Тем временем полет крынкинской фантазии был прер ван бесцеремонным звуком работающего пылесоса, ознаменовав шего вечерний приход уборщицы. Мысль о конкретных шагах по покорению мира, устремившаяся уже было на белоснежный лист, возмущенная неделикатным вторжением, ускакала в неведомые дали. Короче, вчера дальше вордовского документа дело не пошло. Но сегодня Крынкин был полон решимости, он чувствовал, что способен совершить нечто гениальное, масштабное, дерзкое. Открыв «План развития компании», он уже был готов изложить свое видение, но тут в дверь постучали, и через секунду в проеме директорского кабинета материализовалась фигура менеджера Александра Коржикова.
– А, Александр, вы очень кстати, – вновь оторвался от глобальных планов Крынкин. (Возможно, приход Коржикова – знак свыше. Раз уж он его прервал, пусть теперь сам план развития и напишет. А он, Крынкин, его скорректирует в соответствии со своим директорским видением. Пугать мировым масштабом пока не будем, попробуем национальный.) – У меня к вам дело, присядьте. Я вас попрошу написать план по выводу «Кофедара» на национальный уровень.
– М-м-м… – промычал Александр Коржиков, озадаченный тем, что ему доверена столь ответственная миссия. Написание плана по выводу чего-либо на национальный уровень в его сознании было сопоставимо по сложности с выводом на околоземную орбиту станции «Мир». Но менеджерские амбиции не позволяли в этом признаться публично. Поэтому с другого конца респектабельного директорского стола он твердым голосом сообщил: – Конечно, план будет.
– Когда? Вы лучше не затягивайте с этим, – сказал Крынкин.
– Через пару дней, – ответил Коржиков, про себя подумав: «Ё***». Однако включать заднюю было уже поздно. Чувствуя, что сейчас ступит на то самое минное поле, где сапер может ошибиться лишь один раз, Коржиков решил все же осторожно прощупать почву. – У вас есть какие-то мысли, пожелания? Что вы хотели бы в этом плане увидеть?
Крынкин задумался. Делиться с Коржиковым нескромными сокровенными мечтами совершенно не хотелось, но в то же время надо было указать сотруднику правильный курс движения.
– Александр, я думаю, совершенно очевидно, что пришло время выводить «Кофедар» на принципиально новый уровень, – осторожно начал излагать Крынкин. (Коржиков энергично закивал в знак согласия и полного одобрения хода директорской мысли.) – Мы достигли хороших результатов на рынке продажи кофе и кофемашин в столичном регионе, наши позиции стабильны, но пришла пора двигаться дальше.
– Насколько дальше? – решил уточнить Коржиков.
– Для начала, я думаю, надо увеличить долю на московском рынке. – Крынкин снова вспомнил о том, что не надо раньше времени пугать менеджера планами завоевания мирового господства. – Сфокусироваться на стратегическом позиционировании. А затем продолжить движение в направлении регионов.
– Ясно, – сказал Коржиков, судорожно пытаясь понять, что надо говорить дальше, чтобы зарекомендовать себя как вдумчивого профессионала. – Мне кажется, я знаю, что нам необходимо сделать в первую очередь.
– Да? И что же? – удивился сообразительности сотрудника Крынкин.
– Дело в том, что бренд нашей компании сложился стихийным образом, целенаправленно этим никто, насколько я знаю, не занимался, – начал Коржиков. – Поэтому, чтобы продолжить движение дальше и завершить его успехом (выразительная пауза ), нам необходимо, как вы правильно сказали, сфокусироваться на стратегическом позиционировании. То есть определиться с нашим брендом, его позиционированием и раскруткой.
– Так-так, – заерзал Крынкин.
– Но в этом нам потребуется помощь профессионалов, – резюмировал Коржиков.
– Стоп, стоп, – сказал Крынкин, которого посетила не очень приятная мысль. – А сколько эта помощь будет стоить?
– Я посчитаю и тогда скажу точно, – сообщил Коржиков. – Через пару дней. Хорошо?
– Да, только не затягивай, – ответил Крынкин, хмурясь.
Мысль о том, что вывод компании на национальный уровень потребует значительных затрат, мучительной болью пронзила сердце Крынкина. Расставаться с деньгами он не любил больше всего на свете. Каждый месяц, подписывая ведомость, согласно которой сотрудникам выдавались наличные, он грустно наблюдал это неотвратимое явление природы. Как было бы хорошо, если бы не надо было им платить… Но в то же время жадная крынкинская душа понимала, что совсем не платить нельзя, потому что разбегутся, гады. Вот и тут тоже… Один Бог знает, сколько эта «помощь профессионалов» может стоить. Кто же захочет задаром помогать?
