Как видно из стихов, на идейный замысел Скрябина явно оказала влияние Девятая симфония Бетховена. Первая симфония для него — не просто музыкальное произведение, но воплощение мировоззренческой концепции, достаточно ясно выраженной. И стихи здесь — не только форма наиболее ясного воплощения идеи, но и начало пути синтеза искусств, по которому пойдет дальнейшее симфоническое творчество композитора.
Он работает все лето. 18 июня 1899 года в письме к Беляеву, ното-издателю и меценату, ставшему искренним другом Скрябина, сообщает: «Теперь же я занят одним большим сочинением для оркестра». Осенью композитор уже оркеструет законченное произведение, показывает его директору консерватории, прекрасному пианисту и дирижеру В. Сафонову, а в начале января 1900 года едет в Петербург. Там с его музыкой знакомятся Римский-Корсаков, Глазунов и Лядов. Как члены попечительского совета издательства Беляева, принимающие решения о напечатании той или иной музыки, они приходят к выводу, что печатать симфонию можно еще до ее исполнения (обычно издательство принимало к изданию только исполненные публично произведения), однако настаивали на переделке очень трудных вокальных партий финала. Скрябин даже советовался по этому поводу со знаменитым профессором пения У.Мазетти, который не нашел особых трудностей. Однако Скрябину пришлось принять во внимание, что техника рядовых хористов, которым предстояло петь в финале симфонии, была несопоставима с возможностями итальянского виртуоза. Композитор внес требуемые изменения, тексты переводились на немецкий и французский языки (именно так, для возможного исполнения за рубежом, издавал Беляев). Готовилось переложение для фортепиано в четыре руки — оно должно было выйти одновременно с партитурой.
В ожидании издания и премьеры симфонии Скрябин летом 1900 года поехал сначала в Париж, чтобы во время проходившей там Международной выставки дать концерт, а затем в Швейцарию. Там он встретился с Беляевым, выехавшим за границу для лечения. Беляев скептически отнесся к идее вокально-симфонического произведения и предупредил Скрябина, что это сильно усложнит как издание, так и исполнение. Его опасения оправдались. Премьера, состоявшаяся в Петербурге 11 ноября 1900 года под управлением Лядова, прошла без последней части. В печати появились благоприятные отзывы. Скрябин имел основания быть довольным. В марте симфония прозвучала и в Москве под управлением Сафонова, на этот раз — с заключительной частью.
Впоследствии композитор критически оценивал финал, объясняя, что ему не удалось в нем по-настоящему передать свет, который должен озарить все вокруг. Поэтому утвердилась традиция исполнения симфонии без последней части. Это тем более логично, что первая часть симфонии является вступлением к традиционному симфоническому циклу, складывающемуся из средних четырех частей — сонатного аллегро, медленной, скерцо и сонатной формы финала. Заключительный хор — итог, только озвучивающий словом идею произведения.
Музыка
Первая, вступительная часть цикла светла, проникнута пантеистическим началом. На мягко колышущемся фоне расцветает выразительная мелодия кларнета, далее ее подхватывают струнные. В среднем разделе трехчастной формы появляются более просветленные звучания — деревянные инструменты в высоком регистре и скрипка соло играют поочередно, создавая ощущение светлой идилличности. Реприза наступает естественно, как продолжение развития среднего раздела, в коде возникает новая тема в нежном звучании флейты; потом она прозвучит в финале, образуя смысловую арку.
Вторая часть — сонатное аллегро, бурное, порывистое. Главная тема, типичная впоследствии для Скрябина, — целеустремленная, утверждающая, основанная на коротких энергичных интонациях. Побочная в затаенном звучании низкого регистра кларнета вносит сумрачный колорит, но подхватываемая струнными, приходит к напряженной кульминации. В разработке, небольшой по размерам, начинается нарастание к кульминации, высшей точкой которой становится проведение побочной темы в мощном звучании медных, после чего происходит драматический срыв. Реприза пронизана беспокойством, которое не утихает и в коде.
Третья часть по настроениям перекликается с первой. Это вдохновенная лирическая поэма. Ее крайние разделы, сочетающие черты сонатной формы и рондо, особенно выразительны, полны томления. В среднем разделе появляются черты пейзажности и, вместе с тем, волнения.
