Зато тиражи советских газет росли с каждым годом: если в начале 1918 года тираж «Правды» составлял 85 тысяч, то через год — уже более 150 тысяч экземпляров. Тираж «Известий ВЦИК» (после Октябрьской революции газета стала печатным органом новой власти) в 1919 году превысил 400 тысяч экземпляров. В это же время обозначилось некое соперничество между двумя главными газетами страны. И надо сказать, до начала 30-х годов в этом негласном споре верх одерживали «Известия», именно эта газета считалась главной газетой страны. В «Известиях» печатались все декреты Совнаркома и прочих органов центральной власти. Во времена относительной свободы в пользу «Известий» играла их ориентация на широкий круг читателей, «Известия» были газетой для всех, тогда как «Правда» выполняла свою политическую функцию, оставаясь рупором правящей партии. Главный редактор «Известий» Николай Бухарин, с именем которого неразрывно связана история не только этой газеты, но и всей отечественной журналистики 20–30-х годов, старался привлекать к работе профессиональных журналистов, известных писателей и публицистов. «Правда» же делала ставку на рабкоров-общественников, которые в свободное от основной работы время писали материалы для газеты. Естественно, что и качество текстов было разным, и потому-то советский читатель в те годы, когда он ещё мог выбирать, какую газету ему покупать, делал свой выбор в пользу «Известий». Но с середины 30-х годов, когда страну захлестнула волна массовых репрессий, все газеты стали «на одно лицо». «В „Известиях“ нет правды, а в „Правде“ — известий» — такой печальный каламбур родился в те времена. В советской журналистике настал период полного её подчинения власти, эпоха полного контроля над прессой. Единственным светлым пятном стала, как ни странно, Великая Отечественная война, когда журналисты, как и весь народ, печатным словом работали на Победу. Со страниц «Правды», «Известий» и других газет к бойцам Советской Армии и тем, кто оставался в тылу, обращались А. Н. Толстой, М. А. Шолохов, К. М. Симонов, А. Т. Твардовский, С. Я. Маршак, И. Г. Эренбург. В самые тяжёлые годы войны их слово вселяло веру в то, что враг рано или поздно будет повержен.
Начавшаяся после прихода к власти Никиты Хрущёва оттепель, эпохальный XX съезд КПСС, на котором был развенчан культ личности Сталина, не могли не сказаться на отечественной журналистике. И вновь, как и в 20-е годы, ярко проявилась разница между двумя главными газетами страны. Летом 1959 года главным редактором «Известий» был назначен Алексей Иванович Аджубей — талантливый журналист и великолепный организатор газетного дела. До этого он возглавлял «Комсомольскую правду» и сумел за несколько лет поднять её тираж до невиданных высот. К тому же Алексей Аджубей занимал, если можно так сказать, ещё одну «должность» — он был зятем Никиты Хрущёва, а такая приближённость к первому лицу государству значила очень много. С таким главным редактором «Известия» были просто обречены на успех. Газета стремительно меняла свой облик, становилась изданием, для которого главными были интересы читателя, а не обслуживание идеологических запросов власти. Избавить газету от чрезмерной идеологизированности и заштампованности, сделать её близкой читателю — этой цели стремился добиться Аджубей. Однажды он составил перечень запрещённых к употреблению в газете штампов, вроде «огромный интерес общественности», «немеркнущая дружба народов», «горячий приём» и прочее. И только когда корреспонденты буквально взмолились, прося главного редактора отменить это решение (без привычных штампов их работа резко замедлилась), Аджубей отменил запрет.
Естественно, что такая редакционная политика сразу же нашла отклик у народа. В отличие от «Правды», которую выписывали по принуждению (подписаться на главный орган партии обязан был каждый член КПСС), «Известия» выписывали «для себя». Уже через год после прихода в редакцию Аджубея «Известия» получили более 600 тысяч писем от читателей. С 1959 по 1964 год тираж «Известий» возрос почти в четыре раза: с 1,6 миллиона до 6 миллионов экземпляров.
В конце 1964 года Алексей Аджубей должен был занять должность министра иностранных дел СССР, указ о его назначении уже был подготовлен. Но в октябре 1964-го Никита Хрущёв был снят с поста Генерального секретаря. Алексей Аджубей не только не стал министром, но и был уволен с должности главного редактора «Известий» и отправлен в «ссылку» в журнал «Советский Союз».
