«Сколько вам лет?»
«Мне семьдесят два года».
«Семьдесят два? Простите, вы уже достаточно преклонного возраста, и мы не можем продать вам полис о страховании жизни».
«Но это же несправедливо! – возмутился гражданин. – На прошлой неделе вы застраховали моего отца».
«Вашего отца? а ему сколько лет?»
«Девяносто пять».
«Быть такого не может».
«Проверьте по своим записям».
агент проверил по записям, и к своему удивлению обнаружил, что на прошлой неделе девяностопятилетний отец этого человека действительно подал заявку на страхование жизни, и, после того, как врач нашел его в прекрасной физической форме, ему был выдан страховой полис. агент вернулся и сказал:
«Вы правы. Мы действительно застраховали вашего отца, застрахуем и вас. Но для этого вам надо будет прийти во вторник, чтобы вас осмотрел наш врач».
«Во вторник я не могу».
«Почему?»
«Мой дедушка женится».
«Ваш дедушка женится?! Простите, а сколько ему лет?»
«Сто семнадцать».
«Сто семнадцать? а почему он решил жениться?»
«Да его родители допекли».
Когда дети женятся, появляется родня со стороны жены/мужа со своей долей едких замечаний, но их вряд ли можно обвинить в чрезмерной озабоченности благополучием своих зятьев/невесток.
Дело было еще в XIX веке. Две семьи из небольшого российского городишка договорились с известной ешивой выдать своих дочерей замуж за двух студентов этого заведения. Два молодых человека отправились в городишко. В пути на их поезд напали казаки и убили одного из них. Когда уцелевший парень добрался до места назначения, то между матерями двух незамужних девиц разразилась страшная баталия. Каждая заявляла, что молодой человек прибыл жениться именно на ее дочери. Сам парень не имел возможности как-то прояснить ситуацию, и вопрос был вынесен на суд местного раввина.
«Парня разрубить пополам, – постановил в конечном итоге раввин – и дать каждой девице по половине».
«Нет, только не это! – сказала мать первой девицы – Не убивайте его. Моя дочь откажется от своих притязаний».
«Что ж, рубите», – сказала мать второй.
Раввин встал и указал на вторую женщину: «Это – теща».
Шутки, касающиеся родственников мужа или жены, как правило, не уступают по своей недружелюбности и жестокости JAP-шуткам и являют собой тот вид безвкусного юмора, который по большей части в этой книге опущен. Но предыдущая история может рассматриваться как исключение благодаря как присущей ей нелепости, так и тому (что более существенно), как остроумно в ней переделана библейская история о мудрости царя Соломона (3-я Царств, 3:16–28).
Две блудницы пришли к царю, чтобы он рассудил достаточно сложную спорную ситуацию. Первая рассказала царю, что несколько дней назад каждая из них родила сына и что прошлой ночью сын другой женщины умер и та тайком подменила своего умершего ребенка ее живым сыном. Когда мать собралась утром покормить своего малыша, то обнаружила, что мертвый ребенок не был ее сыном. Вторая женщина настаивала, что все вымысел и никакой подмены не было.
Соломон попросил принести ему меч и приказал: «Разрубите ребенка напополам, и отдайте каждой по половине».
Одна из женщин взмолилась к царю с просьбой не разрубать ребенка: «Отдайте ей этого ребенка живого, и не умерщвляйте его».
Другая же женщина сказала: «Рубите, пусть не достанется ни одной, ни другой».
В итоге Соломон признал настоящую мать в сострадательной женщине, как раввин в еврейском анекдоте признал в безжалостной женщине настоящую тещу.
«Безумие передается по наследству, – заявлял недавно умерший еврейский комик Сэм Левинсон. – Вам оно может передаться от ваших детей».
Большинство приведенных ранее шуток – высмеивающих чрезмерную амбициозность еврейских родителей, их навязчивость и невротичность – отражали то, как это воспринимается со стороны детей. Аналогичным образом Софья Портная, властная мать из «Жалоб портного» Филиппа Рота, отражает месть одного человека всем «еврейским матушкам» такого рода. Вероятно, нет чего-то более изматывающего, чем забота еврейской матери о еврейском сыне, поскольку родительская любовь к детям более проста и оберегающа, чем любовь детей к своим родителям. Старая фраза на иврите ца ар гидул баним («боль от растущих детей»), выражает давнишнее признание того факта, что дети не приносят неослабной радости.
Две хороших подруги, оставив на несколько дней своих подростков дома, отправились на модный курорт. Незадолго до ужина одна из женщин пригласила свою подругу в бар на мартини.
