Эта пустота «неумности» относится ко всем видам деятельности, а также к танцам и фехтованию. Танцор поднимает веер и топает ногой. Если он хоть чуть-чуть думает о том, как ему это надо сделать хорошо, он перестает быть хорошим танцором и его ум останавливается на каждом моменте. Во всех действиях необходимо забыть свой «ум» и стать единым с тем, что ты в этот миг делаешь.
Если мы привязываем кошку, чтобы она не схватила птичку, она будет вырываться на свободу. Но научите кошку не замечать присутствия птички, и тогда животное свободно может отправляться куда захочет. Иными словами, когда ум привязан, он чувствует себя ограниченным в каждом движении, и тут нечего говорить о каком-то чувстве спонтанности.
Итак, не позволяйте уму останавливаться на поднятом мече, забудьте, что делаете, и бейте врага. Не удерживайте ум на том, кто стоит перед вами. Все происходит из пустоты, но остерегайтесь, чтобы ваш ум не попался в сети самой пустоты.
«Мистический меч» Дзягю Тадзима-но-ками и «Меч непребывающего ума» Одагири ИтиунаПочти одновременно в Эдо, теперь Токио, в конце XVII — начале XVIII века жили Дзягю Тадзима-но-ками и другой фехтовальщик, известный под именем Одагири Итиун. В то время, как теперь известно, Тадзима-но-ками был связан с кланом Токугавы, находился на вершине славы и обладал огромной известностью. А учитель третьего сегуна Одагири Итиун был известен узкому кругу своих друзей и учеников. Их социальное положение различалось. Однако, судя по тому, что он писал, Итиун был лучшим фехтовальщиком. Он презирал тех профессиональных учителей, что собирались вокруг политических деятелей, ибо у них, как говорил его учитель Сэкиун, были «грубые души», стремящиеся к достижению славы. Такие учителя ради почестей приносили в жертву свое искусство.
Общим в философии фехтования Итиуна и Дзягю было то, что в основе лежал дзэн-буддизм. Итиун был склонен больше придавать значение пониманию задач дзэн, за которым, как он говорил, приходило и понимание техники. Дзягю, напротив, больше придавал значение технике, хотя и подчеркивал значение дзэн для фехтования. Но он не заходил так далеко, как Итиун, который совершенно игнорировал тактическое искусство как таковое. Итиун открыто заявлял, что его меч был мечом «недеяния», «не-искусства», «не-техники», «не-ритмичности», «полагающимся на ничто», не нуждающимся ни в чем, что подобно искусству фехтования. И всякий, как считал он, кто будет говорить о методе его практической тренировки, скажет, что это «очень странно и необычно».
Мы приводим два произведения этих мастеров прошлого: трактат Дзягю Тадзима-но-ками о мистическом мече Тайа[2] и сильно сокращенный конспект, написанный в конце XVIII века с оригинального произведения Одагири Итиуна. Эта рукопись имеет очень большое значение для изучения фехтования, показывая всеобъемлющую значимость духовной тренировки в сравнении с обучением фехтованию как ремеслу, а также отношение просветленной личности к техническому мастерству. Фехтование — это не искусство убивать, оно состоит в том, чтобы развивать себя нравственно, философски, духовно.
Дзягю Тадзима-но-ками о «Мистическом мече»Всякое оружие, которое служит для убийства, сулит недоброе, и им можно пользоваться только в случае крайней необходимости. И если оружием все-таки приходится пользоваться, то лишь для наказания зла, а не для того, чтобы лишить кого-нибудь жизни. Чтобы понять это, нужно учиться. Но одного учения недостаточно. Учение — лишь двери к учителю. Учитель есть Дао (Путь и Истина). Дао превыше любой учености, но без учености никто не достигает непреложного Дао. Дао достигается, когда ум совершенно опустошен от вводящих в заблуждение мыслей, от завлекающих чувств. Когда Дао осознано до конца, вы приобретаете всезнание, но оно не препятствует вам жить в Дао. Ибо учение и знание должны быть в конце концов «забыты», и, когда вы осознаете это, вот тогда вы можете заниматься любым делом без всяких помех. Пока у вас есть чувство, что вы что-то упускаете или чем-то связаны, вы будете поглощены чувством неудовлетворенности («опутанности») и вы несвободны.