Затем были годы «застоя», когда газеты «застаивались» вместе со всей страной, и перестроечный всплеск, во время которого народ жадно впитывал информацию, возле киосков «Союзпечати» выстраивались длинные очереди, а тиражи газет и журналов били все рекорды. А 22 августа 1991 года вышел указ Бориса Ельцина о приостановке издания газет КПСС, в том числе и «Правды». Советский Союз просуществовал ещё четыре месяца, но эпоха советской печати на этом закончилась…
Фестиваль молодёжи и студентов
«Сейчас даже бесполезно пытаться объяснять людям новых поколений, что крылось тогда за словом „иностранец“. Постоянная пропаганда, направленная на воспитание ненависти ко всему зарубежному, привела к тому, что само это слово вызывало у советского гражданина смешанное чувство страха и восхищения. Ни туристы, ни бизнесмены в страну ещё не приезжали, дипломаты и редкие журналисты просто так на улицах не появлялись. Поэтому, когда мы вдруг увидели на улицах Москвы тысячи иностранцев, с которыми можно было общаться, нас охватило что-то вроде эйфории», — вспоминал известный джазмен и композитор Алексей Козлов в своей книге «Козёл на саксе». И он был не одинок в своём мнении. Нынешней молодёжи трудно себе представить, что чувствовали их бабушки и дедушки во время Фестиваля. Это был шок — культурный, информационный, идеологический. Уже прошёл XX съезд, страна постепенно отходила от «сталинской зимы», но как же сильны были страхи, въевшиеся в души людей за десятилетия тотального террора! Иностранец?! Нет, это что-то опасное, чужое. К ним лучше не подходить, с ними лучше не общаться. А то вдруг… Мало ли что вдруг? Но вот они здесь, рядом, они выходят из поездов и самолётов, к ним можно подойти, с ними можно поговорить. Москва в одночасье оказалась заполненной тысячами людей со всех концов света, всех оттенков кожи, одетых в самые невероятные и невиданные советским человеком виды одежды — японские кимоно, индийские сари, длинные африканские одеяния, латиноамериканские сомбреро и азиатские шапочки и даже (даже!) в шотландские юбки, которые носили гордые сыновья Шотландии. Это было нечто невиданное.
В Москву, в Москву! Скорее в Москву!
Готов руками крутить колёса.
А в мыслях одно — посмотреть наяву
На негров, на девушек из Лаоса…
Первый Всемирный фестиваль молодёжи состоялся в июле — августе 1947 года в Праге. Этот фестиваль, как и последующие, проходил под лозунгом «За мир и дружбу!» (с 1968 года — под лозунгом «За солидарность, мир и дружбу!»). Идея оказалась удачной — под эгидой Всемирной федерации демократической молодёжи и Международного союза студентов было решено проводить подобные мероприятия раз в два года. В основном в фестивалях участвовала молодёжь из социалистических и развивающихся стран, а также члены левых партий и молодёжных организаций из стран Запада. Постепенно ширилась география и росло число участников фестивалей. Если в Прагу в 1947 году приехали 17 тысяч молодых людей из 71 страны, то в V фестивале, проходившем в 1955 году в Варшаве, приняли участие 30 тысяч человек из 111 стран мира. Там же, в Варшаве, было объявлено, что следующий Всемирный фестиваль молодёжи и студентов состоится в Москве. И сразу же в Советском Союзе началась кропотливая подготовка к событию, которое должно было потрясти весь мир.
Идею проведения фестиваля в СССР поддержали не только просоветски настроенные страны и их руководители. Королева Бельгии Елизавета, лидеры Греции, Италии, Финляндии, Франции и некоторых других государств, до того не питавших особых симпатий к Советскому Союзу, высказывались примерно в том духе, что предстоящий фестиваль должен стать отправной точкой в урегулировании взаимоотношений между СССР и остальным миром. Так что в стране Советов просто не могли ударить в грязь лицом. На подготовку фестиваля были затрачены колоссальные силы и средства. Стадион в Лужниках, парк «Дружба» в Химках, гостиничный комплекс «Турист», сотни других объектов появились благодаря фестивалю. В Венгрии были закуплены первые «Икарусы», которые затем возили людей по всему Советскому Союзу. Горьковский автозавод специально к предстоящему мероприятию выпустил новую модель — легендарную «двадцать первую» «Волгу». А самый экзотичный факт, символизировавший грандиозность происходящего события, — это 34 тысячи голубей, которых собрали и выпустили на церемонии открытия.
