Начнем с истории. В 1886 году купец Валентин Ефимов основал свою кондитерскую фабрику. Хотя фабрика — это слишком громко сказано, скорее — полукустарное производство. Объем выпуска продукции до начала XX века составлял не более 200 тонн (сейчас одних только конфет «Киев вечерний» производится около 8 тонн в сутки), а численность рабочих не превышала 70 человек. В 1890 году на фабрике Ефимова работало пять цехов: карамельный, конфетный, мармеладный, пряничный и фруктово-варочный.
В 1923 году киевской кондитерской фабрике было присвоено имя Карла Маркса. Производство постепенно расширялось, в 1940 году на фабрике работало уже более 3400 человек. Выпускала фабрика имени Карла Маркса шоколад и шоколадные конфеты, мармелад, печенье и прочие сладкие радости. А вот «Киевского» торта не было. Пока однажды в 1956 году начальник бисквитного цеха Константин Никитович Петренко не распорядился с вечера приготовить яичный белок для бисквитных пирожных. По технологии белок нужно было спрятать до утра в холодильник. Но сделать это забыли…
Поставим себя на место начальника бисквитного цеха. Что прикажете делать с большим количеством испорченного (так поначалу думали кондитеры) яичного белка? Ведь речь шла не о паре яиц, забытых домохозяйкой, а о серьезных убытках для предприятия. В общем решил Константин Петренко приготовить торты из того, что было. Из затвердевшей яичной пены сделали лепешки, добавили орехов. Поставили коржи в печь, испекли, полили сверху кремом, украсили и… О чудо! Получилось нечто такое, от чего невозможно было оторваться, кулинарный шедевр на все времена, покоривший сердца и желудки сладкоежек.
Конечно, это не значит, что киевские кондитеры и дальше действовали по этой схеме: «забывали» с вечера яичный белок и так далее. После долгих экспериментов с рецептурой технология производства была отработана до мелочей. «„Киевский“ торт представляет собой два воздушно-ореховых слоя, соединенных кремом, — рассказывал в интервью „Радио Свобода“ директор фабрики имени Карла Маркса Анатолий Дзис. — Крем приготавливается на основе сливочного масла и молочно-сахарного сиропа — это самый главный вопрос. Видите — лепешка и крем, вот и вся, собственно говоря, технология. Многие фабрики и особенно хлебозаводы пытаются то же самое сделать. И уже покупателю виднее, есть отличие или нет».
В середине 1960-х годов технология производства «Киевского» торта была утверждена Министерством пищевой промышленности СССР, и тогда же выпускать торт, помимо фабрики имени Карла Маркса, разрешили еще нескольким хлебобулочным комбинатам Киева и Киевской области. С тех пор и ведутся споры о том, какой «Киевский» торт самый что ни на есть «киевский». Кто-то считает, что следует покупать только торт фабрики имени Карла Маркса, причем исключительно в фирменных магазинах, чтобы избежать подделки. А все остальное — это уже не стоящий внимания эрзац-торт. Другая же часть потребителей полагает, что качественный продукт остается качественным продуктом, вне зависимости от того, где он произведен. «Здесь уже, наверное, передается традиция от поколения к поколению, — говорит главный товаровед Центрального гастронома на Крещатике Владимир Удовенко. — Я, например, разницы особой не вижу. Но почему-то это — как традиция. Как елочка к Новому году, так торт — к праздничному столу».
В чем же разница между изделиями фабрики имени Карла Маркса и других производителей? По большому счету — в нюансах. «Карломарксовцы» до сих пор строго придерживаются технологии, выработанной еще в начале 1960-х годов. Другие же производители позволяют себе некоторые эксперименты, например с ореховой начинкой. В середине тех же 1960-х СССР закупал в огромном количестве орехи кешью, и они присутствовали в очень многих кондитерских изделиях, в том числе и в «Киевском» торте. Потом кешью закупать перестали, и хлебобулочные комбинаты, производившие «Киевский», стали пробовать в качестве начинки фундук. Однако эти орехи оказались слишком дорогими, и пришлось кондитерам перейти на арахис, позволяющий сэкономить 3–4 гривны на одном торте. Есть и другие отличия в рецептах разных производителей. Кстати, несколько лет назад фабрика имени Карла Маркса запатентовала технологию производства, дизайн упаковки и собственно название «Киевского» торта.
Но так ли уж важно, кто испек «Киевский» торт — киевская фабрика имени Карла Маркса, хлебобулочный комбинат или же ваша мама (жена, бабушка и т. д.) на кухне в вашей квартире? Главное, чтобы он не был простым набором белков, жиров и калорий. Если кондитеры вкладывают душу в свое изделие, то не столь существенно, каким рецептом они пользуются. А лучшей наградой для них будет ваше искреннее «Спасибо!».
