По всей вероятности, древнейшие понёвы первоначально представляли собой три несшитых полотнища, скреплявшиеся на талии пояском. Затем их стали сшивать, оставляя один разрез – спереди или на боку. В таком виде удобные, нарядные, тёплые понёвы дожили в иных деревнях до нашего века. Были они такой же длины, как и рубаха, – до щиколоток или до икр, смотря как было принято в той или иной местности. Во время работы углы понёвы можно было подвернуть и засунуть за пояс. Это называлось – носить понёву «кульком». Подворачивали понёвы и на праздниках – с целью показать богато вышитый подол рубахи.
1. Крестьянка в «глухой» поневе, сшитой наподобие юбки и украшенной вышивкой.
XIX век. 2. Крестьянка в «разнополке» («растополке») с разрезом на боку.
XIX век. 3. Крестьянка в поневе, подобранной «кульком».
XIX векВ народе распашные (имеющие разрез) понёвы именовали «разнополками» или «растополками». Существовали и «глухие», полностью сшитые наподобие юбки. В этом случае к трём традиционным полотнищам добавлялось четвёртое – «прошва». Его делали из другой материи, оно делалось короче, и снизу его надставляли «подподольником» из куска той ткани, из которой кроились остальные. Внешне получалось нечто вроде передничка. Прошву (и вообще всю понёву) украшали вышивкой, характер которой зависел от возраста женщины – самые нарядные носили, конечно, незамужние девушки и молодицы, пожилые ограничивались полоской цветной тесьмы по краю подола. Белая с белой же вышивкой прошва считалась верным признаком «горемычного», траурного наряда. (О траурных цветах рассказывается в главе «Свадьба».)
Типы вышивок на поневах.
Орловская губерния. Конец XIX – начало XX векаВсе, кто читал исторические романы, знает о «килте» – мужской юбке горцев Шотландии – и о том, что по характеру и цвету его клеток знатоки умели точно определить, к какой родовой общине (клану) принадлежал одетый в килт человек. Но далеко не всем известно, что и в России ещё в начале ХХ века по клеткам крестьянской понёвы можно было угадать губернию, уезд и даже деревню, откуда приехала женщина. Так, на севере Рязанской губернии носили чёрные или тёмно-синие понёвы с клетками из белых и цветных нитей. На границе Тульской и Рязанской губерний фон понёвы был красным с пропущенными по нему чёрными и белыми нитями. А возле города Касимова преобладали красные понёвы в синюю клетку. Археологические находки подтвердили, что эта традиция действительно тянется в глубины веков – к древним славянам. Женщины племени вятичей, занимавшего когда-то Рязанскую, Тамбовскую, Орловскую, Калужскую области, предпочитали синие клетчатые понёвы. Западнее, на территории племени радимичей, клетки понёвы были красными.
А вот близкие соседи славян – скандинавы, финно-угры и балты – предпочитали совсем другой вид женской одежды. У них она состояла из двух полотнищ – сзади и спереди, – соединённых поверх рубахи наплечными лямками, часто на пряжках. Учёные пишут, что эта одежда оказала определённое влияние на русский костюм: под её воздействием к середине или концу ХIV века появилось то, что мы называем теперь «сарафаном». Только вот именовали его тогда по-другому – «саян», «ферязь», «шушун» и так далее. А «сарафаном» до ХVII века называлась… МУЖСКАЯ длинная верхняя распашная одежда. На женское платье это слово перешло потом.
По мнению археологов, детская, мужская и женская обувь древних славян имела примерно одинаковый фасон, различаясь в зависимости от пола и возраста в основном размерами и особенностями отделки. Как правило, обувь надевали не на голую ногу. Существовали вязаные носки – «копытца». Они не имели пяток, и вязали их (по-древнерусски «плели») с помощью одной костяной спицы. Носки с пяткой, связанные на нескольких спицах, долго назывались «немецкими».
Но чаще всего обувь надевали всё-таки на онучи – длинные, широкие полосы ткани (холщовой или шерстяной), которыми обматывалась нога ниже колена. Онучи носили и мужчины – поверх штанов, и женщины – прямо на голую ногу. Любопытно, что под влиянием финно-угорских соседей у некоторых славянских племён (особенно в Верхневолжье) сформировались своеобразные понятия о красоте. Красивая женщина, считали в этих местах, непременно должна иметь полные ноги. Стараясь понравиться, тогдашние модницы наматывали онучи потолще – иногда и по две пары…
Крестьяне в онучах.
