Историк Иосиф Флавий, обвинявший Ирода в многочисленных злодействах, не обмолвился об избиении младенцев. Есть версия, что под этой акцией следует подразумевать реальное событие — перепись населения. Евангелист Лука упомянул о проходившей в Иудее во время рождения Иисуса переписи по велению кесаря Августа. Но это произошло в то время, когда Иисус был уже отроком и много позже смерти Ирода.
Выходит, его имя стало нарицательным из-за недоразумения. Или всё-таки у этого деспота было и без того достаточно преступлений, чтобы навеки проклясть его имя?
Нет, напраслину возвели на него не случайно. Как нередко бывает, ненависть к нему парадоксальным образом объясняется его великими деяниями. На престол он был возведён римлянами по инициативе триумвира Марка Антония. После битвы при Акции (31 г. до н. э.) и гибели Марка Антония Ирод перешёл на сторону Октавиана и получил от него области на берегу Средиземного моря и в Заиорданье. Ирод основал Цезарею, построил иерусалимский дворец и многие сооружения в Греции и Малой Азии, перестроил храм Яхве в Иерусалиме. Ирод жестоко подавлял народные движения, направленные против римского гнёта.
Впрочем, в жестоком подавлении народных восстаний можно обвинить едва ли не всех правителей не только древних, но и современных государств. А если обратиться к «Хронике человечества» (1996), то деяния этого царя безусловно допустимо называть великими. «За его 33-летнее правление Иудейское царство имело приблизительно те же границы, как во времена Давида. Ирод… привёл страну к экономическому и культурному процветанию. Будучи зависимым от Рима, он в своей стране правил самостоятельно… Все попытки политической оппозиции он подавлял беспощадно».
Он боролся против тех, кто мешал ему создавать Великую Иудею. Ведь он «поддерживал в Иудее хозяйство и торговлю, восстановил разрушенные города и построил в Кесарии порт. Его важнейшим вкладом в сохранение еврейского самосознания были восстановление храма и защита еврейской религии и культуры… Но его эллинистическая политика не пользовалась популярностью у евреев».
Ирод Великий старался приобщить своё царство к наиболее развитой европейской цивилизации (греко-римской). Делал он это обычными способами: поощряя своих сторонников и подавляя противников.
«Этот монарх, — писал Зенон Косидовский, — казнил свою жену, тёщу, трёх сыновей и многих других родственников. Последние годы его царствования были непрерывной цепью жестокости, дворцовых интриг и кровопролитий. Он был предметом всеобщей ненависти, о его преступлениях ходили самые ужасные слухи». Добавим: жён у него было несколько, а обострилась борьба за престол в связи с преклонным возрастом Ирода.
Было ли во всём этом что-то из ряда вон выходящее? Нет, конечно. Или после смерти Ирода Великого страна воспряла, освободившись от тирана? Нет, как раз наоборот: она сравнительно быстро пришла в упадок. В 70 году Иерусалим был разрушен.
А было ли бы Израилю лучше в случае насильственного свержения Ирода? Очень сомнительно. Страна была бы вновь завоёвана Римом и окончательно потеряла самостоятельность. Именно он проводил политику Великого Израиля.
Почему же его ненавидело большинство евреев? Правоверные иудаисты и сектанты выступали против эллинистической культуры. Богатые боролись за власть. Бедные и рабы восставали против угнетателей. Многие были недовольны высокими налогами.
Оценить по достоинству его дальновидную политику могли немногие. В Талмуде сказано: «Израиль попал в рабство потому, что в стране возникли двадцать четыре разновидности сектантства». Выходит, Ирод старался сохранить единство страны и народа. Конечно, при условии собственного владычества. Но ведь иначе быть не могло: только он при полной поддержке римлян имел возможность управлять Иудеей.
Клевета на Ирода со временем приняла вид преданий (жители страны в основном были неграмотными, довольствуясь слухами). Христиане возненавидели его как сторонника язычества (хотя он, не будучи евреем, принял иудаизм). У некоторых из них, возможно, слились воедино образы Ирода I Великого и последующего царя из рода Иродов, повелевшего казнить Иоанна Крестителя. При этом же «четверовластнике» Ироде (так назван он в Евангелиях) распяли Иисуса Христа.
