На самом деле, как только человек сказал, что он не молится каждое утро и каждый вечер, то тем самым он практически сказал, что он безбожник, хотя сам продолжает наивно верить, что он верующий. «Какой же я безбожник?! Что вы меня безбожником обзываете?! Я же верю, что Бог есть, заповеди стараюсь соблюдать!» Хотя возмущаться особенно нечего. Безбожники бывают разные — бывают воинствующие, которые храмы разрушали, но не о них сейчас идет речь. Я говорю о «пассивных» безбожниках, о тех, что живут без Бога. На самом деле для того, чтобы называться верующим, очень мало верить в то, что Бог есть. В Священном Писании говорится, что и «бесы веруют, и трепещут». Они тоже знают, что Бог существует. Более того, они знают о Боге гораздо больше, чем любой богослов, ибо знают и помнят многие дела и чудеса Божии, на «своей шкуре» испытали Его силу и могущество. Но христианами их не назовешь.
Я, например, верю или, точнее, даже знаю, что в Москве живет Иван Иванович Иванов. Их там, наверное, человек сто. Но живу я без него, — он сам по себе, а я сам по себе. Также можно жить по отношению к Богу. Верю, что Он есть, но живу сам по себе.
Как можно проиллюстрировать разницу между настоящим верующим и «пассивным» безбожником? Посмотрим. Я, например, могу жить со своей родной мамой под одной крышей. Как мы будем общаться? Часто! Вставая с постели, я должен буду говорить: «Доброе утро, мама!», а, ложась спать, я должен буду говорить: «Спокойной ночи, мама!» Если я не сделаю этого, моя мама подумает: «Странно, мой сын на меня почему-то обиделся и не хочет разговаривать». Если же мы с мамой будем жить в соседних городах (то есть я буду жить без нее), то общаться мы будем уже по-другому. Например, раз в неделю мы будем созваниваться, а раз в месяц я буду приезжать в гости. И каждое утро, вставая с постели, вряд ли я буду бежать к телефону, чтобы сказать маме: «Доброе утро!»
Также и в отношении к Богу. Если я с Богом, то каждое утро я буду читать утренние молитвы, а каждый вечер — вечерние. Это будет самое естественно движение души. Встал, а уже чувствуешь, что Господь где-то очень рядом, и сразу же молишься, ведь «Доброе утро!» Богу не скажешь. Также и вечером немыслимо лечь спать без молитвы, если знаешь, что Бог рядом. Другое дело, когда понимаешь, что Бог есть, но где-то там, на седьмом небе, а ты здесь, на грешной земле. Тогда молишься раз в неделю, а раз в месяц можно зайти в храм.
Так что первый шаг к Богу — это ежедневная молитва. Причем обязательно каждое утро и каждый вечер.
Хотя, конечно, человек не сразу начинает молиться ежедневно. Обычно все бывает постепенно. Первое время человек заставляет себя молиться, иногда пропускает молитвы, часто забывает о них. Но постепенно они становятся естественным движением души. И самое главное, что это не просто привычка — мы начинаем жить с Богом.
Я, например, с детства был стеснительным ребенком, и почти никогда не здоровался с соседями по подъезду. Быстрее прошмыгну, лишь бы не встретиться взглядом с сидящими на лавочке бабушками. Но, взрослея, я стал понимать, что это не очень-то хорошо. Вначале я заставлял себя здороваться с ними. Сперва получалось неловко: буркну и быстрее иду дальше. Потом все легче, а в конце и вовсе это было так естественно и легко сказать: «Здравствуйте, тетя Валя. Как ваше здоровье?» Это стало делать легко, поскольку теперь тетя Валя — это не чужой человек, а хорошая знакомая, или, правильнее, близкий человек. Ведь от частого общения появляется близость. Также и во взаимоотношениях с Богом: от частой молитвы Бог становится ближе. А чем ближе, тем легче и естественнее молитва.
Ежедневная молитва очень важна, — она одна уже сама начинает постепенно менять жизнь человека. Ведь если ты живешь с Богом, ты живешь иначе. А что мне мешает включить телевизор в 12 часов ночи, когда будут показывать явно непристойный фильм? Дверь закрыта на замок, занавески задернуты, меня никто не видит, я никому плохо не делаю. Что мне мешает? Если Бога рядом нет, то ничто не мешает. А если ты живешь с Богом, ты не сможешь спокойно смотреть такой фильм, ибо это противно Богу. Как обычный человек должен сгорать со стыда, если его увидят, как он совершает какой-то постыдный поступок, так верующий должен сгорать от стыда перед Богом за каждый свой грех.
