Надо сказать, что такое долговременное пребывание за границей сходило Гамову с рук – он считался одним из талантливейших советских физиков, и ему прощалось многое, в том числе и «буржуазные» привычки, например любовь к мотоциклам и кино. Свидетельством официального признания его заслуг стало избрание в марте 1932 г. членом-корреспондентом Академии наук СССР (Гамов так и остался самым молодым человеком в истории Академии, получившим это звание, – ему было всего двадцать восемь). Внешне в судьбе ученого все выглядело благополучно – он трудился в Радиевом институте, где шли работы над первым в Европе циклотроном, Физико-математическом и Физико-техническом институтах, Ленинградском университете, выпустил книгу «Атомное ядро и радиоактивность». Однако Гамов чувствовал, что ему начинают ставить палки в колеса. Так, его идею о создании Института теоретической физики положили под сукно, а осенью 1931 г. Гамова не выпустили в Рим на Международный конгресс по ядерной физике. Тогда ученый начал вынашивать план побега из СССР. Вместе с женой он даже попытался летом 1932 г., во время отдыха в Крыму, уплыть на байдарке в Турцию, но помешал разыгравшийся шторм.
Георгий Гамов (справа) и Энрико Ферми. 1939 г.
Только осенью 1933 г. Гамов, назначенный представителем СССР на очередном Сольвеевском конгрессе в Брюсселе, смог вырваться из страны, причем выхлопотал у В.М. Молотова визу и для жены. После завершения командировки на Родину Гамов уже не вернулся. Впрочем, в Советском Союзе еще довольно долго считали Гамова «своим»: только в октябре 1934 г. его уволили из Радиевого института, а в апреле 1938 г. лишили членства в Академии наук. Так молодой физик стал «невозвращенцем».
После бегства из СССР Гамов не сидел без работы – его наперебой звали то в Копенгаген, то в Кембридж, то в Париж. Наконец в октябре 1934 г. ученый окончательно перебрался в США, где получил должность профессора в Университете Джорджа Вашингтона. Там Гамов заинтересовался новой для него проблемой происхождения Вселенной и эволюции звезд. В 1941 г. ученого привлекли к проекту по созданию атомной бомбы, а семь лет спустя – водородной бомбы. По свидетельству П.А.Судоплатова, в это время Гамов и его жена поддерживали связи с советской разведкой, снабжая ее сведениями по продвижению атомных проектов.
Гамов внес огромный вклад в развитие двух далеко отстоящих друг от друга наук – космологии и молекулярной биологии. В первой он стал автором теории «горячей Вселенной», во второй – существенно уточнил формулу ДНК. «По следам» работ Гамова американские ученые Р. Холли, Х. Коран и М. Ниренберг получили в 1968 г. Нобелевскую премию.
Прославился Гамов и как блестящий популяризатор науки. Он придумал смешного персонажа – обычного американца мистера Томпкинса и «провел» его через множество приключений, от исследования собственного тела изнутри до постижения модели Вселенной. Книжки о Томпкинсе стали настольными для нескольких поколений американских школьников. Не меньшим успехом пользовались и его книги «Рождение и смерть Солнца» и «Биография Земли». За свои научные достижения ученый был удостоен премии Калинга (1956), присуждаемой ЮНЕСКО, избран членом Национальной академии наук США, Королевской академии наук и искусств Дании, Международного астрономического союза, Американского физического общества.
С 1956 г. Гамов жил в городе Боулдер, штат Колорадо, где работал профессором Колорадского университета. Там же, в Боулдере, он и скончался 19 августа 1968 г. в возрасте 64 лет. Могила знаменитого физика находится на кладбище «Грин-Маунтин».
(1904–1944)
14 апреля 1904 г. в Пятигорске в семье архитектора Андрея Николаевича Клепинина родился третий ребенок – сын Дмитрий. Через несколько лет после его рождения семья перебралась в Одессу. В детстве Дима перенес тяжелую болезнь, что сильно отразилось на его характере – он рос замкнутым, неуверенным в себе, с обостренным чувством милосердия и сострадания. Семья Клепининых была верующей, но не воцерковленной, и первое сознательное посещение храма будущий священник совершил только в 15 лет, под впечатлением от ареста матери большевиками. Однако опыт оказался неудачным: Дмитрий стоял в храме, от смущения спрятав руки за спиной, и монахиня сделала ему резкое замечание. Этого было достаточно, чтобы оттолкнуть впечатлительного молодого человека от церкви на несколько лет.