XIX векОнучи надевали даже в летнюю пору, собираясь идти босиком. Часто поверх них натягивали нечто вроде гетр или чулок – может быть, именно они и назывались «ноговицами». Вообще учёные полагают, что народная память сохранила воспоминания о древнейшей, примитивной обуви, которую наматывали на ногу и называли «онущей» или «онучей», – во всяком случае, в языке древних памятников это слово приобретает иногда значение «обувь», и лингвисты прощупывают в нём родство с древними словами, указывающими «на, в, через». Только впоследствии, пишут учёные, была изобретена «верхняя» обувь, которую «обували» уже на онучи. Так слово «обувь» и осталось в языке в качестве общего понятия, а другие термины – «обувенье», «обутель», «обуща» – позабылись.
Какой же была эта обувь? В основном – кожаной либо сплетенной из древесной коры. Деревянной, столь распространённой в Западной Европе, древние славяне не знали. Что же касается обуви валяной, то тут единого мнения нет. Некоторые авторы категорично заявляют, что в валенках наши предки не ходили. Однако в земле валяная обувь сохраняется плохо, так что отсутствие археологических находок не является стопроцентным аргументом «против». А вот связи со степными народами, большими искусниками по части войлока, существовали с момента зарождения славянства…
Во все времена наши предки охотно обувались в лапти – «лапти», «лыченицы», «лычаки», «лычные сапоги», – причём, несмотря на название, зачастую сплетённые не только из лыка, но и из берёсты и даже из кожаных ремешков. Практиковалось и «подковыривание» (подшивание) лаптей кожей. Способы плетения лаптей – например, в прямую клетку или в косую, с пятки либо с носка – были свои у каждого племени и вплоть до начала нашего века разнились по областям. Так, древние вятичи предпочитали лапти косого плетения, новгородские словене – тоже, но большей частью из берёсты и с более низкими бортиками. А вот поляне, древляне, дреговичи, радимичи, по-видимому, носили лапти в прямую клетку. Плетение лаптей считалось лёгкой работой, которой мужчины занимались буквально «между делом». Не зря про крепко напившегося человека и сейчас говорят, что он, мол, «лыка не вяжет», то есть не способен к элементарным действиям! Зато, «связывая лыко», мужчина обеспечивал обувью всю семью – специальных мастерских не было очень долгое время. При археологических раскопках во множестве найдены остатки стоптанных лаптей, заготовки и инструменты для плетения – кочедыки.
Делали кочедыки из костей (из рёбер животных) или из металла. Учёными найдены кочедыки, изготовленные ещё… в каменном веке. Вот как давно появились первые лапти! О глубокой древности лаптей свидетельствует, между прочим, такой эпизод. Старообрядцы-«кержаки», жившие на Урале в ХIХ веке, лаптей не носили. Зато мёртвых хоронили исключительно в лаптях!
Лапти были распространены не только у восточных и западных славян, но и у некоторых неславянских народов лесной полосы – финно-угров и балтов, у части германцев.
Лапти крепились к ноге с помощью длинных завязок – кожаных «поворозов» или верёвочных «оборов». Завязки несколько раз перекрещивались на голени, прихватывая онучи.
Дешевизна, доступность, лёгкость и гигиеничность такой обуви не требует доказательств. Другое дело, как свидетельствует практика, лапти имели очень малый срок службы. Зимой они пронашивались за десять дней, после оттепели – за четыре, летом, в страдную пору, – и вовсе за три. Собираясь в дальний путь, с собой брали не одну пару запасных лаптей. «В дорогу идти – пятеры лапти сплести» – гласила пословица. А у наших соседей шведов существовал даже термин «лапотная миля» – расстояние, которое можно пройти в одной паре лаптей. Сколько же требовалось берёсты и лыка, чтобы столетиями обувать целый народ? Простые подсчёты показывают: если бы наши предки усердно рубили деревья ради коры (как это, увы, делалось в позднейшие времена), березняки и липовые леса исчезли бы ещё в доисторическую эпоху. Трудно, однако, предположить, чтобы язычники, с почитанием относившиеся к деревьям, поступали столь душегубски. Всего вероятнее, они владели различными способами брать часть коры, не губя дерева. Этнографы пишут – такие приёмы были известны, например, американским индейцам, умудрявшимся раз в несколько лет снимать кору с одной и той же берёзы…
