Нам попадались аргентинские марки, одна 1956 года, другая 2008 года, обе довольно интересны. Может, есть и другие, но мы их, по крайней мере, не видели.
Парагвай не отстает, и у этой страны тоже есть своя марка, чествующая йербу, которая была выпущена в 2002 году. Это закономерно, ведь Парагвай является государством, где проживает самое большое количество индейцев гуарани. Людей, познакомивших европейцев с мате.
Как в России есть памятник самовару, так и в Уругвае, который является одной из самых «пьющих» мате стран, на пятом фестивале мате был открыт памятник йербе. Он представляет собой огромную руку, держащую калабасу красного цвета, в которой торчит такая же красная бомбилья. Рядом стоят пава с термосом. Без воды никуда! Уругвайцы посадили рядом с памятником саженцы парагвайского падуба, и теперь калабаса стоит в обрамлении ка-а.
Этот памятник находится в городе Сан-Хосе, который располагается в девяноста километрах от столицы Уругвая Монтевидео. Путешествуя, обязательно стоит посетить это место – оно поможет проникнуться культурой мате и лучше понять тот народ, который его пьет.
В Аргентине поставлен памятник человеку, который, держа в одной руке калабасу, а в другой паву, сидя, наслаждается йербой. Памятник выполнен из металла, и первая ассоциация, которая приходит на ум: «железный дровосек» и мате.
В странах Латинской Америки стоит еще множество памятников мате: больших, и маленьких, и, путешествуя по этим странам, вы не сможете пройти мимо. Это и банальные калабасы с бомбильей, на которые, без преувеличения, буквально «натыкаешься» в странах, где мате является частью национальной культуры.
Про музыкальные инструменты, которые изготавливаются из калабасы, мы уже писали. А вот на какие коллективы мате оказал влияние? Начнем с России: эта книга написана для нее.
Возможно, любители мате слышали о группе МАТЭ, хотя поёт она вовсе не о нашем напитке. Вот что говорят участники группы про себя: «Что для тебя музыка? Для нас музыка – это вкус. Вкус жизни, вкус любви… Открой своё сердце и будь с нами! Наши песни – о тебе и для тебя. Пой МАТЭ! Наши концерты – место встречи молодых и красивых. Окунись в МАТЭ! Пей музыку – слушай МАТЭ!»
Какие еще мате-группы есть на свете? Да вот хотя бы Moon Mission Death Squad со своим треком Yerba Mate (впрочем, сказать, что текст этой песни нам по душе, будет неправдой).
Нельзя также не написать про группу с говорящим названием Yerba Mater (здесь игра слов. На первый взгляд кажется, что группа называется Yerba Mate, потом ты замечаешь букву «r» на конце второго слова, и, человеку, который понимает общеславянские слова, не составит труда понять, что mater – не что иное, как мать. В данном случае, с польского языка). Как пишут сами музыканты, их музыка не представляет какую-либо конкретную этническую группу или музыкальный стиль. «Она похожа на культурную мозаику нашего воображения».
Строго говоря, ни одну из этих групп нельзя было бы назвать причастной к культуре мате. Но, так уж сложилось, что по всей вероятности, парагвайский чай оказал на них существенное влияние.
Нам кажется, что для того, чтобы понять культуру современного мате, не нужно слушать даже песен гуарани. Включите танго от Астора Пьяццоллы или Рафаэля Росси, и музыка этого танца растопит ваше сердце…
Многие коллективы, играющие танго, посвящают мате свои произведения, и их несложно найти: заветными словами для поиска станут terere, cimmarao, yerba mate и mate amargo…
Современный мир не слишком богат на музеи, посвященные напиткам. Нет, они, конечно же, есть, стоит упомянуть и музей водки, и музей коньяка, вина и шампанского. Музеи, посвященные алкогольным напиткам можно встретить чуть ли не в каждой стране, и практически любой уважающий себя производитель пытается создать нечто похожее на историческую выставку своей продукции.
Если же говорить про безалкогольные напитки, то такие музеи можно пересчитать по пальцам. Первый музей чая и кофе располагается в Лондоне, недалеко от станции «Лондонский мост». Именно здесь находились склады, куда сгружался чай сначала из Индии, а, потом, и из Китая. Еще один музей чая находится в Ханчжоу, в Китае, который, по заявлению китайской стороны, они считают первым в мире. Открыт он был всего лишь в 1991 году, но место было выбрано отличное: неподалеку от знаменитых плантаций Лунцзин. Небольшие музеи есть и в Индии, и на Шри-Ланке, но всем им не так много лет.