Когда жизнь человека только начинается, он не ведает ни о чем и у него нет сомнений, препятствий и тормозов. Но потом он начинает учиться и становится робким, предусмотрительным, осторожным, в голове у него появляется торможение, и оно не дает ему двигаться вперед так, как это он делал раньше, до обучения. Учение необходимо, но весь секрет в том, чтобы не стать его рабом. Нужно стать его господином и пользоваться им тогда, когда оно нужно. Этот взгляд следует распространять и на фехтование. Фехтовальщик должен сохранять свой ум от всего внешнего и лишнего, его ум должен быть совершенно свободен от эгоцентризма и эмоций. Когда фехтовальщик достиг этого и ум «потерян», тогда и дьяволу за ним не уследить. Только тогда фехтовальщик сможет до конца раскрыться как мастер. Но может пойти и дальше, забыв все, чему учился. Теперь вы изучаете себя, и тут уж нет разделения на того, кто изучает, и того, кого изучают. Действительно, конечная цель овладения искусством есть тот момент, когда достигнутые познания есть потерянные познания.
Однако, как бы ни был фехтовальщик натренирован, он никогда по-настоящему не овладеет техническими навыками, пока не избавится от всех психических затруднений и не сможет удержать свой ум в состоянии пустоты, забыв о всей изученной технической премудрости. Только в этом случае его тело сможет проявить все, что накоплено за годы тренировок. Его туловище, его руки и ноги будут двигаться сами по себе, автоматически, без всяких сознательных усилий фехтовальщика. Тогда его действия будут совершенным образцом фехтования. Это совершенная тренировка, но ум не знает, где он. Когда это осознано, когда это станет реальностью, вся тренировка брошена неизвестно куда. Вот где искусство фехтовальщика достигает совершенства, и тот, кто этим обладает, зовется «мэйдзин» (гений).
Изучение техники фехтования соотносится с обучением философии и мировосприятия дзэн, однако достигнутый в этом уровень все равно не покрывает все учение в целом — нив дзэн, ни в фехтовании. Доя этого необходимо достичь конечной реальности, то есть Пустоты или Абсолюта. Абсолют выходит за все пределы относительности. В фехтовании вся техника должна быть забытой, неосознаваемое предоставлено само себе, ему же перепоручена вся ситуация. Только при этом условии техника будет совершать чудеса автоматически и спонтанно. Так же и с концентрациями в дзэн, в любой форме. Их нужно выбросить из головы, когда раскрывается путь Пустоты, освещая мир множества. Только поэтому мы утверждаем, что дзэнский принцип проникает во все искусства Японии. Личное переживание внутреннего смысла во всяком искусстве — это все, но и технику не следует отвергать, в конце концов, она вторична. «Болезни», которые перечисляет философ фехтования, встречаются в любом виде искусства, и знание их очень поможет в понимании всей японской культуры.
Любая идея, какой бы она ни была ценной или желанной, становится болезнью, когда ум ею одержим. Болезни и навязчивые идеи, от которых должен избавиться фехтовальщик, следующие:
1) желание победить;
2) желание прибегнуть к техническим трюкам;
3) желание продемонстрировать все, что выучил, все, что знаешь;
4) желание держать противника в страхе;
5) желание играть пассивную роль;
6) желание избавиться от болезни, которой, вероятно, подвержен — одной из вышеперечисленных.
Если фехтовальщиком овладела хотя бы одна из этих идей, он теряет свободу и становится ее рабом, а это крайне нежелательно в его профессии.
Так как же нам избавиться от этих болезней и навязчивых идей? Если любое желание, даже желание освободиться от всех желаний, препятствует спонтанной активности и внутренней гармонии, что же нам делать? В некоторых ситуациях желание просто необходимо, иначе ничего не достичь; иногда следует желать и безжеланности. Так как же разрешить эту дилемму? Клин клином вышибают, но как избавиться от второго клина, если не третьим? Это может продолжаться до бесконечности, если мы не откажемся от желания выбивать последний клин. Такова «болезнь», от которой Дзягю Тадзима хочет избавить фехтовальщика. Ни одного мгновения не будет фехтовальщика без болезни, потому что желание быть без болезней уже есть болезнь. Это погоня за собственной тенью — как быстро за ней ни беги, все равно, пока жив, не догонишь.
И в дзэн та же проблема. До тех пор, пока есть желание избавиться от всех привязанностей, избавиться от них невозможно. В логике это желание может быть выражено неким заявлением, положительным или отрицательным. К примеру, можно сказать: «Я хочу это» или «Я этого не хочу». Хотеть — это привязанность, не хотеть — тоже привязанность. Быть непривязанным — значит быть свободным от всех заявлений, позитивных и негативных. Иными словами, это быть одновременно в «да» и «нет» что с точки зрения формальной логики и рассудка совершенно невозможно и абсурдно. Дзэнский учитель поднимает палку и спрашивает: «Я называю это палкой, а ты как назовешь?» Или он может сказать так: «Я держу лопату и все же с пустыми руками, ибо так достигаю переворота души». От учеников требуется постижение этой невозможности.