Это одна сторона жизни с Богом: эта жизнь полна ограничений или, точнее, самоограничений: одного нельзя, другого. Но это не значит, что церковная жизнь — это жизнь человека, задавленного запретами. Есть и другая сторона, поэтому жизнь верующего человека — это, напротив, жизнь очень светлая и радостная. Ведь нам нечего бояться. Если Бог рядом, то что бы ни случилось, нам не страшно. А насчет задавленности можно сказать следующее. Мы так же задавлены законами физики или химии: с балкона не прыгай, яд не пей, газ не оставляй открытым. Мы знаем, чем это грозит. Также и в духовной жизни. Христианин вовсе не задавлен заповедями Божиими, а относится к ним, как к предупреждениям о последствиях, которые могут наступить при несоблюдении тех духовных законов, которые называются заповедями Божиими. Господь не столько запрещает, сколько предупреждает: не блуди, иначе не сможешь полюбить, не лги, иначе потеряешь совесть, не воруй, иначе душа очерствеет.
Итак, первый признак церковной жизни — это молитва. После Крещения она должна совершаться ежедневно, для начала хотя бы краткая. Но сейчас вопрос к мамам, которые собрались крестить своих деток. Вот представим себе, что вашему ребеночку три месяца, полгода или девять месяцев. Я утверждаю, что если после Крещения вашего ребенка он не будет ежедневно молиться, его Крещение не принесет ему никакой пользы, поскольку церковной жизни в вашем ребенке не будет.
А теперь важный вопрос: Как вы думаете, ваш ребенок уже может молиться?
Обычный ответ: Ну, не совсем, но мы можем за него ежедневно молиться.
Вопрос: Ну, а все же ответьте четче: он сам-то при этом будет молиться? Что это будет: ваша ли молитва о нем, или все же это будет его личная молитва тоже?
Обычный ответ: Скорее всего, это будет наша молитва о нем, Сам-то он еще не может молиться.
Действительно, казалось бы, какая может быть молитва, если ребенок о Боге ничего не знает, разговаривать еще не умеет, понять какие-либо объяснения не способен. Поэтому прежде чем говорить о молитве младенцев, придется поговорить вообще о духовной жизни младенцев.
Среди неверующих людей (а сейчас, когда нет достаточного просвещения среди прихожан, и среди людей верующих) распространено одно заблуждение о духовной жизни ребенка. Обычно считается так. Вот мама принесла ребеночка из роддома. Берешь его на руки — просто ангелочек, только крылышек не хватает. Душа его — чистый лист бумаги, еще нет на ней ни одного пятнышка. Хочется умиляться, и страшно даже прикасаться к нему, чтобы не замарать его чистую душеньку. На самом деле все не так! Оказывается, когда мама принесла ребеночка из роддома, ему вовсе не пять-семь дней, ему уже девять месяцев! Церковь всегда знала, что жизнь человека начинается с момента зачатия. Это уже сразу маленький человечек. Его тело состоит из одной, двух, четырех, восьми и т. д. клеточек, и у него есть настоящая душа, поэтому он уже полноценный человек — с душой и телом. И аборты по учению Церкви всегда приравнивались к настоящим убийствам.
Так вот, ребенку уже девять месяцев, и за этот срок его душа, как правило, оказывается испачканной уже множеством грехов. Каких? Ведь он еще не сделал ни одного шага, не произнес ни одного слова, не сделал ни одного самостоятельного поступка!
Духовная связь ребенка с родителями настолько сильна, что каждый грех родителей ложится темной печатью на душу ребенка. Мама и папа вечером садятся перед телевизором, чтобы посмотреть непристойный фильм. Их дочка находится еще в утробе матери, она ничего не видит и почти ничего не слышит. Но грех родительский отпечатывается на ее душе. Потом, через пятнадцать-шестнадцать лет, родители будут разводить руками и удивляться: «Откуда это в ней? Мы ее воспитывали в строгости, ничего непристойного в своей жизни она никогда не видела, подруги у нее все приличные. Ну почему она выросла гулящей?!» Да, ей ничего не показывали, но сами вели себя блудно: в компании друзей мама могла себе позволить пофлиртовать, папа на улице и работе часто заглядывался на короткие юбки, вместе по вечерам, уложив детей, мама и папа позволяли себе чтение бульварных статей, с интересом обсуждая интимные подробности жизни знаменитостей. Ребенок ничего этого не видел, но на душе оставался отпечаток греха. Например, папа стащил с завода хороший инструмент, и он понимает, что сыну знать об этом не полезно. «А то вырастет вором!» — думает он про себя. Но потом этот горе-отец будет недоумевать, почему из его кармана пропадают деньги, ведь он сына этому не учил. Таково свойство духовной связи близких людей — мать не видит сына, но чувствует его боль; сын не видит греха родителей, но приобретает склонность к нему.