Не питавший симпатии к Ироду римский историк и географ Страбон отметил: «Ирод настолько выделялся среди предшественников, в особенности благодаря своим связям с римлянами и мудрому управлению государственными делами, что был провозглашён царём». О незаурядной личности Ирода Великого можно судить по его поведению в критический момент, когда Марк Антоний, которого он поддерживал, потерпел поражение от Октавиана и покончил жизнь самоубийством. Ирод отправился в Рим и предстал перед победителем, произнеся достойную речь:
— Я любил Марка Антония и делал всё от меня зависящее, чтобы помочь ему сохранить верховную власть: именно я снабжал его войско деньгами и всеми необходимыми припасами, а теперь, не будь я занят войной с арабами, охотно посвятил бы всё своё время и все свои богатства, а также и свою жизнь служению вашему сопернику. Итак, не считайте, что я предал его в годину несчастий. Когда же мне стало совершенно ясно, что страсть влечёт его к гибели, я советовал Антонию либо избавиться от Клеопатры, либо даже погубить её любой ценой и таким образом, вновь овладев собой и став хозяином положения, заключить с вами выгодный и почётный мир. И последуй он моему совету, его гибель никогда не омрачила бы небосклона Великой империи. Увы, он не воспользовался им, и вы ныне пожали плоды его неосторожности… И если вы сочтёте меня достойным вашей дружбы, подвергните её самым суровым испытаниям.
Эта речь вполне достойна по меньшей мере отличного дипломата, а по большей — умного и честного человека.
Пример императора Марка Аврелия (121–180) показывает, что философия помогает человеку обретать культуру мышления и силу духа. Это позволяет принимать правильные решения и сохранять ясность ума в трудных ситуациях, которых, кстати, на долю Марка Аврелия выпало немало. В период его правления Римскую империю начали сотрясать внутренние распри и нападения варваров.
Его увлечение философией можно было бы считать чудачеством. Ведь во время своего правления он имел слишком мало времени и возможностей для абстрактных мудрствований. Но именно поэтому «его пример — другим наука».
Во многом благодаря Марку Аврелию можно согласиться с мнением, высказанным поэтом Аполлоном Майковым в его трагедии «Два мира»:
О Рим гетер, шута и мима —
Он мерзок, он падёт!.. Но нет,
Ведь в том, что носит имя Рима,
Есть нечто высшее!.. Завет
Всего, что прожито веками!
Рим, словно небо, крепко сводом
Облёгший землю, и народам,
Всем этим тысячам племён
Или отжившим, иль привычным
К разбоям лишь, разноязычным
Язык свой давший и закон!
Марк Аврелий стал императором в 161 году, будучи вполне зрелым мужчиной. Странным образом он воспринял учение стоиков, основы которого заложили греческие мыслители Гераклит и Сократ, а окончательно оформил Зенон (он учил в портике Стоя в Афинах). Философским предшественником императора были сенатор Сенека и освобождённый раб Эпиктет (фактически безымянный, ибо «Эпиктет» — прозвище, означающее «Приобретённый»).
Марк Аврелий придерживался правила, сформулированного Эпиктетом: «Терпи и воздерживайся».
Он сделал дополнительную запись (для себя): «Трудись, не жалуйся». И сохранял спокойствие в трудные минуты, в горе и радости.
Он поучал не других, а себя. Его записная книжка называлась «К самому себе» (выходила у нас под названиями «Наедине с собой» и «Размышления»). Уже в её начале он отметил, что в жизни своей многим обязан некоторым врождённым свойствам, а более всего — воспитателям и учителям, а также счастливому стечению обстоятельств. Среди своих хороших качеств назвал «выносливость и неприхотливость», «несуетность; неверие в россказни колдунов и кудесников об их заклинаниях». Счёл верным, что «не стал писать умозрительных сочинений, выдумывать учительные беседы» (значит, такие искушения были!). И ещё: что «возмечтав о философии, не попал на софиста какого-нибудь и не засел с какими-нибудь сочинителями да за разбор силлогизмов; и не занялся внеземными явлениями».
Короче говоря, более всего в человеке он ценил здравый ум, честность, твёрдость убеждений, мужество, спокойствие, справедливость, стремление к познанию окружающего мира и самого себя. «Я же правды ищу, — писал он, — которая никому никогда не вредила; вредит себе, кто коснеет во лжи и неведении».
Некоторые его высказывания просто замечательны: «Вверх, вниз, по кругу несутся первостихии, но не в этом движение добродетели: оно нечто более божественное и блаженно шествует своим непостижимым путём». Бога он отождествлял с Природой, которую считал наделённой высшим разумом. Поэтому счастьем человека полагал жизнь согласно установлениям природы и разума.
