17 сентября 1904 г. замосцы вместе с другими частями VIII армейского корпуса выдвинулись из Одесского военного округа на далекий театр военных действий — в Маньчжурию. 13 ноября эшелоны прибыли в Харбин. По прибытии на фронт 60-й пехотный Замосцкий полк почти сразу попал в самый разгар грандиозного Мукденского сражения. Боевое крещение замосцев пришлось на 17 февраля, когда полком была штурмом взята занятая противником деревня Пейтхоза. Японцы отчаянно защищались (потери полка составили 5 офицеров и 26 нижних чинов убитыми, 10 офицеров и 321 нижний чин ранеными), но это не сломило порыв русских пехотинцев.
21 февраля замосцы по приказу командования приняли участие в обороне деревни Сятхзы, которую защищали 7-й и 8-й стрелковый полки. Благодаря умелому руководству М. П. Михайлова потери полка были минимальны — 1 офицер ранен, 12 нижних чинов убито, в то время как японцы потеряли 700 человек только убитыми.
22 февраля 1905 г. генерал-майор М. Г. Голембатовский назначил М. П. Михайлова командиром отдельного сводного отряда, в который вошли три батальона 60-го Замосцкого полка, 1-й стрелковый полк, две роты 55-го пехотного Подольского полка, дивизион 31-й артбригады, две поршневые батареи 3-го Сибирского артдивизиона и 5-го стрелкового артдивизиона. Таким образом, по огневой мощи отряд примерно был равен пехотной бригаде. Задачей отряду была назначена оборона деревни Сатхозы.
Положение отряда было крайне опасным — неприятель наседал с юга, востока и запада, что вынудило развернуть орудия на два фронта. В течение 23 февраля японцы постоянно тревожили русских артогнем из трех- и шестидюймовых орудий. К вечеру огонь усилился, и в 19.00 противник предпринял первую попытку штурма деревни, которая была отбита. Спустя три часа японцы повторили атаку — с тем же результатом. В 23.00 несколько японских разведчиков с ручными гранатами попытались скрытно приблизиться к позициям отряда, но были вовремя обнаружены передовыми постами и перебиты.
В час ночи начался третий штурм. Подпустив атакующие колонны на 100 шагов, русские пехотинцы встретили их дружным залповым огнем и рассеяли наступавших. Командир отряда полковник Михайлов постоянно находился в цепи, ободряя бойцов словами: «Держаться до последнего, братцы!»
Последнюю, самую отчаянную попытку штурма Сатхозы враги предприняли уже в 4.00 24 февраля. Озверевшие японцы лезли в атаки, не считаясь с потерями. Яростный штыковой бой кипел около получаса, и снова поле боя осталось за нашими пехотинцами. Русские захватили несколько пленных, которые все оказались под воздействием алкоголя и наркотиков…
Очевидец боя под Сатхозой вспоминал: «Деревня… превратилась в груды развалин фанз, засыпанных стаканами от шрапнелей, неразорвавшихся гранат и осколками снарядов 3– и 6-дюймового калибра. Спрашивается, что же могли испытать расположенные тут войска? На это может быть только один ответ, что это войска русские, для которых нет ничего невозможного».
Подвиг сводного отряда М. П. Михайлова был высоко отмечен командованием. Сам командир был награжден орденами Святого Владимира III степени с мечами (11 февраля 1906 г.) и Святой Анны II степени с мечами (11 мая 1906 г.), а 16 февраля 1907 г. — Золотым оружием с надписью «За храбрость». А 60-й пехотный Замосцкий полк вернулся с войны, имея в рядах 460 кавалеров Знака отличия Военного ордена.
В дальнейшем М. П. Михайлов командовал двумя полками — 60-м пехотным Замосцким (в 1905–1911 гг.) и 74-м пехотным Ставропольским (1911–1914 гг.). 23 июня 1914 г. офицеру был присвоен чин генерал-майора. На Великую войну Михаил Пантелеймонович вышел в должности командира 1-й бригады 18-й пехотной дивизии, с которой участвовал в тяжелейших сражениях под Красником, Люблином, Опатовом, Кельцами, на реке Пилице. Особенно бригада М. П. Михайлова отличилась в Виленской операции в сентябре 1915 г., освободив окрестности города Вилейка. Генерал был награжден орденами Святого Станислава I степени с мечами, Святой Анны I степени с мечами и Святого Владимира II степени с мечами, удостоился двух Высочайших благоволений.
В ноябре 1916 г. М. П. Михайлов был назначен командующим новой, 138-й пехотной дивизией. Ею он командовал вплоть до Февральской революции. С «демократическими» порядками в армии генерал-майор Михайлов мириться не стал и 25 апреля 1917 г. был зачислен в резерв чинов Двинского военного округа.
К сожалению, в точности не известно, как сложилась судьба генерала-героя в дальнейшем. Известно, что он был жив на 14 декабря 1917 г. и состоял в резерве чинов Одесского военного округа.
«Я решил дорого продать свою жизнь…»: Козьма Крючков
Козьма Фирсович Крючков родился в 1888 (по другим данным, в 1890-м) году на хуторе Нижне-Калмыковка Усть-Хоперской станицы Войска Донского. После учебы в станичной школе Козьма был призван на военную службу и в 1911-м зачислен в 3-й Донской казачий Ермака Тимофеевича полк. К началу Великой войны Крючков был уже приказным (звание, соответствующее ефрейтору в пехоте).
Стычка казаков Крючкова с пруссаками. Неизвестный художник
В ночь на 30 июля 1914 г. Крючков вместе с пятью сослуживцами находился в дозоре на границе с Восточной Пруссией, у местечка Любов. Местные крестьяне сообщили им о приближении вражеского разъезда, насчитывавшего 27 улан. Четверо казаков — Крючков, Василий Астахов, Михаил Иванков и Иван Щегольков — поскакали на поиски противника, пятый направился в полк с сообщением.
Вскоре показались германцы. Между кавалеристами завязалась перестрелка, затем немцы попробовали было скрыться с поля боя, но казаки начали их нагонять. Только тут германские уланы сообразили, что численное преимущество на их стороне. Это взбодрило противника, и немцы дружно навалились на одного из казаков. Крючков с товарищами бросились на выручку. Сам приказный схватился сразу с тремя уланами, к которым на подмогу бросились еще восемь немцев. Уланский вахтмайстер рубанул Крючкова палашом, тот вовремя парировал удар, подставив винтовку. Началась настоящая свалка, в ходе которой раненый, истекающий кровью казак чудом сумел вырвать у неприятеля пику, переколоть противника и разорвать кольцо, в которое он был зажат.
Сам Крючков бесхитростно описывал этот бой так: «Меня окружили одиннадцать человек. Не чая быть живым, я решил дорого продать свою жизнь. Лошадь у меня подвижная, послушная. Хотел было пустить в ход винтовку, но второпях патрон заскочил, а в это время немец рубанул меня по пальцам руки, и я бросил винтовку. Схватился за шашку и начал работать. Получил несколько мелких ран. Чувствую, кровь течет, но сознаю, что раны неважные. За каждую рану отвечаю смертельным ударом, от которого немец ложится пластом навеки. Уложив несколько человек, я почувствовал, что с шашкой трудно работать, а потому схватил их же пику и ею по одиночке уложил остальных. В это время мои товарищи справились с другими».
Когда скоротечный бой закончился, казаки сами не поверили своим глазам. Оказалось, они уничтожили 24 германца, из которых 12 были зарублены и заколоты Крючковым!.. Сам Козьма еле держался в седле — он получил 16 (!) колотых ран и 17-ю — рубленую. Конь Крючкова был ранен 11 раз. Всех героев боя немедленно отправили в лазарет, но крепкая казачья порода сдюжила — через трое суток Крючков уже сообщал родителям, что через пять дней вернется в полк…
Беспримерный подвиг прославил скромного донца. 11 августа 1914 г. командующий 1-й армией генерал от кавалерии П. К. Ренненкампф лично вручил ему в лазарете Георгиевский крест IV степени. Это был первый солдатский «Георгий», врученный во время Великой войны.
Правда, эта награда имела номер 5501. Это объясняется тем, что заранее отчеканенные Георгиевские кресты (такое название официально было присвоено этой награде в 1913 г.) были разосланы на фронты большими партиями. Что касается Георгиевского креста IV степени № 1, то он еще до войны был оставлен «на усмотрение Его Императорского Величества». И Николай II лично вручил его только 20 сентября 1914 г. рядовому 41-го пехотного Селенгинского 158 полка Петру Черному-Ковальчуку, захватившему в бою австрийское знамя.
На какое-то время Крючков стал национальным героем № 1. В его честь назвали пароход, его портреты печались на конфетных обертках и папиросных коробках. Но сам Козьма Фирсович отнесся к своей славе спокойно. И дальнейшей фронтовой службой доказал, что был вполне достоен тех лавров, которыми его наградили. В 1915–1917 гг. Крючков был награжден Георгиевским крестом III степени и двумя Георгиевскими медалями, успешно воевал на Румынском фронте, дослужился до подхорунжего (сверхсрочного унтер-офицера казачьих войск).
Февральскую революцию подхорунжий Крючков, как и абсолютное большинство военнослужащих русской армии, встретил с энтузиазмом, был даже избран председателем полкового комитета. Однако от дальнейшей «свободы» Козьма Фирсович явно не пришел в восторг, потому что в конце апреля 1918 г. вместе с есаулом Г. И. Алексеевым организовал на Дону «белый» партизанский отряд численностью в 70 бойцов. 10 мая этот отряд после жестокого боя освободил от красных станицу Усть-Медведицкую, за что Крючков был произведен в первый офицерский чин — хорунжего (равен подпоручику в пехоте и корнету в кавалерии).
