20 ноября 1953 года было принято постановление Совета министров СССР «О разработке первого в мире мощного арктического ледокола с ядерной энергетической установкой». Научным руководителем работ был назначен академик А. П. Александров, главным конструктором ледокола — В. И. Неганов, главным конструктором проекта атомной силовой установки — И. И. Африкантов. Строительство корабля поручалось ленинградскому Адмиралтейскому судостроительному заводу, а разработка проекта атомной силовой установки — ОКБ горьковского завода № 92. Всего к созданию первого в мире атомохода было привлечено более 500 предприятий со всей страны.
В планах и мечтах всё выглядело прекрасно, однако в реальности проектировщики столкнулись с серьёзными проблемами и задачами, за решение которых ранее никто в мире не брался. Одно дело стационарный атомный реактор, и совсем другое — реактор, который устанавливается на корабле. Атомщикам необходимо было создать установку компактную и одновременно мощную, устойчивую к условиям качки и постоянной вибрации. Необходимо было также обеспечить надёжную защиту команды корабля от вредного воздействия радиоактивного излучения. И здесь была своя специфика, ведь в отличие от наземной электростанции на морском судне гораздо сложнее установить громоздкое защитное оборудование.
К весне 1956 года работа над проектом атомного ледокола, получившего название «Ленин», была завершена. Согласно проекту, судно предполагалось оснастить ядерной паропроизводительной установкой водо-водяного типа, расположенной в центральной части судна. Установка должна была вырабатывать пар для четырёх главных турбогенераторов, питающих постоянным током три гребных электродвигателя, которые должны были приводить в действие три гребных винта (два бортовых и один средний) особо прочной конструкции. Основные характеристики ледокола «Ленин» были следующими: водоизмещение (без балласта) 16 тыс. тонн, мощность главных турбин 32,4 МВт (44 тыс. л. с.), наибольшая длина 134 м, ширина 27,6 м, высота борта 16,1 м, скорость хода на чистой воде 18 узлов и 2 узла во льдах толщиной более двух метров.
27 июля 1956 года на стапеле Адмиралтейского завода состоялась торжественная церемония закладки первой секции атомохода. 5 декабря 1957 года был завершён первый этап постройки судна, ледокол был спущен на воду, его достройка продолжалась на плаву. 20 октября следующего года начался третий этап сооружения ледокола «Ленин» — швартовые испытания. Проверке подвергался весь сложный комплекс атомно-энергетической, дизель-генераторной установок, систем и устройств судна. 12 сентября 1959 года ледокол «Ленин» покинул пирс Адмиралтейского завода. После испытаний в водах Балтийского моря в декабре 1959 года атомоход поступил в распоряжение Мурманского морского пароходства.
19 августа 1960 года началась первая арктическая навигация ледокола «Ленин». За три с лишним месяца атомоход прошёл более 10 000 миль, провёл через льды Карского моря и моря Лаптевых 92 судна. В тяжёлых ледовых условиях атомный ледокол продемонстрировал свои лучшие качества. Ядерная силовая установка показала неоспоримые преимущества по сравнению с двигателями, работающими на жидком топливе. И всё было бы хорошо, если бы не одно «но». Атом, хоть и мирный, всё равно оставался опасным и не всегда удавалось обуздать его неконтролируемую силу…
«На корабле полностью обеспечивается радиационная безопасность личного состава ледокола и окружающей среды». Это цитата статьи из Большой Советской Энциклопедии, посвящённой атомоходу «Ленин». К сожалению, действительность отличалась от написанного в энциклопедиях. В СССР все инциденты, связанные с ядерными объектами, умалчивались и засекречивались. И лишь после распада СССР стали известны некоторые факты. По данным международных экологических организаций, в 60-х годах на «Ленине» произошло две аварии, вследствие которых в окружающую среду попали радиоактивные вещества. Первая случилась в феврале 1965 года, во время планового ремонта и перезарядки атомных реакторов ледокола. Второй инцидент произошёл в 1967 году. Из-за течи трубопроводов реакторного контура было решено удалить весь реакторный отсек. Его упаковали в специальную капсулу и утопили в районе архипелага Новая Земля. Эта операция была настолько секретной, что и поныне координаты затопления реакторного отсека неизвестны.
Первая атомная установка ледокола «Ленин» отработала шесть лет. После замены реакторного отсека трёхреакторная ядерная установка была заменена на двухреакторную. Эта конструкция оказалась более надёжной, с ней ледокол отработал до 1989 года. После 30 лет эксплуатации атомоход «Ленин» был снят с обслуживания арктических трасс. За время работы на Северном морском пути первый в мире атомный ледокол прошёл 654,4 тыс. морских миль, из них — 560,6 тыс. во льдах, и провёл через льды 3741 судно. Атомоход был поставлен на вечную стоянку возле мурманского Морского вокзала. Недавно было принято решение создать на базе ледокола «Ленин» Музей истории и развития атомного флота.
