Уже с первым балетом к Стравинскому пришел шумный успех. Молодой автор познакомился с парижскими знаменитостями — композиторами Дебюсси, Равелем, де Фалья, Ф. Шмиттом, писателем М. Прустом, поэтом П. Клоделем и многими другими.
Во время работы над “Жар-птицей” ему пришла в голову идея балета на языческий сюжет — принесение в жертву богу весны девушки, ее предсмертный танец. Он договорился о сотрудничестве с Н. Рерихом, великолепным художником, признанным знатоком древнеславянского эпоса — так начала создаваться “Весна священная”. Но работа затянулась, и осенью 1910 года Стравинский с женой поселился в Швейцарии, где начал сочинение “Петрушки”. Новый балет также встречает восторженный прием критики. Дебюсси, с чуткостью большого музыканта уловивший главное в даре Стравинского, пишет, что у автора “Петрушки” “инстинктивный гений колорита и ритма”. И потом он неоднократно отмечает “растущее мастерство и смелость русского композитора”. Молодой музыкант оказывается в центре парижской культурной жизни. В 1915 году его принимают в Парижское общество авторов, композиторов и музыкальных издателей. Дебюсси он посвящает кантату “Звездоликий” (1911).
Сначала Стравинский лишь наездами бывает в Париже. Лето он предпочитает проводить в России, в имении тестя Устилуг на Украине. Там ему лучше всего пишется. Но с наступлением холодов семья выезжает в Швейцарию, в Кларан. Весной 1914 года он едет в Париж с законченной, наконец, партитурой “Соловья”, которого Дягилев собирается ставить в Парижской Большой опере, но с началом первой мировой войны оказывается отрезанным от России. Последующие годы композитор живет в Швейцарии. Семь лет он провел в маленьких городках — Кларане, Морже, Монтре, Сальване, изредка выезжая оттуда в Испанию, Италию и Францию.
В 1917 году жизнь Стравинского резко изменилась: после переворота в России он потерял материальную независимость, так как доходы оттуда прекратились. Потерян был любимый Устилуг. Пришло известие о гибели многих близких. Нужно было как-то строить жизнь, думать о пропитании семьи. К счастью, один швейцарский меценат предложил Стравинскому деньги на организацию небольшого передвижного театра. Для него композитор написал такие произведения, как “Байка про Лису, Петуха, Кота да Барана”, “История солдата”, “Свадебка”. Все эти сочинения, основанные на русских сказках из собраний Киреевского и Афанасьева, окрашены юмором, а подчас и сатиричны. Композитор находит яркие краски для их воплощения.
Кроме того, пишутся балет “Пульчинелла” (1919—1920), снова по заказу Дягилева, много мелких сочинений фортепианных, вокальных, хоровых. Любопытно, что в новом балете композитор основывается на музыке Перголези: по-видимому, русская тематика и русские интонационно-ритмические возможности казались ему исчерпанными. И “Пульчинеллу” он решал как староклассическую итальянскую сюиту. “Что должно преобладать в моем подходе к музыке Перголези, — спрашивал себя автор, — уважение к его музыке или любовь к ней?... Только уважение само по себе всегда бесплодно и не может стать творческой силой. Для творчества нужна динамика, нужен некий двигатель, а есть ли на свете двигатель, более могучий, чем любовь?” Стравинского за этот опыт обвиняли многие, причем с разных точек зрения: одни — за насилие над классикой, другие — за отход от новаторства на более умеренные позиции. Но работа увлекла композитора и привела к появлению новых опытов в том же духе — Стравинский “пересоздает” мелодику Баха, Люлли, Генделя, Монтеверди.
В 1922 году Стравинский переезжает в Париж. В это время город становится средоточием всех лучших художественных сил мира. Париж — город Пикассо и Кокто, Матисса и Нижинского, молодого Хемингуэя и Гертруды Стайн, город, где царствует новое искусство, будь то ультрамодернизм, дадаизм, поиски “Шестерки” или продолжающиеся триумфальные выступления труппы Дягилева. Стравинский органично вписывается в парижскую атмосферу. Для музыкальной молодежи он — уже метр, признанный авторитет, вдобавок окруженный ореолом политического изгнанника. Однако в Париже он оставаться не хочет и предпочитает провинциальные города Бретани или юга Франции.
Еще в 1921 году в Мадриде он впервые дирижировал спектаклями “Петрушки”. С тех пор начинается его дирижерская деятельность. Последовали гастроли в Бельгии, Голландии, Германии. 22 мая 1924 года состоялся и его пианистический дебют: с оркестром Кусевицкого Стравинский исполнил свой только что написанный Концерт для фортепиано. В 1925 году он отправился в первую концертную поездку в США.
В 1934 году композитор принял французское подданство, но гражданином Франции пробыл недолго — поездки в США в 1937 и 1939 году укрепили его желание переехать за океан. Способствовали этому и события личной жизни. Еще в 1936 году доброжелатели уговорили Стравинского выставить свою кандидатуру в члены Французской академии изящных искусств. Однако он был забаллотирован: в члены “бессмертных” вместо него прошел Ф. Шмитт, дарование которого не могло идти ни в какое сравнение со Стравинским. Но даже былые поклонники находили теперь, что Стравинский не может проникнуться “галльским духом”, что его творчество не может быть образцом для настоящих французов. В то же время в Америке ему заказывали сочинения, пригласили в Гарвардский университет прочесть курс его музыкальной эстетики, оркестры с удовольствием исполняли его музыку. Решающим фактором для переезда стал ряд тяжких потерь, которые обрушились на Стравинского за последние годы — умерла мать, затем старшая дочь, а в 1939 году он потерял и горячо любимую жену. Острое чувство утраты требовало полной смены жизненного окружения. Последним толчком к непростому решению стало начало второй мировой войны. Осенью 1939 года Стравинский переехал в США.
К этому времени он — автор симфонии для духовых инструментов памяти Дебюсси (1920—1921), комической одноактной оперы “Мавра” по пушкинскому “Домику в Коломне” (1922), оперы-оратории “Царь Эдип” по Софоклу, балетов “Аполлон Мусагет” (1927— 1928) — для фестиваля современной музыки в Вашингтоне — и “Поцелуй феи” по заказу известной балерины Иды Рубинштейн, в котором он отдает дань восхищения Чайковским, как раньше это было с Перголези. В творческом портфеле композитора Симфония псалмов, написанная по заказу Бостонского симфонического оркестра (1930), Концерт для скрипки с оркестром (1931), мелодрама “Персефона” по пьесе А. Жида, также по заказу Иды Рубинштейн, Концерт для двух фортепиано (1935), балет “Игра в карты”, написанный для знаменитого хореографа Дж. Баланчина (Георгия Баланчивадзе, связавшего свою жизнь с Западом в отличие от родного брата, крупного советского композитора Андрея Баланчивадзе), концерт для камерного оркестра по заказу богатой американской семьи Блисс, который известен как “Дамбартон-Окс” по названию имения заказчиков. Написано и множество более мелких сочинений.
На протяжении всего творческого пути Стравинский уделял большое внимание культовым жанрам. Воспитанный в религиозном духе, он чувствовал необходимость отдать им дань. Еще в 1926 году им была написана кантата “Отче наш” для хора без сопровождения, а несколько позже — “Верую” и “Богородице, Дево, радуйся”, которые исполнялись в русской церкви в Париже. Позднее, когда произошло сближение Стравинского с католицизмом, эти сочинения были несколько переработаны им и стали известны уже с латинским текстом: “Pater noster”, “Credo” и “Ave Maria”.
Первой премьерой после переезда Стравинского в США стала Симфония in C (1938), исполненная в ноябре 1940 года Чикагским симфоническим оркестром в дни празднования его пятидесятилетия. Постоянным местом жительства композитор избрал Голливуд. Он поселился в только что построенной деревянной вилле на одном из холмов. Сюда приехала вторая жена композитора Вера де Боссе, балерина дягилевской труппы и одна из первых русских киноактрис, ранее бывшая замужем за художником мирискусником Судейкиным, также связанным с труппой Дягилева. Их скромное венчание состоялось в православной церкви в 1940 году.
Жизнь устраивалась. На композитора сыпались заказы — то крупные, то мелкие, но приносившие твердый доход. Тут были и пьесы для джаз-оркестров, в том числе негритянского оркестра Вуди Германа, и фортепианная музыка, и даже Полька для популярного цирка Барнея. А наряду с этим — балет “Орфей” (1947), опера “Похождения повесы” (1951) по мотивам картин Дж. Хогарта, балет “Агон” (1957). С годами все большее место занимают духовные сочинения: “Canticum sakrum” (“Священное песнопение” в честь святого Марка, 1956), “Von Himmel hoch” (хоральные вариации по Баху, 1956), “Threni” (кантата на библейский текст плача пророка Иеремии, 1959), кантата “Проповедь, Притча и Молитва” (1961), кантата-аллегория “Потоп” (1962) по заказу нью-йоркского телевидения, “Авраам и Исаак”, определенный как священная баллада для баритона и камерного оркестра и посвященная “народу государства Израиль”(1963), и, наконец, “Requiem canticles” для смешанного хора, четырех солистов и оркестра. Несмотря на заказной характер некоторых из этих сочинений, они, безусловно, отвечают внутренней потребности композитора — его положение в музыкальном мире, его безграничный авторитет позволяют ему выбирать, не работать над тем, что не привлекает, не кажется интересным или даже духовно необходимым. Существенна и его литературная деятельность — им оставлены три книги: “Хроника моей жизни”, относящаяся к первому, европейскому периоду; “Poetique musicale” — цикл лекций, прочитанных в Гарвардском университете; “Диалоги” — беседы с секретарем и многолетним помощником Стравинского Р. Крафтом, который обработал и издал их.
