Светлана Олеговна Ермакова
Царское Село и Павловск
Пригороды Санкт-Петербурга раскинулись на обширных пространствах побережья Финского залива, на Ижорской возвышенности и Карельском перешейке. Дворцово-парковые ансамбли XVIII–XIX вв., словно редчайшей красоты жемчужины, окружают Северную столицу.
Шедевры скульптуры, зодчества и декоративного искусства, которыми славятся пригороды Санкт-Петербурга, благодаря таланту их создателей, предстают перед изумленными посетителями в удивительной гармонии с природным ландшафтом.
Раскинувшиеся вокруг холмы и равнины, голубые озера среди живописных лесов – все органично переплелось с творениями талантливейших мастеров, архитекторов и художников.
В строительстве дворцов, павильонов, парков и фонтанов были задействованы тысячи безвестных работных людей – землекопов, каменщиков, плотников, штукатуров и даже солдат. Их тяжкий труд лежит в основе создания каждого исторического памятника в дворцово-парковых ансамблях пригородов Санкт-Петербурга.
Земли, где в XVIII–XIX вв. возникли петербургские пригороды, в древности были заселены славянскими племенами.
В XII в. этот обширный край входил во владения Великого Новгорода. В окладных книгах того времени они значились как Шелонская и Водная пятины. На месте окрестностей современной Северной столицы располагалось множество русских, финских и карельских деревень. Об этих древних селениях напоминают названия пригородов. Название Гатчина трансформировалось из названия старинного селения Хотчино, Царское Село – из Саарской мызы, Стрельня – из Стрелиной мызы.
В конце XV в. эти земли вошли в состав Московского государства. Более четырех веков продолжалась кровопролитная борьба с ливонскими рыцарями и шведскими завоевателями. До сих пор об осадах и штурмах, о победах и поражениях тех далеких времен напоминают крепости Нарва, Орешек, Ивангород.
В начале XVII в. шведам удалось захватить прибалтийские территории, и Россия почти на 100 лет потеряла выход к Балтийскому морю. В результате Северной войны, длившейся 21 год, побережье Финского залива и берега Невы были освобождены.
Едва умолк грохот орудий, как Пётр I своим указом повелел строить город-порт Санкт-Петербург, морскую крепость Кронштадт, загородные резиденции и усадьбы.
Рядом с резиденциями вырастали небольшие поселения, ставшие впоследствии «придворцовыми» городами. На притоках Невы – Сестре и Ижоре – появились крупнейшие промышленные постройки петровского времени.
После войны прошло лишь несколько десятилетий, и на южном берегу Финского залива возникли первые летние усадьбы для императора и его приближенных. Любимым местом отдыха императора стал Петергоф. Чуть позднее строились Стрельня, Ораниенбаум, Царское Село, Гатчина, Павловск.
В царствование Елизаветы Петровны и Екатерины II основной летней резиденцией императорского двора стало Царское Село. Его расцвет повлиял и на близлежащие земли.
С юга к усадьбе вплотную подступал сосновый бор, изобиловавший дичью. Очень скоро эти места стали любимыми охотничьими угодьями императорского двора. На месте двух охотничьих домиков, стоявших в густом лесу, развернулось интенсивное строительство.
К концу XVIII в. в пяти верстах от Царского Села была построена новая усадьба, получившая название село Павловское в честь будущего императора Павла I. Грандиозная система дворцово-парковых ансамблей в окрестностях Санкт-Петербурга формировалась в течение двух веков. Она стала настоящей и единственной в своем роде наглядной художественной энциклопедией архитектуры, декоративного и садово-паркового искусства.
Великая Отечественная война смерчем пронеслась по невским землям. Фашисты отправляли в Германию все, что местные власти не успели вывезти или спрятать. Долгие годы потребовались для того, чтобы дворцы и парки, павильоны и фонтаны вновь обрели прежнюю красоту и неповторимый облик.
В данном издании рассказывается лишь о двух жемчужинах из ожерелья Санкт-Петербурга – Царском Селе и Павловске. В центре повествования – увлекательные истории создания и восстановления наиболее значительных исторических памятников, украшающих эти дворцово-парковые ансамбли, а также старинные предания и тайны дворцовых переворотов, исторические портреты императоров и императриц.
Три столетия назад на территории Екатерининского парка находилась небольшая финская усадьба, окруженная со всех сторон лесами и пустошами. По-фински она называлась Саари-мойз («хутор на возвышенном месте»), а по-русски – Саарская мыза. Это поселение было отмечено на шведских картах XVII в.