Мы не знаем, когда человек в первый раз запел. Да и почему он это сделал, что побудило его — тоже неизвестно. Решил ли он излить свою первобытную душу, поведав таким образом о красоте родных краев и теплоте любимой пещеры? Или приободрял себя перед охотой на сильного и страшного зверя? Или же просто хотел чуть согреться длинной, темной и очень зимней ночью? Но так или иначе, это когда-то произошло.
Постепенно нечто, больше напоминавшее звериный рык, превращалось в мелодичный напев. Появлялись музыкальные инструменты, сначала примитивные, вроде выдолбленной из ветки дудочки, затем более совершенные. И наконец однажды певец-любитель решил сделать пение своей профессией. Древнегреческие аэды — народные поэты и певцы — исполняли песни во славу всемогущих богов. Норвежские скальды демонстрировали свое искусство на пышных королевских пирах. Менестрели, трубадуры, миннезингеры, мейстерзингеры ходили дорогами средневековой Европы, воспевая красоту прекрасных дам и отвагу храбрых рыцарей. Казахские акыны устраивали песенные состязания, привлекавшие множество зрителей. А якутские олонхосуты могли по несколько дней и ночей подряд декламировать отдельные поэмы из народного эпоса «олонхо».
В Украине же от села к селу в сопровождении мальчиков-поводырей ходили кобзари. Стоило кобзарю войти в село, как жители тотчас бросали свои дела, чтобы послушать убеленного сединами слепого мудреца. Внимая ему, люди словно своими глазами видели подвиги героев, сражавшихся за счастье родной земли, на глаза наворачивались слезы скорби по павшему в неравном бою с врагами соотечественнику. А когда вдруг радостно звенели струны кобзы, когда начинал певец веселую песню, забывали селяне о своих горестях, отходили куда-то далеко заботы и тревоги и становился мир светлей и лучше.
Когда же появились кобзари на украинской земле? На этот вопрос вряд ли можно дать точный ответ. «История кобзарства в Украине, как и всякая история, не является чем-то ровным, гладким, — писал классик украинской литературы и большой знаток фольклора Павло Тычина. — История кобзарства переживала разные этапы своего развития: нарастания, расцвета и упадка. И в соответствии с этим все время изменялся и сам образ кобзаря — от активного, боевого до подтоптанного нуждой, бедностью побитого, и наоборот».
Предшественниками кобзарей были древнерусские былинники, воспевавшие в песнях походы княжеских дружин и славные подвиги богатырей. В «Слове о полку Игореве» упоминается «соловей старого времени», «вещий певец» Боян — пожалуй, самый известный былинник Киевской Руси. Да и само «Слово…» по сути дела является типичной былиной, просто неизвестный автор записал ее и сохранил для последующих поколений.
Появление же кобзарей большинство исторических документов датирует XV веком. К этому же периоду относится и появление дум — «эпико-лирического жанра украинского словесно-музыкального фольклора», как определяет их «Музыкальный словарь», а проще говоря, речитативных песен, исполняемых кобзарями. Но прежде чем приступить к рассказу о кобзарях, расскажем о происхождении музыкального инструмента, без которого не было бы кобзарства. И параллельно попытаемся внести ясность в вопрос: «Что есть кобза, а что — бандура?». Являются ли эти слова синонимами, или же это два разных, хоть и похожих, музыкальных инструмента?
Версий происхождения слов «кобза» и «бандура» существует немало. «Кобуз», «копуз», «кюбуз» — эти и другие похожие названия музыкальных инструментов встречаются во многих языках тюркской группы. Соответственно, слово «кобза» имеет тюркские корни. «Бандуре» же историки приписывают европейское происхождение. Еще греческие аэды играли на инструменте под названием «пандура». Затем это слово перешло в латинский язык, после — в итальянский, а позже итальянская «бандурра» стала польской и украинской «бандурой».
Что же касается самих инструментов, то здесь большинство историков музыки предлагают следующую версию их возникновения. Кобза представляла собой родственный гитаре и лютне струнный щипковый инструмент, струны которого прижимаются на грифе во время игры. Число струн на кобзе обычно не превышает восьми. Кобза считалась народным инструментом, тогда как появившаяся позже бандура была больше распространена в аристократических кругах. При игре на бандуре струны не прижимаются, общее их количество обычно составляет 12, но на отдельных разновидностях может достигать 25 и даже 50. Кобзу обычно держат слегка наискосок, как гитару, бандуру же обычно ставят вертикально, прижимая к груди, при этом струны перебирают двумя руками. Различаются инструменты и по своим размерам (бандура немного больше), а также диапазоном звучания. Кобзе доступен в основном средний диапазон, тогда как бандура — инструмент более универсальный, на котором можно играть практически любую музыку.