Четвертая часть — скерцо — отстранение от основного содержания симфонии, причудливая игра. Звучат подвижные, легкие мелодии в высоком регистре деревянных инструментов, аккомпанемент пиццикато струнных усиливает впечатление прозрачности. Средний раздел, как и в предшествующей части, пасторален. Такой характер достигается, в частности, появлением мелодий в пентатонном ладу.
Пятая часть возвращает слушателя к образам борьбы, преодоления. Ее темы пронизаны лирикой. Главная партия сонатной формы, протяженная, но в стремительном движении, вызывает представление о могучих природных силах. Побочная, поначалу хрупкая, в своем развитии стремится к кульминации, мощная волна перехлестывает в разработку, захватывает репризу и даже коду.
Шестая часть, в которой происходит разрешение конфликта, достижение цели, представляет собой кантату для двух солистов, хора и оркестра. Ее начинает дуэт солистов, который сменяется хоровой фугой торжественного характера.
Симфония № 2, до минор, ор. 29 (1901)
Состав оркестра: 3 флейты, флейта-пикколо, 2 гобоя, 3 кларнета, 2 фагота, 4 валторны, 3 трубы, 3 тромбона, туба, литавры, тамтам, струнные.
История создания
Над Второй симфонией Скрябин начал работу в 1901 году. После исполнения Первой симфонии в Петербурге и Москве он почувствовал себя более уверенным в новом жанре. Мнение публики обеих столиц было в целом благожелательным, а его бывший учитель, директор консерватории пианист и дирижер В. Сафонов, исполнивший симфонию в Москве, был от нее просто в восторге. И Скрябин задумывает новую симфонию, снова не просто музыкальное сочинение, а философскую концепцию, отражающую его мировоззрение. Ее внутренним замыслом, при отсутствии программности как таковой, было развитие от суровости и скорби, через дерзкий порыв, опьянение страстью и грозно бушующие стихии к утверждению силы и мощи человека. Подобный замысел укладывался не в традиционный четырехчастный, а в пятичастный цикл.
О финале композитор писал: «Мне нужно было тут дать свет… Свет и радость… Вместо света получилось какое-то принуждение…, парадность… Свет-то я уже потом нашел». Торжество человека Скрябин хотел выразить не внешней торжественностью, а легкой игрой, смеющейся радостью. Таким образом, как и во многих симфонических циклах прошлого, начиная от Бетховена, основную идею произведения можно выразить словами «от мрака к свету» — и, несмотря на привычность, даже некоторую банальность этой формулы, она наиболее точно отражает содержание симфонии.
Сразу по окончании Первой начать работу не удалось: Скрябин был очень занят в консерватории — шли экзамены, в том числе и его фортепианного класса. Отвлекали и домашние заботы: в мае в семье появился третий ребенок. Лишь летом, на даче, композитор смог отдаться творчеству. «Летом я кроме симфонии ничем не занимался, так как она очень длинна и довольно сложна, — писал он своему издателю и покровителю М. Беляеву. — Хотя в ней только 5 частей, а не 6, как в Первой, она, кажется, все же больше Первой. Кстати, может быть, мне продирижировать ее самому. Дело в том, что мне очень хочется научиться дирижировать, а начать когда-нибудь нужно…»
Осенью Скрябин показал симфонию Римскому-Корсакову, мнение которого чрезвычайно ценил. Глава петербургской композиторской школы приезжал в Москву и дважды посетил Скрябина. В сентябре и октябре композитор дописывает симфонию и в следующем месяце отправляет партитуру Беляеву. Тот, как всегда, показывает ее членам попечительского совета своего издательства. «После Скрябина — Вагнер превратился в грудного младенца с сладким лепетом», — пишет шутливо петербургский друг Скрябина А. Лядов. Премьера Второй симфонии состоялась в Петербурге 12 (25) января 1902 года под его управлением. После нее отзывы, подобные приведенному выше, зазвучали уже не в шутку. Сравнивая симфонию с Первой, критики предпочтение отдавали прежнему опусу, однако в обеих симфониях находили массу недостатков. Тем не менее группа наиболее авторитетных музыкантов столицы Скрябина поддержала.
Вторая симфония — зрелое произведение, завершающее искания и достижения первого периода творчества Скрябина. Сейчас, по прошествии века, в ней явственно ощущаются преемственные связи с симфоническими концепциями великих предшественников, больше всего — Чайковского. Гармонический язык, несмотря на большую сложность и остроту, находится в привычных рамках мажоро-минорного мышления. Вторая симфония — монументальный, но удивительно компактный и цельный цикл с ясной, выверенной композицией.
