Поскольку колядующие олицетворяли явившихся на землю предков, на стол обязательно ставили кутью (поминальная еда — каша из размоченных пшеничных зёрен или риса с изюмом). Кутьёй потчевали Мороза (Деда Мороза, домового, дворового, банника). Самый старший в доме должен был выйти на крыльцо или высунуться в окно и предложить Морозу ложку сочива или кутью со словами: «Мороз, Мороз! Приходи кисель есть. Мороз, Мороз! Не бей наш овёс!»
Коляда-коляда.
Соломенная борода!
Ты, хозяин мужичок,
Открывай сундучок.
Подавай пятачок.
Обычай переодевания берёт своё начало в древнеримском празднике сатурналий. По рассказам греческих и римских писателей известно, что в эти дни рабы временно получали свободу. Они надевали одежду господ, пели и плясали, господа сажали их за стол и угощали. Подобные же обряды совершались у персов в день рождения их языческой богини Млоры, у индийцев и других народов Востока.
В святочных забавах главную роль играли маски. Считают, что изобретение масок принадлежит Эсхилу, жившему за 480 лет до Рождества Христова. Древние маски значительно отличались от современных. Они были размером с человеческую голову и ими накрывались как шлемами: под ними можно было свободно говорить. Сначала маски делали из древесной коры, потом из кожи, наклеенной на полотенце, и лишь позже из дерева. В основном маски были комические, трагические и сатирические. Страшные маски носили и в сражениях для устрашения неприятеля.
Обычай наряжаться в козу связан с древним представлением о козе как символе плодородия: «Где коза рогом — там жито стогом». Были и другие персонажи. Например, Бука изображал подземного жителя: в вывернутой мехом наружу овчинной шубе, лицо в саже, голова с рогами, уши обёрнуты тряпками, руки из соломы. Или Баба-яга в ступе, с костяной ногой и помелом, старик с подкрашенным лицом, с горбом и привязанной бородой. Он иногда собирал дары, так как представлял умершего предка, которого следовало «задобрить» подарками. Чаще всего его возили на санях.
Популярны были святочные маски «коня», «быка». Издавна на Руси существовал обычай рядиться старухой. Эти переряживания были исключительным правом уличных потешников, известных как скоморохи. Одни скоморохи рядились женщинами, другие, воссев на колесницы, изображали «сильных мира сего». Разыгрывались шуточные сцены.
На Псковщине любимыми масками ряженых были медведь, показывающий, как бабы ходят по воду, как девушки гладятся в зеркало, как ребятишки воруют чужой горох. Парни одевались в длинные белые рубахи с рукавами до пола, вывернутые тулупы, надевали изготовленные загодя страшные маски и в таком виде с шумом и гиком вбегали в избу и пугали девушек.
Костромская молодёжь рядилась стариками со страшными горбами, коновалами, Петрушкой, разными пугалами в виде стариков, чертями — навязывали на головы кудели и чернили лицо сажей.
В Рязанской губернии девицы и молодые мужчины, холостые и женатые, наряжались цыганами и цыганками и ходили по всем домам ворожить на ладони и собирать яйца. Или надевали красные мужские рубашки, брали косы и грабли и отправлялись с песнями по соседним деревням, как будто во время сенокоса Ходили толпами под окна просить пирогов. Впереди всех шла девица, называемая мехоноскою: она-то и несла кошель для пирожного сбора; она и распоряжалась дележом сбора.
Коляда, коляда!
А бывает коляда
Накануне Рождества.
Коляда пришла,
Рождество принесла.
Под Москвой благодарили хозяев за печенье — «коровку, мазану головку». Колядовщики сулили дому полное благополучие и счастье. Существовало поверье, что в доме, где ласточка совьёт гнездо, не будет несчастий и неприятностей.
Дайте коровку,
Мазану головку!
Уж ты, ласточка,
Ты, касаточка,
Ты не вей гнезда
Во чистом поле,
Ты завей гнездо
У Петра во дворе!
По традиции, колядовщики требовали платы, угощения, и очень настойчиво:
Нам же,
славцам,
Не рубь-полтина, —
Единая гривна,
Пива братыня,
Яиц коробица,
Скляница вина,
Бочка квасу,
Морда рыбы,
Блюдо шанег,
Ставец оладий
И масла крыница.
Если хозяйка выносила угощение, благодарили:
У доброго мужика
Родилась рожь хороша:
Колоском густа,
Соломкой пуста!
