы столь часто прибегали и которое можно было бы столь часто видеть».
В ведах Ганеша не упоминается, в пуранах же приводится сразу несколько вариантов мифа о рождении этого божества. По первому варианту, Ганеша — сын Парвати, которая однажды взяла масло и притирания и, соединив их с выделениями тела, придала им форму человека, а затем окропила ее водой из Ганги. Шива несказанно удивился при виде Ганеши, который вдобавок преградил богу дорогу к Парвати. Разгорелась ссора, и разъяренный Шива отрубил Ганеше голову. Позже, желая утешить Парвати, он приставил к обезглавленному телу голову слона — первого живого существа, оказавшегося поблизости.
По другому варианту мифа, Ганеша — сын Шивы, который возжелал породить существо, «способное препятствовать совершению недолжных деяний». Из сияния божественного лица появился юноша, «настоящий второй Рудра», красота которого заставила Парвати проникнуться ревностью. Она прокляла сына Шивы: «Ты не будешь оскорблять мой взор своей юношеской красотой; обрети слоновью голову и огромный живот!» В «Варахапуране» рассказывается, что Шива утешил сына, назвал его Ганешей и сказал: «От тебя будет исходить успех и разочарование, и велико будет твое влияние среди богов, в жертвоприношениях и во всех делах. Поэтому тебе первому будут поклоняться и тебя первого будут призывать по любому поводу, а цели и молитвы того, кто уклонится от этого, не будут иметь успеха».
В большинстве своем божества индийского пантеона антропоморфны, то есть предстают в человеческом облике, пускай даже фантасмагорическом (многорукость, многоликость и т. п.), однако среди них встречаются и зооморфные боги, чей постоянный облик — это облик животного. Таковы прежде всего ваханы — ездовые животные старших богов: слон Айравата (вахана Индры), бык Нандин (вахана Шивы), орел Гаруда (вахана Вишну) и т. д.; затем следует упомянуть «животные» аватары Вишну и Шивы, волшебную корову Сурабхи, исполняющую любые желания своего владельца; особое место среди божественных животных занимает царь обезьян Хануман, сын бога ветра Ваю, открывший герою Бхиме учение о четырех югах. Хануману поклоняются как наставнику в науках и покровителю деревенской жизни. Он обладает чудовищной силой; согласно мифу, сразу после рождения он пытался съесть солнце, но Индра поразил обезьяну в челюсть своей ваджрой, в связи с чем Хануман и получил свое имя («имеющий разбитую челюсть»).
Предания о Ханумане составляют значительную часть эпического цикла «Рамаяны».
Что касается пантеона иранского, он, как упоминалось выше, сложился в доавестийский период. Его составили те самые духи-майнью, которым поклонялись древние иранцы и которых они превозносили «до такой степени, что они могли действительно называться божествами» (Бойс). Среди этих майнью были божества культа (Атар, Хаома, Гэуш-Урван), «природные боги» (Асман, Зам, Хвар, Мах, Вата и Вайю), божества-покровители мира (Харахвати, Тиштрия); особое место в пантеоне занимали три величайших майнью — Митра, Варуна (в его иранской «ипостаси»[47]) и Ахура-Мазда. Только этих трех богов называли ахурами, то есть «владыками».
Ахура-Мазда (или Мазда, как нередко именует его «Авеста» еще до религиозной реформы Заратуштры признавался верховным божеством иранского пантеона, причем в отличие от других мифологических традиций индоевропейцев (индийской, греческой, римской, скандинавской, балто-славянской), в которых верховным богом выступал громовержец, иранское божество представлялось богом-жрецом; по замечанию Л. А. Лелекова, иранцы «подчеркивали духовность его сущности и действий. Он творит мир усилием или посредством мысли и требует себе чисто духовного поклонения, молитвы перед священным огнем». М. Бойс добавляет: «Ахура-Мазда в представлении верующих ни с какими природными явлениями не связывается, но является воплощением мудрости, которая должна управлять всеми действиями и богов, и людей».
