В потайном сейфе, вмурованном в стену, похитители нашли все, на что рассчитывали.
Быстро упаковали ценности в два небольших саквояжа. Сели на дорогу.
— Теперь твоя очередь, «Бодьо», — выдохнул Грабовецкий, — мочи второго.
— Зачем? Ты что? Я не смогу.
— Сможешь. А если нет, то я тебе горло перережу!
«Супермен» вскочил, прижал напарника коленом к стулу и приставил нож к горлу.
— Хорошо, хорошо, — прошипел Коц. Вобрал в себя побольше воздуха, стиснул дрожащими руками длинную заточку и пошел на деда. Старый, видимо, уже рехнулся. На его лице блуждала глупая улыбка, сам он полулежал в кресле, судорожно дергая ногами. «Трупоед» проткнул его насквозь, выдернул окровавленную пику, поспешно вытер о скатерть и, задыхаясь от собственной мерзости, направился к выходу.
— Стой, не спеши. Еще этого.
— Зачем?!
— Надо!
И он еще несколько раз проколол обоих хозяев, скрепляя кровью обет преданности и молчания. После хладнокровно замели следы: стерли отпечатки пальцев, плотно закрыли все двери. Во дворе, в кустах, зарыли собаку и на спрятанном неподалеку стареньком «Запорожце» смотались в село к дальним родственникам Коца, где и спрятали награбленное.
Валюту разделили поровну и замерли на запасных квартирах. Грабовецкий махнул в Одессу к друзьям по мореходке, а «Трупоед» остался на месте сторожить «кассу».
— Смотри мне, совок, — пригрозил на прощание «Супермен», — хоть одно слово кому-то, убью. Из-под земли достану…
* * *
О зверском убийстве братьев Косицких в управлении уголовного розыска стало известно лишь через трое суток. Уже на следующий день в дом вернулась супруга одного из погибших, но увиденного не перенесла. Тут же потеряла сознание и, не приходя в чувство, отдала Богу душу. Не выдержало больное сердце. Только через неделю всполошились родственники и сообщили в милицию.
Начальник опертруппы полковник Витрук осмотрел каждый сантиметр места преступления. Напряженно работали эксперты, сотрудники информационного центра. И хотя существенных улик не появилось, Витрук весьма твердо и определенно заявил:
— На такое способны немногие. Это почерк бывалых рецидивистов.
В число подозреваемых Грабовецкий попал одним из первых. Его хорошо помнили и знали местные розыскники. Тем более, все сходилось. Он и его друг по колонии вместе вышли на свободу, искали «дело» и пропали из города в ночь убийства. Выводы напрашивались сами собой.
Машина их поиска завертелась. Сперва оперативники вышли на Коца. Мелкий недоумок не вынес происшедшего. Он ежедневно пил, буянил и все расспрашивал собутыльников о том, что бывает за убийство по принуждению.
— Все одно «вышка», — наставлял его родной дядька, имеющий три судимости за кражи колхозной собственности. — За два трупа меньше не дадут. Прячься. И как можно быстрее.
— Но куда?
— Куда, куда, хоть на край света, а лучше всего в тюрьму. Там не найдут, потому что искать не будут.
И тот без особых раздумий согласился, тем более, что ничего другого придумать не мог. А страх перед милицией и «Суперменом» возрастал ежедневно. В итоге решился на следующее. Поймал поздним вечером знакомую вдовицу, потискал у калитки, попугал своим оголенным мужским достоинством и отпустил, имитируя попытку изнасилования. Сработал хорошо, ибо уже на второй день был доставлен в камеру временного содержания райотдела милиции, а немного погодя — в СИЗО УВД области. Правда, не учел, что эта старая, как уголовный мир, уловка известна даже начинающим милиционерам.
На первом же допросе, который проводил следователь по особо важным делам УВД двухметровый Леонид Зуйко, Коц не выдержал и раскололся. Убитый страхом содеянного, перебирая дрожащими пальцами фотографии изувеченных трупов, заикаясь и кашляя, лепетал одно и то же:
— Это не я, это не я, это не я…
— А кто?! — Зуйко грохнул тяжелым кулаком по столу следственного кабинета, выбив из щелей тучу пыли, мусора и хлебных крошек.
— Грабовецкий, — неожиданно для себя произнес Коц, закрывая лицо руками.