Первое упоминание о Саарской мызе встречается в документах 1702 г., связанных с военными действиями русских войск против шведской армии. В донесении Ф. М. Апраксина Петру I от 24 августа 1702 г. сообщается о бегстве неприятеля из Саарской мызы.
Пётр I дарил земли, разоренные войной, своим приближенным, чтобы селения в окрестностях новой столицы как можно скорее были застроены. Саарская мыза досталась генерал-губернатору освобожденного края А. Д. Меншикову.
В 1710 г. Пётр I подарил своей супруге Екатерине Алексеевне 6 мыз Копорского уезда: Саарскую, Пурколовскую (будущее Пулково), Славянскую, Антельскую, Кононовскую и Мозинскую.
Согласно документальным источникам 1711 г., всего в этих мызах было «95 деревень, 182 двора крестьянских и 18 бобыльских, земли 21 754 десятины и лесу общего им всем поверстного на десять верст».
К сожалению, не сохранилось ни описаний шведской мызы, ни тем более ее изображений. Исследователи полагают, что центром усадьбы стали постройки на мызе и окружающий их плодовый сад. Подарок супруге император сделал совсем не случайно. Таким образом он отблагодарил Екатерину Алексеевну за помощь в спасении русской армии, окруженной турецкими войсками.
Война с турками была проиграна, и русская армия оказалась в кольце 20-тысячного турецкого войска. На многочисленные предложения о заключении мира турки отвечали отказом. Выход был один – готовить прорыв из окружения, хотя Пётр I понимал, что это было смерти подобно.
Выступать решили на рассвете, а накануне вечером Екатерина уговорила Петра написать еще одно письмо турецкому визирю и, без ведома мужа, приложила к письму свои драгоценности. Утром согласие на переговоры было получено, мир заключен, русская армия спасена.
Пётр оценил мудрость жены и ее преданность. Он объявил о помолвке с Екатериной, которая не раз подтверждала свое право стать достойной законной супругой императора. Надо сказать, что на тот момент они еще жили в гражданском браке, и их дочери, Анна и Елизавета, считались незаконнорожденными.
Историки не пришли до сих пор к единому мнению о происхождении Екатерины Алексеевны. Большинство из них склоняются к версии, что она была родом из Мариенбурга, из католической крестьянской семьи. Ее звали Марта Скавронская.
Девочка рано осиротела и в 12-летнем возрасте попала в услужение к католическому священнику. Ее воспитывали вместе с детьми священника, но грамоте так и не обучили.
Марту выдали замуж, едва ей исполнилось 17 лет. Ее мужем стал швед, служивший в драгунском полку. Вскоре он ушел на войну, и больше Марта никогда о нем ничего не слышала.
В 1702 г. Мариенбург был взят русскими войсками, и девушка вместе с другими горожанами попала в плен. Красоту Марты заметил фельдмаршал Б. П. Шереметев и взял ее к себе в услужение. Спустя полгода ее увел Меншиков и, желая угодить государю, представил ее Петру.
Император поселил Марту в Преображенском, где она приняла православие и имя Екатерина. Отчество было дано ей от крестного отца, царевича Алексея. В первом браке Пётр был несчастлив. Екатерина стала ему не только женой, но и другом, мудрой советницей, поддерживающей государя во всех его начинаниях.
Пётр не мог заключить с Екатериной брачный союз, пока была жива его первая жена. Гражданский брак длился несколько лет. Пётр I мечтал о наследнике, но их с Екатериной первенцы, близнецы Пётр и Павел, умерли в младенчестве. Следующими, одна за другой, родились дочери – Анна и Елизавета.
Вскоре после заключения мирного договора с турками и возвращения с войны Пётр сдержал свое слово. Венчание его с Екатериной Алексеевной состоялось 19 февраля 1712 г. В этот же день 5-летняя Анна и 3-летняя Елизавета тоже были венчаны в церкви и признаны законными царскими детьми.
Пётр был по-настоящему счастлив. Он с удовольствием наблюдал, как Екатерина становилась законной хозяйкой в дворцовых покоях, и не переставал удивляться переменам, происходящим с ней.
Екатерина с легкостью превращалась в царицу, не забывая при этом ни на минуту о своем низком происхождении. Более всего государь ценил в жене то, что она при любых обстоятельствах вела себя с окружающими просто, естественно и непринужденно.
