ГИТТЕС
Я постараюсь помочь тебе. У тебя был приступ
ревности, вы подрались, он упал, ударился головой…
это был несчастный случай… но его девушка стала
свидетельницей. Поэтому тебе пришлось заставить
ее замолчать. Ты не хотела причинять ей вреда,
но у тебя есть деньги, чтобы заткнуть ей рот. Так или нет?
В роли Эвелин:
Брешь с грохотом закрывается, когда появляется ужасная мысль: «О, Господи, он думает, что это сделала я!»
ЭВЕЛИН
Нет!
В роли Гиттеса, который слышит ее эмоциональный ответ:
«Хорошо. В конце концов, это похоже на правду». Успокаивается. «Но что, черт возьми, здесь происходит?»
ГИТТЕС
Кто она? И не говори мне этой ерунды о сестре, потому
что у тебя нет сестры.
В роли Эвелин:
Сильнейший шок от всего происходящего раскалывает вас на две части: «Он хочет знать, кто она… Господи, помоги мне». Усталость от необходимости долгие годы хранить в себе этот секрет. Прислоняетесь к стене: «Если я ему не расскажу, он вызовет полицию, но если я это сделаю…» Выхода нет… только рассказать все Гиттесу.
ЭВЕЛИН
Я скажу тебе… я скажу тебе правду.
В роли Гиттеса:
Уверенность. Сосредоточенность. «Наконец-то».
ГИТТЕС
Хорошо. Как ее зовут?
В роли Эвелин:
«Ее имя… О Господи, ее имя…»
ЭВЕЛИН
…Кэтрин.
ГИТТЕС
Кто она?
В роли Эвелин:
Готова к самому худшему: «Расскажи все. Посмотрим, сможет ли он это пережить… смогу ли я это пережить…»
ЭВЕЛИН
Она моя дочь.
Возвращаетесь к точке зрения Гиттеса, так как надежда услышать наконец ее признание рассыпается в прах:
«Еще одна проклятая ложь!»
Гиттес накидывается на нее и бьет ладонью по лицу.
В роли Эвелин:
Жгучая боль. Оцепенение. Полное бессилие из-за чувства вины, испытываемого всю жизнь.
ГИТТЕС
Я сказал, правду!
Она безучастно стоит, словно предлагая ударить
себя снова.
ЭВЕЛИН
Она моя сестра -
Еще одна пощечина…
ЭВЕЛИН
она моя дочь -
В роли Эвелин:
Не испытывает ничего, кроме облегчения.
В роли Гиттеса:
…бьет еще раз, видит ее слезы…
ЭВЕЛИН
– моя сестра -
…еще один более сильный удар по лицу…
ЭВЕЛИН
– моя дочь, моя сестра -
…бьет наотмашь, хватает ее, с силой толкает на диван.
ГИТТЕС
Я сказал, что мне нужна правда.
В роли Эвелин:
Сначала его побои кажутся чем-то очень далеким, но удар о диван возвращает вас в настоящее, и вы выкрикиваете слова, которые никому никогда не говорили:
ЭВЕЛИН
Она моя сестра и моя дочь.
В роли Гиттеса:
Возникает брешь, слепящая глаза! Ошеломление. Ярость ослабевает, когда брешь медленно закрывается, и вы осознаете ужасный смысл, скрывающийся за ее словами.
Неожиданно по лестнице с топотом сбегает Кан.
В роли Кана:
Готов драться, чтобы защитить ее.
В роли Эвелин, которая неожиданно вспоминает:
«Кэтрин! Боже милосердный, неужели она меня слышала?»
ЭВЕЛИН
(быстро обращаясь к Кану)
Кан, пожалуйста, вернись назад. Ради всего святого, сделай
так, чтобы она оставалась наверху. Вернись к ней.
Кан бросает тяжелый взгляд на Гиттеса, затем уходит вверх по лестнице.
В роли Эвелин, поворачивающейся, чтобы увидеть застывшее выражение лица Гиттеса:
Странное чувство жалости к нему: «Бедняга… так до сих пор и не понял».
ЭВЕЛИН
…мой отец и я… понимаешь? Или это для тебя слишком сложно? Эвелин опускает голову на колени и всхлипывает.
В роли Гиттеса:
Волна сострадания: «Святые угодники… этот больной ублюдок…»
ГИТТЕС
(тихо)
Он изнасиловал тебя?
В роли Эвелин:
Вы представляете себя и вашего отца, какими были много лет назад. Сокрушительное чувство вины. Но больше никакой лжи:
Эвелин отрицательно качает головой.