Заратуштра своей реформой довел возвеличивание Ахура-Мазды до логического финала: он признал Мазду единственным несотворенным божеством, предвечным первоначалом всего сущего. В «Гатах» пророка говорится:
Святым Духом и Доброй Мыслью
По Истине и делами и речами
Ему дадут Целостность и Бессмертие:
Мудрый властью — Благочестием Господин.
Для Духа Святейшего здесь наилучшее
Языком-словами, в согласии с Доброй Мыслью,
Руками-делами, в Благочестии, будет делать
С одною думою: «Он отец Истины — мудрый».
Так Святым Духом, о Мудрый Господь,
Преподал причастному Истине, что же есть наилучшее, —
Противу твоего одобрения наделяет злокозненный
Этот /мир/ делами, он, живущий по Злой Мысли.
Так Святым установил Духом, о Мудрый Господь,
Огнем, во благо, раздачу обоим ранам
Под знаком Благочестия и Истины:
/Грядущее воздаяние/ ведь многих взыскующих обратит.[48]
Согласно «Бундахишн», при сотворении мира Ахура-Мазда создал себе помощников — благих божеств Амеша Спента (букв. «Бессмертные Святые»). Это Святой Дух Спента Майнью, Добрая Мысль Воху Мана, Лучшая Истина Аша Вахишта, Благая Власть Хшатра Вайрья, Святое Благочестие Спента Армайти, Целостность Хаурватат и Бессмертие Амертат. В «Яшт» о них сказано:
Семеро единодушных,
Семеро единогласных,
Семеро единовластных,
Имеющих мысль, и слово,
И дело одно и то же,
И одного родителя,
И одного повелителя —
Ахура-Мазду Творца.
Видящих душу друг друга
В думах о мысли благой,
В думах о слове благом,
В думах о деле благом…
Летящих по светлым путям,
Ведущих их к возлияньям.
Творений Ахура-Мазды
Они — творцы, созидатели,
Создатели, и хранители,
И стражи, и покровители.
По своему изволению
В жизнь превратят создание
Без умирания, без увядания
И без истления,
Вечноживущую, вечнорастущую
И самовластную,
Из мертвых восстанет
И явится вживе
Бессмертный Спаситель
И мир претворит.[49]
Воху Мана считался покровителем домашнего скота, Аша Вахишта — покровитель огня, Хшатра Вайрья покровительствует металлам, Армайти — земле, Хаурватат — воде, Амертат — растениям. Спента Майнью покровительствует человеку. Согласно мифу, Заратуштра общался поочередно с каждым из Амеша Спента в различных местностях Ирана и получал от них наставления в зороастрийской вере.
По замечанию М. Бойс, «Зороастр учил, что Маинйу этих добродетелей и качеств входили в доброго человека и покидали его, если он склонялся ко злу, но постоянно они сосуществовали с Ахура-Маздой… Пророк связывал эту идею семиричных божеств с семью творениями, соединяя таким уникальным образом материальное с нематериальным».
Впрочем, сам Заратуштра, если судить по «Гатам», не признавал Амеша Спента в качестве «самостоятельных» божеств; он видел в них, вероятно, своего рода аллегории благих качеств Ахура-Мазды. Для него не существовало других богов, кроме Мазды, поэтому он отвергал и древних индоиранских божеств (Митру, Индру, Харахвати, Веретрагну), причисляя их к дэвам. При этом, как пишет И. В. Рак, «культы старых богов, отвергнутых Заратуштрой, в народе никогда не прерывались и вскоре /после смерти пророка/ были приняты самими зороастрийцами, которые для этого ввели в теологию специальное понятие язаты — „достойные почитания“. Оно встречается уже в „Семиглаве“, но только применительно к Ахура-Мазде, в „Младшей Авесте“ же язатами именуются все старые отвергнутые боги, кроме Индры и еще нескольких. Авестийские тексты… приписывают язатам иерархическое положение более низкое по сравнению с божествами Амеша Спента».[50]
