ПРОИСХОЖДЕНИЕ
Моление молитвой Иисусовой есть установление Божественное. Установлено оно не через посредство пророка, не через посредство апостола, не через посредство Ангела: установлено Самим Сыном Божиим и Богом. После Тайной Вечери, между прочими возвышеннейшими, окончательными заповеданиями и завещаниями, Господь Иисус Христос установил моление Его И м е н е м, дал этот способ моления как новый, необычный дар, дар цены безмерной. Апостолы уже знали отчасти силу имени Иисуса: они исцеляли им неисцелимые недуги, приводили к повиновению себе бесов, побеждали, связывали, прогоняли их. Это могущественнейшее, чудное имя Господь повелевает употреблять в молитвах, обещая от него особенную действительность для молитвы. Еже аще что просите, — сказал Он святым апостолам, — от Отца во имя Мое, то сотворю, да прославится Отец в Сыне. И аще чесо просите во имя Мое, Аз сотворю (Ин. 14:13–14). Аминь, аминь глаголю вам, яко елика аще чесо просите от Отца во имя Мое, даст вам. Доселе не просисте ничесоже во имя Мое: просите, и приимете, да радость ваша будет исполнена (Ин. 16:23–24). О, какой дар! Он — залог нескончаемых, безмерных благ! Он истек из уст неограниченного Бога, облекшегося в ограниченное человечество, нарекшегося именем человеческим — Спаситель.
…Из Евангелия, Деяний и Посланий апостольских мы видим неограниченную веру во имя Господа Иисуса и неограниченное благоговение к этому имени святых апостолов. Именем Господа Иисуса они совершали поразительнейшие знамения. Нет случая, из которого можно бы было научиться, каким образом они молились Именем Господа, но они молились им непременно. Как могли они не молиться им, когда это моление было преподано и заповедано Самим Господом, когда заповедание укреплено двукратным повторением и подтверждением его? Если умалчивает о сем Писание, то умалчивает единственно потому, что моление это было в общем употреблении, не нуждаясь в особенном внесении в Писание по известности своей и общеупотребительности. Общеупотребительность и общеизвестность молитвы Иисусовой явствует со всей очевидностью из постановления Церкви, которым повелевается неграмотным заменять для себя все молитвословия молитвой Иисусовой (Псалтырь с последованием). Древность этого постановления — несомненна.
…Правило монашеское заключается наиболее в молитве Иисусовой. В таком виде преподается это правило вообще для всех монахов Православной Церкви, в таком виде преподано оно Ангелом преподобному Пахомию Великому для его общежительных монахов. Преподобный жил в IV веке; в правиле говорится о молитве Иисусовой точно так, как о молитве Господней, о пятидесятом псалме и о Символе веры — как об общеизвестных и общепринятых. Преподобный Антоний Великий, подвижник III и IV веков, завещает ученикам своим тщательнейшее упражнение молитвой Иисусовой, говоря о ней, как о предмете, не нуждающемся в каком–либо объяснении. Объяснение этой молитвы начало появляться впоследствии, по мере оскудения живого познания о ней. Подробнее учение о молитве Иисусовой изложено отцами XIV и XV столетий, когда упражнение в ней начало почти забываться даже между монахами. 2. 234–236
По душеспасительнейшему действию на нас молитвы вообще, и памяти Божией или молитвы Иисусовой в особенности, как средства к пребыванию в непрестанном соединении с Богом и к постоянному отражению нападений врага, — занятие молитвой Иисусовой особенно ненавистно дьяволу. Упражняющиеся молением Именем Господа Иисуса подвергаются особенным гонениям дьявола. «Весь подвиг и все тщание нашего супостата, — говорит преподобный Макарий Великий, — заключается в том, чтобы мысль нашу отвратить от памятования Бога и от любви к Нему; для этого он употребляет прелести мира и отвлекает от истинного блага к мнимым, несущественным благам». По этой причине посвятивший себя в истинное служение Богу непрестанной молитвой Иисусовой должен особенно хранить себя от рассеянности мыслей, никак не дозволять себе празднословия мысленного, но, оставляя без внимания являющиеся мысли и мечтания, постоянно возвращаться к молению именем Иисуса, как бы в пристанище, веруя, что Иисус неусыпно печется о том рабе Своем, который находится непрестанно при Нем неусыпным памятованием о Нем. «Лукавые бесы, — говорит преподобный Нил Синайский, — ночью стараются возмущать духовного делателя через самих себя, а днем — через человеков, окружая его клеветами, напастями и злоключениями». Этот порядок в бесовской брани скоро усмотрится на опыте всяким делателем молитвы. Бесы искушают п о м ы с л а м и, мысленными мечтаниями, воспоминаниями о нужнейших предметах, размышлениями по видимости духовными, возбуждением заботливости, различных опасений и другими проявлениями неверия. При всех многообразных бесовских бранях ощущение смущения служит всегда верным признаком приближения падших духов, хотя бы производимое ими действие имело вид праведности.