Если же ничего не подавали, то могли пропеть и такое:
На двор чертей, на огород червей!
После шумного обхода домов молодёжь собиралась и устраивала общую пирушку. Так, у русских в Забайкалье на Святках проводилось восемь праздничных игрищ. К каждому из них менялись сарафан и платок. Девушки, не имевшие большое количество сарафанов и шуб, занимали их у богатых людей, а потом за это отрабатывали хозяевам, отдавшим одежду на время святочных игрищ.
Одной из популярных игр считалась игра «в молчанку». По команде «раз, два, три» все парни и девушки должны были хранить полное молчание. Не выдержавшие, подвергались какой-нибудь каре: например, съесть пригоршню угля, поцеловать старуху, позволить облить себя водой с ног до головы, бросить в рот горсть пепла…
С давних времён повелось и не только на Руси, что Святки (другие народы считают эти дни до 31 декабря) — «особые дни» для всякой нечистой силы: колдунов, духов, мертвецов, которые свободно разгуливают по белому свету. В России была даже своя «календарная» нечисть — святочницы, которые могли появляться только на Святках. Это безобразные на вид существа, покрытые с головы до ног волосами. Они не могут говорить, а только поют без слов и пляшут. Встречаться с ними очень опасно — своими длинными ногтями они отколупывают у людей куски тела. Есть, правда, у этих чудищ одна слабость — кокетство. Как-то забрели святочницы в баню к девушкам и накинулись на них. Те быстро сообразили, посрывали с себя бусы, и пока святочницы их собирали, успели убежать.
Живут святочницы в неосвещённых избах. Там же можно встретить и Буку. Это страшный урод, который пристаёт с каверзными вопросами и загадками. Не найдёшь ответа, разгадки — останешься с ним навечно. Бегают в это время вовсю лешие, лесунки. Оборотни и вещищицы тоже в Святки не дремлют. Могут принять вид и сороки, и любого домашнего животного. Всё надо делать в Святки благословясь. На Руси, чтобы избавиться от нечистой силы, толпа молодых парней верхом на лошадях носилась по всем дворам, била мётлами и кнутами по всем тёмным углам и закоулкам с заклинанием, криком и визгом. Вдобавок к этому на окнах, дверях, ставнях рисовали мелом кресты.
Есть в разных странах и своя «национальная» нечисть.
У греков — это ужасные твари каликандзары: они проникают под Новый год в дома и пугают людей своим видом — горящими, как раскалённые угли, красными глазами. Вскакивают человеку на спину и заставляют его плясать до упаду. Каликандзар ленив, ест всяких червяков, но очень неравнодушен к хорошеньким девушкам.
Бывает нечисть и пострашней. Румыны после Дня св. Андрея прятали топоры, вилы, ведь ими могли завладеть стригои — духи умерших грешников. Одна управа на них — чеснок. Его ели, даже тело им натирали. Чеснок считали верным средством от нечисти все европейские народы.
Австрийцы, бельгийцы, голландцы, испанцы и португальцы страшились «дикой охоты», которая проносится в самые тёмные ночи по небу. Компания — страшней не бывает: злые духи, упыри, ведьмы, черти, ожившие мертвецы. Иногда дикая охота спускалась на землю.
А привидения? Вот кому раздолье в святочные дни. Они бродят среди ночи, появляясь из самых неожиданных мест: стен, каминов, печей, полов. Садится на краешек кровати поболтать, и обязательно случится какая-нибудь неприятность.
В святочные дни существовало множество суеверий и примет, указывающих на то, какой будет будущий год. Исключительно важным считались первый день после Рождества, а также первый день Нового года. В Италии считалось добрым знаком встретить в этот день на улице или пригласить в гости старика, горбуна; а плохим знаком — встретить ребёнка, священника или монаха. В Шотландии без бутылки виски и овсяной лепёшки в гости не ходили. В Венгрии в этот день умывались монетами, чтобы деньги не переводились.
Существуют и добрые святочные духи, которые помогают человеку измениться к лучшему. Вот что обещал скупой Скрудж из «Рождественской песни в прозе» Ч. Диккенса: «Я буду чтить Рождество в сердце своём и хранить память о нём весь год. Я искуплю своё Прошлое, Настоящее и Будущее. Я не забуду их памятных уроков, не затворю своего сердца для них».
