Сосуществование двух флагов до 70-х годов XIX века было не столь заметным, ибо украшение флагами зданий не вошло еще в обычай: они украшались вывешенными коврами и гирляндами цветов. Однако вопрос о «двойственности» государственного российского символа (флаг получает этот статус уже во многих странах) постепенно начинает возникать. По-разному эта двойственность воспринималась и русской общественностью.
Владимир Иванович Даль, член-корреспондент Петербургской Академии наук, автор известнейшего на всю Россию «Толкового словаря живого великорусского языка», например, вопрошал: «Все народы Европы знают цвета, масти, краски свои – мы их не знаем и путаем, подымая разноцветные флаги невпопад. Народного цвета у нас нет; цвет армии – зеленый и алый; казенный цвет – военный, георгиевский – белый, жаркой, черный (серебро, золото, чернь) и это же цвет значков (кокард); знамена наши и крепостные флаги разноцветные; морской военный флаг – белый с Андреевским крестом; торговые – белый, синий, красный, вдоль. Какие же цвета подымать и носить на себе, какими украшать здания и прочее при мирных народных торжествах?»
Защитники «русского самодержавства» считали, что ни о каком флаге, кроме узаконенного императором, речь в государстве идти не может. Пугали их и красные знамена, которые стали появляться на улицах столицы как символ антиправительственных политических движений. В частности, известно одно из первых использований красного флага на демонстрации студентов и разночинцев на площади у Казанского собора в Санкт-Петербурге в 1876 году.
Бело-сине-красные стяги время от времени «выходили» на городские улицы; например, ими был окружен памятник Пушкину в Москве 6 июня 1880 года. С ними не раз приходили к памятнику гренадерам, павшим под Плевной в 1877 году, в день рождения великого поэта. По-видимому, из-за того, что общество расходилось во мнении по поводу национального флага, на страницах печати появились его новые проекты. В одном журнале национальный флаг предлагалось изобразить в цветах мужицкого праздничного кафтана: синее поле, пересеченное узкой красной полосой.
Знамена. 1800 г.
В этих условиях император Александр III, только что подписавший законы о Большом, а затем Среднем и Малом государственных гербах и увеличивший свой гербовой титул присоединением эмблемы Туркестана, так же обратил внимание на тот факт, что дома в столице украшаются разными флагами, и поспешил заявить о желании «в русской столице… видеть национальные флаги». Вскоре министр внутренних дел граф Дмитрий Андреевич Толстой представил царю доклад, освещавший проблему национального флага России. 28 апреля 1883 года появилось распоряжение Александра III: «Полиция наблюдает, чтобы в тех торжественных случаях, когда признается возможным дозволить украшение зданий флагами, был употребляем исключительно русский флаг, состоящий из трех полос: верхней – белого, средней – синего и нижней – красного цветов». Однако от имперских цветов окончательно не отказались, ибо не было Высочайшего повеления об упразднении черно-желто-белого флага.
Последний российский император Николай II перед коронацией, которая проходила как и всегда в Успенском соборе Московского Кремля, повелел изготовить новое коронационное знамя по типу аналогичных знамен своих предшественников, однако отличающееся необыкновенной роскошью. Золотая ткань полотнища была специально выткана на известной фабрике Сапожниковых, навершие изготовила знаменитая ювелирная фирма Карла Фаберже.
Тем не менее перед коронацией, в марте 1896 года, по указанию Николая II «для рассмотрения вопроса о Российском национальном флаге было собрано под председательством генерал-адъютанта Посьета Особое совещание из представителей от Императорской Академии Наук и министерств: Иностранных и Внутренних дел, Морского, Финансов и Юстиции». Это совещание пришло к единодушному мнению, что именно бело-сине-красный флаг имеет полное право называться Российским, или национальным, и цвета его – белый, синий и красный – именоваться государственными. Бело-сине-красный флаг устанавливался единым для всей Российской империи, не исключая и Финляндию.
29 апреля 1896 года Николай II повелел: объявить теперь же, что национальным флагом должен почитаться во всех случаях флаг бело-сине-красный, и другие флаги допускаемы быть не должны. Об этом на следующий же день Военное ведомство издало свое распоряжение с указанием, чтобы «прежние флаги обратить в продажу, в пользу казны, на местах хранения».