Музеи, посвященные мате, тоже не балуют изобилием. Встречаются музеи компаний-производителей, но они ориентированы, в первую очередь, на историю своей компании. К таким выставкам можно отнести экспозиции компаний La Cachuera, Las Marias и других. Но один из самых замечательных музеев, на наш скромный взгляд, располагается в Тигре. Этот город находится в Аргентине, в дельте реки Парана. В этом музее можно увидеть эволюцию пристрастия питья мате. Здесь представлено огромное количество экспонируемых калабас. В музее можно подробно рассмотреть не только различные стилистические решения, применявшиеся к сосудам для мате, но и осознать, из каких материалов они когда-либо изготавливались. Музей представит вам свою экспозицию в пяти залах, в которых вы увидите всевозможные павы, пачки мате, в которых его продавали в былые времена, рекламу, порой кричащую, а порой весьма консервативную. Погружение в мир мате усилится в конце экскурсии, когда вам покажут фильм о выращивании и сборе парагвайского падуба, производстве мате, и наконец, от осознания того, что вы находитесь практически в том месте, откуда, по преданию, началась эта древняя, чарующая история, которая продолжается вот уже 9 тысяч лет.
Если же вы проездом в Аргентине и остановились, как и положено деловому человеку, в Буэнос-Айресе, найдите время посетить Национальный музей декоративного искусства, где вас также познакомят с культурой мате, уникальными калабасами, среди которых личная тыква Эвы Перон, актрисы и второй жены 29-го и 41-го президента Аргентины, а также простенькая калабаса с бомбильей освободителя Аргентины Хосе де Сан Мартина.
Можно смело сказать, что Че Гевара – это бренд. Конечно, он этого вовсе не хотел, но история распорядилась так, что благодаря удачному портрету Джима Фицпатрика он стал, что называется, иконой двадцатого века.
Сейчас каждый, кто увлекается мате, знает о том, что Че пил этот напиток. Да и как ему не пить йербу? Он же аргентинец?! Конечно, но это только одна сторона медали. Исторически сложилось так, что его отец был владельцем плантаций мате в Миссионесе. Да таким, что его прозвали коммунистом. Посмотрим, как было дело.
Отец Че Гевары, которого также звали Эрнесто, в двадцатые годы получил большую сумму денег, которую, поразмыслив, решил вложить в землю в провинции Миссионес. Эрнесто Гевара Линч был ирландцем, но решился возделывать мате. Он купил двести гектаров земли на берегу реки Парана в районе порта Карагуатай. Отец отстроил дом на сваях, с просторными комнатами и кухней. Окна выходили на тропический лес, реку, и он, несмотря на отсутствие тех удобств, которые были у него в Буэнос-Айресе, был очень доволен. Он писал: «Здесь, в таинственном Миссионес… все привлекает и завлекает… Здесь все незнакомо: земля, климат, растительность, и даже эти джунгли, полные диких животных и местных жителей… Вступивши на этот берег человек чувствует, что безопасность его жизни всецело зависит от наличия у него мачете или револьвера…».
Это было время, когда жена Эрнесто-старшего была беременна маленьким революционером. Вскоре, однако, подоспело время родов, и нужно было возвращаться в цивилизацию. Маленький Эрнесто родился в Росарио. После того, как Гевара-младший был показан всем друзьям и родственникам, отец уехал обратно в Карагуатай, твердо решив заняться разведением йербы. Для этих целей им был нанят парагваец, который обещал создать плантацию с нуля. Дальше началось самое интересное. Когда пришло время нанимать рабочих, Эрнесто-старший справился у соседей и узнал, что для этого принято брать странствующих гуарани. Условия их труда вписывались в понятие «трудового рабства», а самих гуарани называли менсу. Менсу – это рабы. Но, хотя рабства не существовало, оно все же, было, просто в несколько иной форме. Рабочему выдавался денежный аванс, который он был обязан отработать. Заработанную плату менсу получали не деньгами, а специальными облигациями, имевшими хождение только на плантации. В местных магазинах они могли покупать на эти облигации товары по завышенным ценам. Такая система гарантировала, что менсу никогда не расплатятся по счетам, и, следовательно, будут работать за гроши вечно. Полиция плантации бдительно следила за тем, чтобы не было побегов и самоубийств, что, однако, случалось не редко.
Гевара-старший ужаснулся, так как считал, что в двадцатом веке такого уже просто не могло быть. Что было делать? Не нанимать рабочих вовсе? Он решил по-своему. Гевара нанял гуарани (как работники они были лучшие), однако стал платить им «живыми» деньгами, которые принимались в любой точке Аргентины. Еще долгое время Гевара-старший оставался в памяти гуарани «хорошим человеком».