ВАЖНЕЙШИМ ИСКУССТВОМ ДЛЯ НАС ЯВЛЯЕТСЯ КИНО
Те, кто хотя бы раз был в советском кинотеатре, наверняка помнят одну особенность кинопроката тех времён — каждый сеанс имел свою дополнительную «нагрузку». Перед началом художественного фильма 10–15 минут зритель должен был смотреть абсолютно ему не нужный и не интересный документальный киножурнал. Обычный набор — идеологическая «жвачка», рассказывающая об очередных успехах народного хозяйства, выполнении пятилетних планов в четыре года или же о происках всякого рода империалистов в какой-нибудь банановой республике на краю Земли. И вдруг появился «Фитиль». Он был похож на остальные киножурналы разве что продолжительностью выпуска. А в целом же это было абсолютно новое явление, уникальное и неповторимое. Это тоже была идеология, причём спущенная сверху, по инициативе самого главного партийного органа. Но, пожалуй, впервые идеология делала упор не на достижения и успехи, а била, и очень серьёзно, по недостаткам.
Главным редактором «Фитиля» был назначен мэтр советской литературы, знаменитый автор «Дяди Стёпы» Сергей Владимирович Михалков. «Меня вызвали в ЦК и спросили: „Что вам надо для нормальной работы?“ — вспоминал Михалков-старший своё назначение. — Я ответил единственное: „Не мешать!“». Конечно, и для «Фитиля» были рамки, конечно, ни у кого не было в мыслях критиковать систему в целом и докапываться до причин освещаемых в «Фитиле» негативных явлений в жизни страны. Михалкову и его коллегам не разрешалось «трогать» чиновников рангом выше замминистра, но и это для тех времён было очень необычно. Резонанс от выпусков «Фитиля» был огромным, часто новый выпуск «Фитиля» вызывал гораздо больший интерес и отклик у зрителя, чем собственно художественный фильм.
«Фитиль» был своего рода «чёрной меткой», высылаемой сверху начальникам различного ранга. Если тот или иной руководитель напрямую или в завуалированной форме упоминался в «Фитиле», то практически однозначно его ждало в лучшем случае увольнение с занимаемой тёплой должности. Но и это ещё не всё. «Фитиль» вызывал цепную реакцию. К примеру, появлялся сюжет о птицефабрике в городе А и её нерадивом директоре Иванове. Это означало, что о спокойном сне могли забить и директор птицефабрики Петров в городе Б, и директор такой же фабрики Сидоров в городе В, и сотни других руководителей. По всей стране прокатывалась волна проверок и ревизий птицеводческих предприятий. Неудивительно, что через год-два после появления «Фитиля» (первый выпуск киножурнала вышел на экраны 4 июня 1962 года) журналистов и операторов боялись куда больше, чем ревизоров.
Конечно, с «Фитилём» пытались бороться. В Политбюро постоянно поступали жалобы на корреспондентов, которые «мешают воплощать в жизнь решения партии и правительства». Авторам киножурнала приходилось идти на хитрости. На предварительных просмотрах (а проходили они чаще всего не где-нибудь, а на так называемых «кремлёвских дачах») членам Политбюро сначала показывали то, что было вырезано из выпуска. Срабатывал такой метод практически безотказно — руководство соглашалось и давало разрешение на показ сюжета.
Самая громкая история, связанная с «Фитилём», произошла в 1981 году и была связана с тогдашним всемогущим «хозяином Кубани», первым секретарём Краснодарского крайкома КПСС Сергеем Медуновым. В 60–70-х годах по решению Политбюро на кубанских землях активно развивалось рисоводство. Одновременно были построены и несколько рыбоводческих заводов, разводивших осетровых рыб. И то и другое — вполне похвальные начинания. Но только если всё делать по уму. А вот с этим-то как раз были проблемы. Медунов в духе тех времён решил не просто выполнить указ Политбюро, а перевыполнить на сколько-то там процентов. И перестарался. Рисом были засеяны все мыслимые и немыслимые земли, в том числе и территории рыбозаводов, тех самых, где разводили осетровых. Мальки попадали на рисовые поля, обильно поливаемые гербицидами и ядохимикатами, и практически полностью гибли. В «Фитиле» об этой истории сняли сюжет под названием «Рыбозагубители». Медунов узнал об этом и решил нанести упреждающий удар. В ЦК из Краснодара пришла традиционная «телега» на «Фитиль» с жалобой на журналистов и требованием запретить показ сюжета. Вопрос решался на самом верху. Выйдет или не выйдет сюжет «Рыбозагубители» на экраны страны, решала специальная комиссия во главе с тогдашним секретарём ЦК по сельскому хозяйству Михаилом Горбачёвым. И Горбачёв дал «добро». После этого Медунова иначе как «рыбозагубителем» в Политбюро не называли, а вскоре сняли с должности и отправили на пенсию…
