Энтони Мейсон - Эти странные бельгийцы

В Бельгии слово «иностранец» приобрело особый смысл. К иностранцам относят «иммигрантов», но не бесчисленные орды предпринимателей из Европы, Японии и Америки или представителей правительств других стран, живущих и работающих в Брюсселе, а выходцев из Северной Африки (магрибцев) и турок. Когда речь заходит об этом вопросе, хваленые добродушие и терпимость бельгийцев к чужакам зачастую дают трещину.

Перебравшиеся сюда рабочие-иммигранты пошли на те работы, выполнять которые европейцы сочли ниже своего достоинства. Ныне разросшиеся и пустившие корни общины переселенцев существуют во многих городах. Жители некоторых центральных округов Брюсселя — на 50 % потомки переселенцев. Бельгийцы мало контактируют с иммигрантами. Возможно, они так никогда и не узнали бы, как те выглядят, если б иногда не забегали в принадлежащий выходцам из Северной Африки ресторанчик. Выходцы из мусульманских стран в массе своей не употребляют алкоголь, и потому большая часть (около 80 %) общественной жизни Бельгии проходит мимо них. Когда дела идут хорошо, то бельгийцы не замечают существования иммигрантов, но стоит ветру перемениться, и пришлые становятся для коренных жителей "настоящей головной болью". В чем только бельгийцы их не винят! В высасывании соков из государства, в непорядочности, в преступлениях, в попрошайничестве и, самое страшное, в неблагодарности.

Бельгийским мужчинам хотелось бы считать, что в доме командуют они, что все здесь происходит по их законам, за их деньги, в назначенный ими срок, и желания их должны выполняться беспрекословно. Поскольку, по мнению бельгийских женщин, супружеская жизнь вознаградила их сполна, они позволяют мужьям тешить себя подобными иллюзиями. Лишь изредка они обращают их внимание на то, что это им, а не кому-то другому, приходится стоять за кухонной плитой, бегать по магазинам, планировать семейный бюджет, устраивать праздничные мероприятия и воспитывать детей, не говоря уже о том, чтобы за всех думать. Мужья, считающие себя в доме хозяевами, и не замечают, что они уже давно подчиняются воле своей супруги, умело прикидывающейся кроткой овечкой.

Проходит несколько лет, и женам больше нет надобности ломать комедию. Ее величество бельгийская женщина берет бразды семейного правления целиком в свои руки. Вместо шлема и забрала у нее завивка из жестких кудряшек желтовато-русого цвета и огромные в пластиковой оправе очки; вместо доспехов — габардиновое пальто с туго затянутым вокруг раздавшейся вширь талии поясом, а вместо меча — дамская сумочка, доверху набитая дисконтными талонами из супермаркетов. Она вместе с точно такими же подругами регулярно вихрем проносится по своему району, делая покупки и обедая в баре, а затем они всей честной компанией отправляются на автобусе в Париж или Сантьяго-де-Компостела. Вышколенный и уже смирившийся со всем муж оставлен дома. Он кормит собаку, подрезает кусты, принимает сообщения и за парой кружек пива предается воспоминаниям в кругу приятелей юности, тоже, как и он, брошенных на произвол судьбы — и бесконечно этим довольных.

Бельгийская семья славится крепостью и сплоченностью. В воскресные дни бельгийцы, как правило, навещают родственников. Правда, часто визиты ограничиваются обменом традиционными поцелуями в щеку и последними сплетнями, а потом гости откланиваются, чтобы успеть пробежаться по магазинам.

Подростки не пытаются всеми силами увильнуть от свидания с тетушками и дядюшками, бабушками и дедушками, а сами ищут общества престарелых родичей. И те, умиленные таким проявлением родственных чувств, чем только не пичкают детей. Благо, еда всегда под рукой — кажется, что близкие только за тем и собираются, чтобы вместе посидеть за столом.

Родственники обычно живут по соседству. Впрочем, им было бы затруднительно устроиться как-то иначе, ведь по шоссе от Брюсселя до Антверпена, главных городов Бельгии, всего 35 минут езды на машине. В стародавние времена проживающая в мезонине бабушка была неотъемлемой частью каждой семьи. Ныне же в Бельгии обычная семья состоит из родителей и детей. А бабушка, что весьма практично, зачастую живет в соседнем квартале. Она и детей встретит после школы, и посоветует дочке, как удержать возле себя мужа.

Свадьба — излюбленный повод для сбора всей многочисленной родни. Бельгийцев хлебом не корми, только дай похвастаться перед знакомыми географией проживания своего семейства. После обычных формальностей гости садятся за стол и с серьезным видом приступают к трапезе. И нередко торжество по причине обильных возлияний заканчивается веселой пляской с притопами и прихлопами. Здесь никто не поверит, если рассказать, что на английских свадьбах не увидишь детей: взрослые опасаются, как бы их чада не нарушили торжественный лад церемонии. Да что ж это такое? Бракосочетание — это ведь семейный праздник. И разве, в конце концов, женятся и выходят замуж не ради того, чтобы завести собственных детей, а? Как же можно без них обойтись?

До недавнего времени можно было услышать такую присказку: идеальная бельгийская семья — это муж-фламандец и жена-валлонка (или наоборот), вместе воспитывающие своих отпрысков на фламандском и французском языках. В Бельгии полно подобных семей. Но из-за политической поляризации общин их положение в последнее время, к сожалению, изменилось в худшую сторону. Теперь уже брачные союзы с «инородцами» заключаются редко. Супругам, покинувшим свою общину, с каждым днем становится все трудней стать своими среди чужих. Они чувствуют себя неуютно. Схожее чувство, верно, испытал бы фермер, мирно занимающийся разведением молочного скота, выясни он вдруг, что мир полон воинствующих вегетарианцев.

Бельгийские семьи испокон веков были многодетными. И это поощрялось государством. До сих пор каждый седьмой сын в семье по традиции становится крестником короля, и его нарекают именем правящего монарха. В 1993 году на похоронах короля Бодуэна в церкви не хватило места для всех королевских крестников, и проходившую в Брюссельском соборе церемонию пришлось транслировать на установленном на главной площади экране. Присутствовало не менее 600 седьмых по счету сыновей, названных Бодуэнами или Будевинами. Каждая седьмая дочь тоже становится крестницей королевы, но такое случается гораздо реже: в Бельгии девочек, видно, рожают не так часто, как мальчиков.

Бельгийские дети в большинстве своем спокойны, благоразумны, покладисты и вежливы, а малыши — сама непосредственность со свежими личиками и аккуратненькими нарядами — просто симпатяги. Их поведение настолько безупречно, что родители-англичане обычно задаются вопросом, а здоровы ли они. Даже подростки, и те строптивы как-то по-старомодному сдержанно.

Если юноша или девушка ведут себя неподобающе, то бишь врубают в метро на всю мощь плеер или мусорят, то кто-нибудь из толпы, скорее всего вечно сующий свой нос в чужие дела пенсионер, размахивая тростью, тут же с бранью набросится на них. Малолетних правонарушителей, если суд по общественному надзору признает за ними вину, ждет одно наказание — на их родителей наложат штраф. А там — пусть они только явятся домой.

Бельгия наряду с Германией пользуется в Европе славой страны, среди населения которой самый высокий процент пожилых (тех, кто старше 55). Впрочем, последним по этому поводу горевать не приходится, так как они со всех сторон окружены заботой и уважением. Бельгийцев с младых ногтей приучают почитать, слушаться старших и оказывать им помощь. Даже самым вздорным, раздражительным и назойливым стариканам здесь будут угождать и идти на уступки, хоть и с тщательно подавляемым зубовным скрежетом. Но, как правило, в преддверии старости старшие члены семьи пускаются на всякого рода хитрости: они, зная, что потом все окупится сторицей, помогают детям, сквозь пальцы смотрят на их промахи и стараются не досаждать им. А все из присущей жителю Бельгии практичности: старость ведь никого не обойдет стороной.

Но хорошенького понемножку. Когда старики уже не в силах заботиться о себе, то они обычно перебираются не к детям, а в дома престарелых. Это, в общем-то, довольно милые заведения, где обитатели вольны заниматься чем бог на душу положит и принимать родных сколько влезет — или пока не надоест.

У бельгийцев к сексу отношение чисто практического свойства, а не ханжески-пуританского. "On garde un bonne par son ventre et son bas-ventre" ("Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок и то, что ниже"), — гласит одна из бытующих среди бельгийцев житейских премудростей. Как-то Жорж Сименон сказал, что он переспал с 10 тысячами женщин: его, видно, дома скверно кормили.

Давно канули в Лету те времена, когда при виде красно-белых бельгийских номеров благоразумнее всего было съехать на обочину и там с облегчением перевести дух. Теперь у всех бельгийцев имеются водительские права. Теперь — это с начала 60-х годов. А до того любой, у кого во дворе дома или под окном квартиры стояла машина, мог запросто сесть в нее без всяких документов и покатить себе по дороге.