* * *
«Супермена» брали среди бела дня, на Дерибасовской, в массажном кабинете самого модного в городе салона красоты. Полураздетому и полудремлющему, лежащему на животе свели на спине руки и защелкнули наручники. Окольцованный бугай взревел, разбросал по углам группу захвата и выбил ногой окно. Его скосил выстрел из газового пистолета. На него дружно навалились пять человек, прижали к полу, нацепили наручники на ноги и вынесли в машину, милицейский «рафик» завыл сиреной и под эскортом двух «Волг» ГАИ выскочил из города на трассу Одесса — Брест…
Следствие по уголовному делу № 064 об убийстве братьев Косицких длилось шесть месяцев. В итоге и Грабовецкого и Коца областной суд приговорил к исключительной мере наказания — расстрелу. А всего в одиночных камерах смертников злоумышленники провели более года. И тот и другой сразу после суда писали непосредственно президенту прошения о помиловании. Особенно изощренно и тонко выкручивался главный убийца. В «помиловке» вспомнил все имена и фамилии своих учителей и преподавателей, которые отмечали его талант и способности к познанию наук и жизни. Тут же взывал к Богу, вопрошая: «Разве может такой человек, как я, убивать несчастных стариков?» Цитировал Толстого, Достоевского, Гоголя, убеждал, что это преступление — дело рук исключительно такого психопата и недоумка, как Богдан Коц.
Однажды к нему в камеру напросился корреспондент областной газеты Геннадий Кирпичов. Будучи эмоциональной, настырной и самовлюбленной личностью, сумел добиться разрешения у начальника УВД на интервью со смертником, предвкушая интересный «читабельный» материал на целую страницу. Однако его творческим надеждам не суждено было сбыться. «Супермен» решительно отказал журналисту:
— Вы не имеете права без моего согласия делать снимки и писать обо мне, ибо нарушаете декларацию прав человека!
— А вы, убивая, ее не нарушали?
— Откуда ты, вшивый бумагомаратель, знаешь, кто убил и как? Ты еще дела моего не читал, а уже готов делать выводы! Хочешь красочно описать, как я мучусь и страдаю в ожидании казни?
— Ну, как и о чем писать, это уже мое дело, — попробовал возразить Кирпичов и окончательно разрушил не начатую беседу.
— Что?! — заорал осужденный, окруженный плотным кольцом из четырех контролеров и начальника СИЗО. — Ты знаешь, о чем писать?! Да ничего ты не знаешь! Посиди со мной пару деньков в ожидании смерти, тогда сразу поймешь, что такое жизнь рядом с виселицей. А еще лучше, убирайся к чертовой матери из моей камеры и не погань ее своими глупыми расспросами!
Выйдя на улицу, Кирпичов жадно хватал ртом воздух, а левой рукой массажировал грудь в области сердца. Виновато улыбаясь за доставленные хлопоты, обратился к начальнику:
— Душно у вас как-то и работа тяжелая. Я б не смог.
— Да мы тоже не выдерживаем, — согласился подполковник Нечай, — просто деваться некуда, служба такая.
* * *
За все следствие Грабовецкий так и не признал себя виновным. И самое худшее, не выдал тайника с награбленным, чем ставил сотрудников милиции и прокуратуры в крайне неудобное положение. Или, как принято говорить, в безрезультатный процесс.
Поэтому особое внимание уделялось Коцу, который вел себя и проще и спокойнее. А после того, как майор Зуйко дал ему прослушать магнитофонную запись с обвинениями «Супермена» в его адрес, совсем сник и почти не запирался. Рассказал о содержимом тайника и о примерном месте его захоронения. Только от вопроса «где именно спрятаны ценности?» все еще уклонялся. Боялся продешевить. Оставаясь опытным зеком, он не переставал торговаться за столь ценную информацию. Просил чаю, требовал сигарет, свиданий с родственниками и, конечно же, просил содействия в сохранении жизни.
Поскольку найти тайник было самым важным для следователей, допускались все методы, ведущие к этой цели. И вот тот же Зуйко после длительных и бесполезных уговоров решился на крайнюю меру. На очередном допросе показал Коцу отпечатанное, готовое к отправке в отдел по вопросам помилования администрации Президента Украины ходатайство, в котором следователь по особо важным делам УВД области просил помиловать Б. Коца за содействие в раскрытии тяжкого преступления.
— Смотри, — убеждал майор милиции, — я прямо сейчас, на твоих глазах, подпишу и запечатаю это письмо, если ты укажешь, где спрятаны драгоценности.
— А гарантии? — не поверил Коц.
— Ты получишь пятнадцать лет и будешь живым примером, как мы спасаем тех, кто помогает следствию. Это нам нужно больше, чем тебе. Понял?
— Понял.
Смертник окончательно уступил и дал нужные показания. Выложил все начистоту и полностью. Оперативная группа сразу же выехала на поиски клада и без особого труда нашла его содержимое. Золота и камней набралось на сто тысяч долларов.