В 1919-м Клепинин поступил матросом на торговый корабль Добровольного флота. На нем семья Клепининых и покинула Родину навсегда. Эмигрантская судьба привела сначала в Константинополь, а в 1921-м – в Белград. В Югославии Клепинин под влиянием священника отца Алексея (Нелюбова) обратился к православной вере. Переехав в 1924-м в Париж, Дмитрий поступил в только что открывшийся Свято-Сергиевский православный богословский институт, где его главным наставником стал отец Сергий (Булгаков). После окончания института Дмитрий получил стипендию для обучения в Богословском институте в Нью-Йорке, после чего несколько лет провел в Чехословакии. В январе 1934-го он вернулся в Париж, трудился чернорабочим – полотером, мойщиком окон, параллельно участвуя в работе Русского студенческого христианского движения. На одном из его семинаров он встретил будущую жену – русскую рижанку Татьяну Баймакову. В 1937 г. они поженились. В том же году Клепинин был рукоположен митрополитом Евлогием в диаконы, а затем в священники.
Отец Димитрий с женой и дочерью. Париж, 1939 г.
С 1 октября 1938 г. отец Димитрий был настоятелем храма Святой Троицы в местечке Озуар-ля-Феррьер недалеко от Парижа. Вместе с матерью Марией он стоял у истоков благотворительной организации «Православное дело», помогавшей эмигрантам, создал русское общежитие на улице Лурмель, 77 и с октября 1939 г. был настоятелем домовой церкви Покрова Пресвятой Богородицы при нем.
Знавшие отца Димитрия отмечали его мягкость, неизменную готовность помочь другим, бодрость духа. «Отец Димитрий, болезненный и слабый, никогда не отказывался от каких-либо треб, – вспоминал современник. – Иногда бывало в день трое похорон, и все на разных кладбищах, и все больше бедняков, и он всех сопровождает, а на дворе – снег или дождь. Вернется домой, поест что-нибудь, а тут опять уже привезли покойника, и вновь едет».
После оккупации Парижа гитлеровцами многие русские эмигранты были арестованы и отправлены в концлагерь Компьень. В храме на улице Лурмель отцом Димитрием был создан Комитет помощи заключенным лагеря Компьень, который снабжал узников продовольствием. Тогда же храм стал прибежищем для многих евреев, стремившихся избежать ареста. «Эти несчастные – мои духовные дети», – говорил отец Димитрий.
8 февраля 1943 г. на улицу Лурмель нагрянуло гестапо. Допрос священника продолжался четыре часа. Нацисты обещали ему свободу при условии, что он не будет больше помогать евреям. Отец Димитрий показал гестаповцу свой наперсный крест с вопросом: «А этого еврея вы знаете?» В ответ его ударили по лицу. Через месяц около 400 русских эмигрантов, в том числе деятелей «Православного дела», отправили в тот самый концлагерь Компьень, узникам которого они помогали раньше…
В лагере отец Димитрий переоборудовал один из бараков в церковь. Всем, что у него было, он щедро делился с другими узниками, порой раздавая последнее. Когда окружающие недоумевали по этому поводу, он отвечал: «Если бы я не делал этого, я был бы самым несчастным человеком… Я только горюю и грущу, что так мало делаю».
В декабре 1943 г. отец Димитрий в числе других узников был переведен в Бухенвальд, а затем – в подземный концлагерь «Дора», размещенный недалеко от немецкого города Нордхаузен. Не желая пользоваться привилегиями как заключенный француз, он сменил нашивку F на своей робе на знак советского военнопленного. Священник выполнял одну из самых тяжелых работ – вручную перетаскивал бетонные плиты.
Смерть пришла к отцу Димитрию 9 февраля 1944 г. Во время долгой переклички на плацу он заболел воспалением легких. До крайности истощенный тяжелой работой организм не смог справиться с болезнью… Тело отца Димитрия было сожжено в крематории концлагеря Бухенвальд.
После Второй мировой войны имя мужественного русского пастыря стало одним из символов Сопротивления во Франции. Через 60 лет после мученической кончины священника, 16 января 2004 г., отец Димитрий был причислен к лику святых Константинопольским патриархатом.
(1905–1986)
Сергей Михайлович Лифарь родился в Киеве 2 апреля 1905 г. в семье состоятельного чиновника. Род Лифарей по происхождению был казацким. Увидев однажды занятия по классическому танцу, Сергей заинтересовался им и, хотя ему было уже 16 лет (в таком возрасте начинать заниматься танцами поздно), поступил в балетную студию Брониславы Нижинской – сестры знаменитого танцовщика Вацлава Нижинского. Учительница сначала считала гимназиста-восьмиклассника бесперспективным, но Лифарь занимался с таким фанатичным упорством, что вскоре стал одним из лучших учеников студии.