«Я вообще не пью», – ответила та.
«Почему?»
«В присутствии детей я не пью, поскольку считаю, что это не подобающе, а когда я вдали от них, то в этом нет необходимости».
Конечно, некоторые родители идут ради своих детей на слишком большие жертвы.
Стооднолетний мужчина и его девяностодевятилетняя супруга пришли в суд, желая развестись.
«Сколько времени прошло, с тех пор, как вы поженились?» – спрашивает судья.
«Семьдесят девять лет».
«А сколько времени вы несчастливы?»
«Почти все это время».
«Тогда почему вы решили развестись только сейчас?»
«Мы ждали, пока умрут наши дети».
Мать заходит в комнату к сыну: «Надо вставать, Берни, тебе пора в школу».
Берни натягивает одеяло себе на голову: «Не хочу в школу».
«Надо идти», – говорит мать.
«Не хочу. Учителя меня не любят, а дети смеются надо мной».
Мать стягивает одеяло: «Берни, у тебя нет выбора. Надо идти в школу».
«Ладно, – говорит Берни – приведи мне хотя бы одну причину».
«Тебе пятьдесят два года, и ты – директор».
Этот анекдот напоминает о старой пословице на идише: клейне киндер – клейне цорос; гроссе киндер – гроссе цорос («маленькие дети – маленькие проблемы; большие дети – большие проблемы»).
Откуда мы знаем, что Иисус был евреем? Тому есть четыре причины:
1. Когда ему было тридцать лет, он был не женат и все еще жил с матерью.
2. Он стал заниматься делом своего отца.
3. Он считал свою мать девственницей.
4. А мать считала его Богом.
2. «Спускаются два человека по дымоходу»
Еврейская сообразительность и игривая логика еврейского ума
Еврейские мозги, еврейская мозговитость
В начале 1900-х годов старый еврей ехал один в купе по Транссибирской железной дороге. На очередной станции к нему в купе подсел офицер царской армии. Какое-то время они ехали молча. Внезапно офицер схватил еврея за грудки и потребовал ответа: «Скажи, почему вы, евреи, настолько сообразительнее других?»
Еврей чуть помолчал, затем ответил: «Потому что мы едим селедку».
Офицер отступил, и они продолжили путешествие. Вскоре еврей достал кусок селедки и начал есть. Офицер спросил:
«Сколько есть у вас еще селедки?»
«Десяток будет».
«Сколько вы за это хотите?»
«Двадцать рублей (немалая сумма – авт.)».
Офицер достал деньги и отдал еврею. Старик дал ему селедку, тот попробовал кусочек, и застыл:
«Черт побери, да в Москве я бы купил всю эту селедку за несколько копеек!»
«Вот видите, – сказал еврей, – уже подействовало».
Многие евреи считают, что среди евреев процент сообразительных людей гораздо выше, чем среди представителей других народов. В Восточной Европе евреи имели обыкновение противопоставлять смышленого, как считалось, иддиш копа (начальника-еврея) и туповатого, как считалось, гойце копа (начальника-нееврея). В СШа многие нерелигиозные и даже вообще не связанные с религией евреи выступают против браков своих детей с неевреями. Причиной часто служит мнение, что супруг или супруга из неевреев будут уступать в смышлености и солидности еврею или еврейке.
Успех книги Эрнста ван дэн Хага «Еврейская тайна» был во многом обусловлен тем, что в ее начале автор-нееврей приводит довод в пользу генетического объяснения еврейской одаренности сообразительностью. Ван дэн Хаг отмечает, что в средневековой Европе люди почти всегда проживали жизнь в том социальном классе, к которому они принадлежали от рождения. Среди христиан для бедного, но смышленого мужчины единственным способом вырваться из нищеты была возможность пойти в священники. Многие из наиболее одаренных, но бедных мужчин из христиан избирали именно этот путь и, как следствие, принимали обеты безбрачия, что нанесло колоссальный вред христианскому обществу: «… наиболее смышленая часть населения не приносила потомства; их гены из поколения в поколение направлялись на другие нужды – на церковные – и не возвращались для мира, пусть и церковного, в качестве генетического обеспечения».[22]
В противоположность этому, юноша из бедной еврейской семьи, который показал свои способности при обучении в ешиве, вполне мог жениться на дочери успешного предпринимателя. Такого рода устроение браков способствовало тому, что многие из наиболее смышленых евреев становились состоятельными людьми и, следовательно, материально были в состоянии вырастить и дать образование большому количеству детей.