Российские флаги кон. XIX – нач. XX вв. Внизу – коронационное, вверху – симбиоз двух флагов. 1914 г.
Что побудило царя накануне коронации быстро собрать административное совещание и ускоренно решить непростой для России вопрос?
Николай II был образованным человеком, разбирался во многих вопросах, в том числе в истории государства. Его нетрудно было убедить, что флаг «черно-оранжево-белый не имеет геральдических исторических основ», чтобы считаться полотнищем, несущим русские национальные цвета. К тому же, в ситуации конца XIX века для сплочения всех слоев населения требовался поистине русский символ. Таковым был введенный Петром I бело-сине-красный флаг.
Члены Особого совещания доказывали, что цвета флага происходят из народного быта, находят проявления в народной жизни. В ход шли народные пословицы со словом «красный», «белый», цвета народных костюмов. Для интеллигенции обоснования были более научными – исторические деяния Петра Великого.
Символ, объединяющий народ и царя, – бело-сине-красный петровский флаг, по замыслу правительства, должен был явиться альтернативой все усиливающемуся использованию красного флага. Красные флаги с демократическими лозунгами: «Свобода!», «Долой самодержавие!», «Да здравствует республика!» – становятся обязательным элементом демонстраций политического характера, а затем – знаменами рабочих стачек и демонстраций (например, демонстрация солидарности 1 мая 1891 года в Петербурге). Особенно же красный цвет бушевал на улицах городов в 1905–1907 годах, поднимали красное знамя военные моряки. Известны и крестьянские выступления под красными стягами уже в XIX веке.
В последнее десятилетие XIX века бело-сине-красный флаг сопровождал ярмарки и другие народные праздники, вывешивался на зданиях, для чего были сделаны особые гнезда под древки. В Русско-японскую войну (1904–1905) его можно было видеть и в войсках.
Приближение эпохального события – 300-летия Дома Романовых – и только что прокатившаяся по России буржуазно-демократическая революция (1905–1907) с ее красными символами обусловили новый крутой поворот в политике правительства в отношении государственных (национальных) цветов.
Сторонники монархических устоев решительно выступили за исторические цвета, но не бело-сине-красные, а черно-желто-белые. Экскурсами в историю России пестрели страницы многих газет и журналов, специалисты-геральдисты обратились к истории российского герба. В черно-желто-белом знамени они видели защиту от надвигающихся и грозящих их образу жизни перемен: «Значение этого флага у нас в России всегда было и будет – „За царя и Отечество!“.
И вот «для всестороннего и по возможности окончательного выяснения вопроса о государственных русских национальных цветах» в мае 1910 года было образовано новое Особое совещание при Министерстве юстиции под председательством товарища (заместителя) министра юстиции А. Н. Веревкина. В нем, кроме чиновников различных ведомств, приняли участие специалисты по геральдике, нумизматике, архивному делу: Ю. В. Арсеньев и В. К. Трутовский – хранители Оружейной палаты, Д. Я. Самоквасов – знаток русских архивов, П. И. Белавенец – специалист по флагам и другие. Именно в это время П. Белавенец и привез из Архангельска трехполосный бело-сине-красный стяг с двуглавым орлом, принадлежавший Петру I.
Празднование 300-летия Дома Романовых
Каждый из ученых, в меру своих профессиональных знаний и исходя из собственных политических убеждений, оставил в опубликованном виде свое мнение по данному вопросу. О результатах работы Особого совещания его активный участник П. И. Белавенец в 1915 году сообщил следующее: голоса участников совещания разделились; большинство было за введение общим флагом «нового флага по гербу», но «вверх ногами, т. е. получался бы флаг бело-желто-черный». Сам П. И. Белавенец и ряд присоединившихся к нему членов Совещания категорически настаивали на бело-сине-красном флаге. Аргументы обеих сторон казались столь убедительными, что «вынесенное заключение не удостоилось Высочайшего окончательного решения». Заключение передали в Совет министров, последний передал его «Особой Междуведомственной комиссии при Морском министерстве» для дополнительного рассмотрения.