Подвижникам, уединенно и усиленно молящимся, бесы являются в виде страшилищ, в виде соблазнительных предметов, иногда в виде Ангелов, мучеников, преподобных и Самого Христа; угроз бесовских бояться не должно, а ко всем вообще явлениям должно быть весьма недоверчивым. В таких случаях, которые однако ж бывают нечасты, первейшая обязанность наша — прибегнуть к Богу, предаваясь всецело Его воле и прося Его помощи: на явления не обращать внимания и не входить в сношение и собеседование с ними, признавая себя немощными для сношения с духами враждебными, недостойными сношения с духами святыми.
Особенным скорбям и гонениям подвергается истинный, богоугодный подвижник молитвы от братии своей, человеков. И в этом, как мы сказали уже, главные деятели — демоны: они употребляют в свое орудие как тех человеков, которые деятельность свою слили воедино с деятельностью бесовскою, так и тех, которые не понимают браней бесовских и потому удобно делаются орудиями бесов, — даже и тех, которые, понимая лукавство врага, недостаточно внимательны к себе и осторожны, и потому допускают себя быть обманутыми. Разительнейший и ужаснейший пример того, какой страшной ненавистью к Богу, к Слову Божию, к Духу Божию могут заразиться человеки, слившие настроение своего духа с настроением демонов, видим в иудейских первосвященниках, старцах, книжниках и фарисеях, совершивших величайшее преступление между преступлениями человеческими — Богоубийство. Святой Симеон Новый Богослов говорит, что по внушению бесов иноки, проводящие лицемерную жизнь, завидуют истинным подвижникам благочестия, употребляют все меры расстроить их или изгнать из обители. Даже благонамеренные иноки, но проводящие жительство наружное и не имеющие понятия о жительстве духовном, соблазняются на духовных делателей, находят их поведение странным, осуждают и злословят их, делают им различные оскорбления и притеснения. Великий делатель молитвы Иисусовой, блаженный старец Серафим Саровский много претерпел неприятностей от невежества и плотского воззрения на монашество своих собратий, потому что те, которые читают закон Божий телесно, полагают исполнять его одними внешними делами, без мысленного подвига, не разумеюще, ни яже глаголют, ни о нихже утверждаются (Тим.1:7). «Проходя путь внутренней, умозрительной жизни, — наставляет и утешает Серафим, почерпая наставление и утешение из своей духовной опытности, — не должно ослабевать, не должно оставлять его потому, что люди, прилепившиеся к внешности и чувственности, поражают нас противностью своих мнений в самое сердечное чувство и всячески стараются отвлечь нас от прохождения внутреннего пути, поставляя нам на нем различные препятствия. Никакими противностями в прохождении этого пути колебаться не должно, утверждаясь в этом случае на Слове Божием: Страха их не убоимся, ниже смутимся, яко с нами Бог, Господа Бога нашего освятим в сердечной памяти Его Божественного Имени, и Той будет нам в страх (Ис. 8:12–13). 2. 299–302
Попущение демонам искушать нас необходимо для нашего преуспеяния: противодействуя нашей молитве, они вынуждают нас изучиться особенно искусному употреблению этого меча. Мечом молитвы сокрушается огненный меч херувима, стерегущего путь к древу жизни, и победитель соделывается причастником живота вечного (Откр. 2:7). По неизреченной премудрости Божией содействует злое благому намерением не благим. Когда в уединении нашем и при упражнении молитвой внезапно закипят в нас страстные ощущения и движения, нападут на нас лютые помыслы, предстанут нам в обольстительной живости греховные мечтания — это знак пришествия врагов. Тогда — не время уныния, не время расслабления: время подвига. Воспротивимся врагам усиленной молитвой к Богу, и Он рассеет, прогонит врагов наших.
В невидимой брани не всегда и не скоро соделываемся победителями: победа — дар Божий, даруемый подвижнику Богом в свое время, известное Единому Богу и определяемое Единым Богом. Самые побеждения бывают нужными для нас. Здесь разумеются побеждения, происходящие от немощи и греховности нашей, а не от изменившегося произволения. Побеждения попущаются нам к нашему смирению, для того чтобы мы усмотрели и изучили падение нашего естества, признали необходимость в Искупителе, уверовали в Него и исповедали Его.
