„Гвианская империя, — писал он, не смущаясь того, что её нет, — лежит прямо на восток от Перу по направлению к морю, на экваторе, и изобилует золотом более, нежели любая иная часть Перу, и в ней столько же или даже больше великих городов, чем было в Перу когда страна процветала… Как заверяли меня испанцы, видевшие Маноа, город императора Гвианы, который испанцы зовут Эль Дорадо, по величине, по богатствам и по превосходному расположению великолепнее любого города на свете, по крайней мере в той части мира, которая известна испанской нации; он расположен на солёном озере в 200 лиг длиною, подобно Каспийскому морю…
В дни торжественных празднеств, когда император пьёт со своими вассалами и губернаторами, соблюдается такой обычай: все пьющие за его здоровье сперва раздеваются донага и смазывают тела белым бальзамом. Особые служители императора, превратив золото в мелкий порошок, выдувают его через полый тростник на их умащённые тела, пока все они не засияют с ног до головы, и так они сидят десятками и сотнями, и пьют, и проводят в пьянстве иногда по шесть или семь дней подряд“.
Интересна ссылка на Каспийское море, о котором у Рэли были достаточно смутные представления. Он демонстрировал своё знание географии с тем, чтобы его текст выглядел убедительно. Странное решение сжечь посёлок на острове Тринидад Рэли объяснил просьбой индейцев. Трудно этому поверить. Разумней предположить, что так Рэли заставил несговорчивого Беррио сообщить о местонахождении Эльдорадо.
Он привёл карту озера Парима, которого не видел, и златообильного города, затерянного в дебрях, куда он так и не добрался. Могли он по наивности или глупости выдать местонахождение сокровищ? Вывод: карта, приведённая им, фальшивка. Рэли, пройдя по правому притоку Ориноко, убедился в бесперспективности такого маршрута. А на другой стороне речной долины, значительно западнее или северо-западнее, можно сказать на другой стороне континента, действительно имелась возможность добраться до золота инков.
Елизавета I не решилась на авантюру поисков и захвата Эльдорадо. После её смерти в 1603 году король Яков I по доносу (пожалуй, ложному) приговорил Рэли к смертной казни за государственную измену. Исполнение приговора отложили на неопределённый срок. Осуждённый смог написать несколько трактатов, в том числе о кораблях и „Историю мира“.
Яков I всё-таки надеялся добраться до сокровищ Эльдорадо. Он разрешил Рэли в 1618 году отправиться в экспедицию. Но её с самого начала преследовали неудачи. Корабли были потрёпаны штормами. На побережье британцы встречали враждебно настроенных индейцев и вступали с ними в схватки. Жили впроголодь. Участники экспедиции всё чаще выказывали своё недовольство. В одной из схваток погиб старший сын сэра Уолтера. Даже не войдя в Ориноко, его корабли повернули назад.
Вспомнив свою пиратскую молодость, Рэли ограбил несколько испанских судов, с лихвой восполнив убытки экспедиции. Не учёл только того, что времена изменились: между Британией и Испанией был заключён мирный договор. Теперь имелись все основания казнить Рэли как государственного преступника (добычу его Яков I прибрал в свою казну).
На эшафоте сэр Уолтер держался с достоинством. Он отказался завязывать глаза, сам поторопил палача с ударом. Когда его голова была отделена от туловища, палач поднял её за волосы, показывая зрителям. Ему следовало провозгласить: „Смотрите на голову предателя“. Но он молчал. Раздался голос из толпы:
— В Англии уже не у кого отрубить такую голову!
Именно он открыл и запустил в общество „психический вирус“, вызывающий жажду быстрого обогащения и надежду её утолить. Поначалу эта зараза распространилась на десятки тысяч человек. Однако со временем — и до сих пор — она стала поражать огромные массы людей в разных странах.
Джон Ло родился в Шотландии в семье золотых дел мастера и ростовщика. В отличие от бережливого отца Джон был мотом, бретёром и азартным игроком. В лондонских салонах его называли „Красавчик Ло“.
В 1694 году он убил на дуэли противника и был приговорён к смертной казни. Король Вильгельм III смягчил приговор: Ло заточили в тюрьму. Он бежал, спрыгнув с девятиметровой стены, повредил ногу, но смог скрыться. Объявился в Голландии, втёрся в круг банкиров. Побывав в Париже, обосновался в Шотландии, тогда ещё не входившей в состав Великобритании. Здесь в 1705 году написал книгу „Деньги и торговля, рассмотренные в связи с предложением об обеспечении нации деньгами“.
Основной тезис: „Ключ к процветанию — изобилие денег“. Автор критиковал концепцию металлических монет и золотого обеспечения валюты. Необходимы и достаточны кредитные билеты и другие ценные бумаги, выпускаемые банками в соответствии с нуждами рынка.
„Внутренняя торговля зависит от денег, — писал он. — Большее их количество даёт занятие большему числу людей, чем меньшее… Хорошие законы могут довести денежное обращение до той активности, к которой оно способно, и направить деньги в те отрасли, которые выгодны для страны“.
Бумажные деньги он считал подобием крови, регулирующей обмен веществ общественного организма, а „денежнотворным“ органом должен стать государственный банк. Джон Ло придавал огромное значение банковскому капиталу — в некоем даже мистическом смысле, вне материальных ценностей. Банк должен иметь право предоставлять ссуды и оперировать ценными бумагами без ограничений!
Теория была придумана. Оставалось только найти страну, готовую осуществить грандиозный финансовый эксперимент.
После смерти в сентябре 1715 года французского короля Людовика XIV регентом стал его племянник, герцог Филипп Орлеанский. Экономическое состояние страны было плачевным. Государственный долг достиг астрономических цифр. Правителям приходилось уповать на чудо или на чрезвычайные меры.
Тут и возник респектабельный Джон Ло, разбогатевший на спекуляциях ценными бумагами, драгоценностями и антиквариатом. При отсутствии французского государственного банка он основал частный акционерный под покровительством самого герцога Орлеанского. Регент был заворожён перспективами скорого процветания страны, которые развернул перед ним вдохновенный прожектёр Джон Ло.
В мае 1716 года созданный Всеобщий банк выпустил банкноты. Вскоре они оказались „дороже денег“: их стоимость повышалась в связи с тем, что банк предоставлял ссуды под значительно меньшие проценты, чем ростовщики. Началось некоторое оживление народного хозяйства, ибо кредитная политика банка была направлена на развитие промышленности и торговли.
Джон Ло, благодетель Франции, стал её подданным и принял католичество. Расширяя свою деятельность, основал Миссисипскую компанию. С этого момента начался знаменательный этап в истории ценных бумаг. Многое из того, что происходило позже в экономике многих государств — вариации на ту же „капиталистическую тему“, которую первым разыграл Джон Ло.
Всеобщий банк с 1719 года стал Королевским. Его гласным попечителем был герцог Орлеанский, в честь которого основанный французами город в Америке назвали Новым Орлеаном. Ло не скупился на рекламу. Он печатал сообщения о несметных богатствах Миссисипского края, где дикие аборигены радостно дарят французам золото и драгоценности в обмен на безделушки; просвещённые иезуиты обращают дикарей в истинную веру; мощный торговый флот приступил к перевозке в Европу из Нового Света благородных металлов, пряностей и табака…
Миссисипская компания укрепила свои позиции, поглотив несколько мелких конкурентов. Продолжая выплачивать невысокие дивиденды, она приобрела авторитет за счёт стабильности и рекламы. Имя герцога Орлеанского и название „Королевский“ внушали доверие. С весны 1719 года спрос на акции Миссисипской компании стал быстро расти. Соответственно увеличивалась их стоимость.
Чем активнее раскупались акции, тем богаче становилась компания, тем больше средств она могла тратить на рекламу и тем значительней был спрос на акции… Банк печатал и выбрасывал на рынок всё новые и новые партии своих ценных бумаг. В сентябре акции номиналом в 500 ливров продавались вдесятеро дороже. И все желали их приобретать.
Тысячные толпы осаждали пункты продажи акций. Попасть на приём к Джону Ло было трудней, чем к регенту Франции. Графы и бароны выстаивали многочасовые очереди. Кто-то попытался проникнуть к нему в кабинет через каминную трубу, но застрял в ней. Знатная дама имитировала аварию своего экипажа перед его крыльцом в надежде обратить на себя внимание хоть таким образом. Предприимчивый секретарь президента в считанные дни сколотил себе солидный капитал… нет, не банковскими сделками, а взятками за внеочередной допуск на приём к шефу.
Бедный сапожник, живший в каморке на улице, где разместилось правление Миссисипской компании, превратился в состоятельного буржуа, сдавая помещение под брокерские операции. Ещё изобретательнее оказался горбун, подставлявший свой горб в качестве конторки для оформления документов. Биржа на улице Кемкампуа, принадлежавшая Миссисипской компании, превратилась в мощный магнит, притягивавший всех, кто желал быстро разбогатеть, не трудясь. Теперь акции ценой в 500 ливров стали продаваться за 15 и даже 20 тысяч. Золото померкло в сиянии банкнот. Десять акций-бумажек соответствовали 15 центнерам серебра!