Это место сценария было радикально переписано. В третьем варианте Эвелин долго рассказывает о том, что ее мать умерла, когда ей было пятнадцать лет, и ее отец так переживал, что у него был «срыв» и он превратился в «маленького мальчика», неспособного самостоятельно есть или одеваться. Это привело к инцесту между ними. Не в силах признать, что он совершил, отец отвернулся от нее. Эта экспозиция не только замедляла темп сцены, но, что более важно, серьезно уменьшала силу антагониста, наделяя его вызывающей сочувствие уязвимостью. Все было удалено и заменено репликой Гиттеса «Он тебя изнасиловал?» и отрицательным ответом Эвелин – блистательный ход, который позволил подчеркнуть жестокую сущность Кросса и провести суровую проверку любви Гиттеса к Эвелин.
Сцена позволяет представить как минимум два объяснения того, почему Эвелин отрицает, что была изнасилована: дети часто испытывают саморазрушительную потребность защищать своих родителей. Это вполне могло быть изнасилованием, но даже сейчас Эвелин не может заставить себя обвинить отца. Или она была соучастницей. Смерть матери превратила ее в «хозяйку дома». Известны случаи инцеста между отцом и дочерью в подобных обстоятельствах. Однако это ни в коей мере не извиняет Кросса. Так или иначе, ответственность лежит на нем, но Эвелин винит себя. Ее отрицательный ответ ставит Гиттеса перед определяющим выбором: любить ли эту женщину по-прежнему или передать полиции по обвинению в убийстве. Ее отрицание противоречит его ожиданиям, и открывается брешь:
В роли Гиттеса:
«Если она не была изнасилована…» Замешательство:
«Здесь должно быть что-то другое».
ГИТТЕС
Что же случилось?
В роли Эвелин:
Мелькающие воспоминания о пережитом шоке при известии о беременности, дьявольская усмешка на лице отца, побег в Мексику, родовые муки, чужая больница, одиночество…
ЭВЕЛИН
Я убежала…
ГИТТЕС
…в Мексику.
В роли Эвелин:
Вспоминания о том, как Холлис нашел вас в Мексике, как вы гордо показывали ему Кэтрин, печаль от того, что ребенка забирают, лица монахинь, плач Кэтрин…
ЭВЕЛИН
(утвердительно кивая)
Холлис приехал и позаботился обо мне.
Я не могла ее видеть… мне было пятнадцать.
Я хотела, но не могла. Потом…
Воспоминания о той радости, которую вы испытали из-за возвращения Кэтрин в Лос-Анджелес, о том, как вы прятали ее от своего отца, а затем внезапный страх: «Он никогда не должен ее найти. Он безумен. Я знаю, что ему нужно. Если мой ребенок попадет к нему в руки, он снова сделает то же самое».
ЭВЕЛИН
(бросая умоляющий взгляд на Гиттеса)
А теперь я хочу быть с ней.
Я хочу заботиться о ней.
В роли Гиттеса:
«Наконец я узнал правду». Вы чувствуете, что брешь закрывается, в то время как любовь к ней усиливается. Жалость к пережившей все это, уважение за ее смелость и преданность ребенку. «Отпусти ее. Нет, лучше вывези из города. Она никогда не сможет сделать это сама. И, парень, ты перед ней в долгу».
ГИТТЕС
И куда ты собираешься отвезти ее?
В роли Эвелин:
Вспышка надежды. «Что он имеет в виду? Он поможет?»
ЭВЕЛИН
Обратно в Мексику.
В роли Гиттеса:
Поворот колеса судьбы. «Как ей ускользнуть от Эскобара?»
ГИТТЕС
Ты не можешь ехать на поезде.
Эскобар будет искать тебя повсюду.
В роли Эвелин:
Недоверие. Восторг: «Он собирается помочь мне!»
ЭВЕЛИН
А как… как насчет самолета?
ГИТТЕС
Нет, это еще хуже. Тебе лучше просто сбежать отсюда,
оставив все эти вещи здесь.
(пауза)
Где живет Кан? Узнай точный адрес.
ЭВЕЛИН
Хорошо…
Свет падает на лежащие на столе очки, привлекая внимание Эвелин.
В роли Эвелин:
«Эти очки…» Образ читающего Холлиса… без очков.
ЭВЕЛИН
Они не принадлежали Холлису.
ГИТТЕС
Откуда ты знаешь?
ЭВЕЛИН
Он не носил бифокальные очки.
(Она поднимается по лестнице,
а Гиттес смотрит на очки.)
В роли Гиттеса:
«Если это очки не Малрэя…» Открывается брешь. Осталось найти еще один, последний, кусочек правды. Память начинает работать и возвращает вас к… обеду с Ноа Кроссом, когда он рассматривает голову отварной рыбы через бифокальные очки. Брешь резко закрывается. «Кросс убил Малрэя, потому что зять не захотел рассказать ему, где скрывается его дочь, рожденная от его дочери. Кросс хочет получить этого ребенка. Но он ее не получит, потому что улика, позволяющая прижать его… у меня в кармане».