Инсайт[5]
Пока Коржиков (вот уж четвертый день) составлял план запуска бренда «Кофедара» на национальную орбиту, Крынкин весь извелся. Он не находил себе места и стал плохо спать по ночам. Картины покоренного мира у его ног во сне сменялись страшными видениями. Он, Крынкин, сидит на возвышении в золоченом кресле, вокруг красавицы с опахалами, в воздухе витает аромат чудесного свежесваренного кофе. К нему подходит секретарша Светочка со стопкой ведущих деловых изданий, бесспорным украшением которых служит его лучезарная улыбка. «В этом году рейтинг богатейших людей, по версии Forbes, возглавил российский бизнесмен Владислав Крынкин!», «Владислав Крынкин – воплощение американской мечты по-русски», «Да здравствует новый кофейный король!» – приятно пестрят заголовки. «Наконецто, жизнь удалась», – думает Крынкин, любуясь обложками и первыми полосами, и в этот момент благообразная Светочка трансформируется в натурального черта с рогами и копытами. «А ты подумал о том, сколько все это стоит? – гаденько хихикает черт, щекоча Крынкину нос непристойно рыжей кисточкой на кончике своего хвоста. – Пришла пора расплачиваться, кофейный мой». К его креслу со всех сторон ползут сотрудники «Кофедара», с безумными глазами требуя внеочередной выплаты зарплаты и годовых бонусов, а черт все хихикает и хихикает, все щекочет и щекочет…
«Апчхи, – громко чихает Крынкин. – Боже, какое счастье, что это всего лишь сон».
На пятый день ровно в 10:00 в кабинет директора вошел гордый Александр Коржиков со стопкой свежераспечатанного, еще тепленького плана создания и развития национального бренда. Но последующие события приняли недобрый для амбициозного Коржикова оборот.
Вместо того чтобы восхититься превосходным планом, включающим помимо умных, но не вполне понятных слов также и подробную смету, директор издал странный звук, покрылся красными пятнами и попросил Коржикова… нет, не провести презентацию плана, а покинуть директорский кабинет в кратчайшие сроки.
Ничего не понимающий Коржиков с выражением вселенской скорби на лице печально приземлился на стул в приемной и приготовился ждать. Однако долго ждать не пришлось: дверь кабинета резко распахнулась, и в проеме возникла фигура Крынкина с планом развития, имевшим уже не столь свежий вид.
– Что это такое? – сдавленным голосом спросил Крынкин, светясь недобрым румянцем.
– План, – не вполне уверенно ответил Коржиков, который в этот трагический момент засомневался в том, что отправил на печать именно план, а не найденный накануне в дебрях Всемирной паутины прелестный образец эротической прозы.
Наблюдавшая за сценой в приемной благообразная Светочка начала всерьез беспокоиться за здоровье обоих участников представления, и не беспочвенно. Во-первых, Крынкин не краснел, даже когда откровенно врал поставщикам, что счет уже неделю как оплачен, а в том, что он не дошел, виноват исключительно разгильдяйский банк. Во-вторых, Коржиков мог временами принимать вид хитрый, нахальный, самодовольный, но никогда не выглядел растерянным. Так что все происходящее было явно из ряда вон.
– Что это там, в самом конце? – голос Крынкина был вкрадчив, а взгляд пристален.
«Господи, а чем там могло закончиться-то?» – судорожно пытался вспомнить Коржиков, с ужасом понимая, что прелестный образчик эротической прозы не был дочитан, будучи оставленным «на сладкое», и страшно даже представить, что там может быть в самом конце.
– Александр, что это за цифра в конце плана? – еще раз спросил Крынкин, конкретизируя проблему и развеивая худшие подозрения Коржикова.
– Владислав Владимирович, это смета, – с облегчением выдохнул Коржиков.
– Ясно, – сказал Крынкин, после чего снова скрылся в кабинете.
Финальная сумма в смете была чудовищной, она потрясла крынкинское воображение, которое, как мы уже знаем, излишней скромностью обычно не страдало. Правда, Крынкин был склонен, как правило, воображать поступление, а не выдачу казначейских билетов. И что самое ужасное, эти многие тысячи евро не предполагали покорения национального (даже не международного) рынка, а должны были осесть в карманах консультантов по маркетингу и рекламе.
