Лагерные мостырки
Чтобы избежать этапа или работы, зэкам часто приходится симулировать болезнь. Для этого существуют специальные рецепты, которые уголовная братия разработала и опробовала еще во времена каторги. Этими хитростями стали пользоваться и в зонах ГУЛАГа. Законники симулировали заболевание, чтобы попасть в больницу, где, по воровской традиции, назначался сходняк. В зависимости от масштабов сходки, медучреждения могли быть разные. Поэтому была разной и тяжесть "недуга".
По старым воровским законам, короновать зэка позволялось лишь во время пересылки или в тюремной больнице. Кандидату на почетный титул приходилось что-то с собой делать, чтобы вызвать озабоченность врачей. Случалось, претендент в погоне за титулом даже причинял себе увечья и попадал в больницу на вручение венца.
Симуляцию болезни или намеренное членовредительство зэки называют мостырками (или мастырками). Их перечень настолько объемен, что потянул бы на хороший сборник лагерных рецептов. В 1987 году исследователь советского лагерного быта Жак Росси издал в Лондоне "Справочник по ГУЛАГу". Автор не обошел вниманием и мостырки. Наиболее популярные выглядят так.
В женских лагерях самым простым и приятным средством избежать работы считалась беременность. Осужденные женщины провоцировали мужской персо-нал лагеря на близость и старались скрыть интересное положение до момента, когда проводить аборт никто не рисковал. Беременная зэчка освобождалась от трудовых будней на несколько месяцев.
К чуть ли не повседневным рецептам относилось обильное потребление воды, которое могло закончиться водянкой. Чтобы вызвать жажду, зэки ели соль целыми кусками. Учащенное сердцебиение вызывалось водным настоем табака, который пили три раза в день.
Чтобы сымитировать тяжелую гнойную рану, зэк разрезал кожу и вводил в надрез нитку, которой чистил зубы. Инфекция делала свое дело, и спустя два-три дня рана пугала самого симулянта.
Болезненным, но эффективным, считалось прижигание полового члена.
Морщась от боли, зэк обрабатывал детородный орган горящей сигаретой. Ранки смахивали на сифилисные язвы, и мостырщик отправлялся в венеричес-кое отделение. Симуляция гонореи переносилась не менее болезненно: в мочеиспускательный канал с помощью шприца вводили жидкое мыло, вызывающее раздражение слизистой и подозрительные выделения. Если кипяток лить на ногу или руку не прямиком, а через тряпку, обваренная кожа напоминает своей припухлостью и равномерной краснотой гангрену.
Острое кишечное отравление или дизентерию имитировали тем, что съедали несколько кусков обычного мыла. Кто не мог проглотить мыло, пил мыльный раствор. Через несколько часов появлялись рези в животе и сильный понос.
Желающие получить высокую температуру вводили под кожу керосин. Кроме температуры, появлялись фурункулы, которые также можно было использовать при выборе "диагноза".
В сустав руки или ноги загонялись иглы. Сустав распухал, синел и подпадал под признаки перелома конечности. Высококлассная мостырка определялась лишь рентгеном.
Доходило и до намеренного членовредительства. Во время сильных моро-зов из окна выставлялись пальцы рук (реже ног). Отморожение часто заканчивалось ампутацией пальцев или даже кисти. Глотались зубные щетки, гвозди, ложки. Бывало, зэки собственноручно отсекали пальцы, мостыря производственное увечье.
Чтобы избежать этапа, зэки применяли мостырку, даже не пытаясь имити-ровать заболевание. Скажем, прибивали гвоздем к деревянному полу или табурету мошонку, повреждая только кожу. Несколько дней уходило на то, чтобы "отсоединить" зэка. Прошедшие мостырку отмечают ее относительную безболезненность. Случалось, что мостырщик зашивал нитками рот. Оттянуть этап можно и с помощью химического карандаша. Достаточно растереть грифель и засыпать им глаза, чтобы вызвать временную слепоту. Еще зэки симулируют недуг, чтобы не попасть в карцер. Каждое постановление на посадку в карцер должна подписать санчасть. Мастерски исполненная мостырка обеспечивает перевод на более легкую работу во время очередного медосмотра на соответствие трудовой категории. Их три: ТФТ (тяжелый физический труд), СФТ (средний), ЛФТ (легкий). О популярности и коварстве лагерных мостырок вспоминал и Солженицын в "Архипелаге "ГУЛАГ":
"Другое дело - мостырка, покалечиться так, чтоб и живу остаться, и инвалидом. Как говорится, минута терпения - год кантовки. Ногу сломать да потом чтоб срослась неверно. Воду соленую пить - опухнуть. Или чай курить это против сердца. А табачный настой пить - против легких хорошо. Только с мерою надо делать, чтоб не перемостырить да через инвалидность в могилку не скакнуть. А кто меру знает?.. "
"ШАРЫ" И "УЗДЕЧКИ" или "ремонт болтов"
С тюремной камеры начинается приобщение новоявленного зека к садомазохистской "хирургии", специализирующейся на вживлении в детородный орган так называемых "шаров". "Шары", по убеждению любого зека, способствуют наиболее полному удовлетворению женщины во время физической близости. Самому "шароносителю" они, вероятно, доставляют лишь моральное удовлетворение.
Делаются "шары" из оргстекла (зубная щетка); обломок затачивается до размеров от 3 до 20 мм в диаметре, полируется тщательнейшим образом... Для операции нужен хорошо заточенный гвоздь-сотка или "весло". Дезинфицируется "инструмент" кипятком (как и сам "шар"). Пациент кладет член на гладкую поверхность (скамья, например) и оттягивает вправо или влево крайнюю плоть. По оттянутому месту "хирург" бьет "инструментом"; в кровоточащее отверстие вставляется "шар". И перебинтовывается в меру чистым носовым платком. Хорошо, если удается выпросить у заглянувшего в камеру медика (лепилы) таблетку стрептоцида: "послеоперационный" период часто протекает в форме сепсиса (заражения крови); орган утолщается до размеров ноги. Иногда и во время самой "операции" "хирург" промахивается (что-нибудь под руку сказали) и попадает гвоздем точно в вену. Это "фильм ужасов"...
Спутники носились недолго и вырезались лагерными врачами после первого же медосмотра: этого требовала ведомственная инструкция. Зэки это хорошо знали и пытались дотянуть до свидания со своей подругой. Врачи же - в целях воспитания "гуманного, не озлобляющего и разумного" - старались вырезать спутник не сразу при поступлении зэка в лагерь, а только за час перед свиданием, когда приехала к нему жена и он пришел на обязательный перед свиданием врачебный осмотр.
В нынешних зонах "ремонт болтов" встречается значительно реже. Если же он проводится, то не средневековыми - методами, а с помощью хирургического скальпеля и дезинфицирующих средств.
Ставят также и "уздечки": пробивается дырочка внизу; сквозь нее протягивается леска; дырочка не зарастает: теперь на нее можно подвесить все, что угодно, вплоть до золотой серьги...
В зоне эти операции почти безопасны, потому что гораздо легче достать медикаменты и перевязку. Но в зоне практикуют еще и "уникальную" операцию по закачиванию под кожу полового члена вазелиновой смеси, увеличивая толщину органа до неимоверных размеров. Делается и "розочка" методом рассечения крайней плоти на четыре части...
Есть зеки, носящие в штанах буквально "кукурузный початок": двадцать, тридцать, сорок шаров кто больше?..
А еще, говорят, вживляют в член свежеотрезанные крысиные уши... по бокам...
ДЕЛА ПРИКОЛЬНЫЕ. СПОРЫ
"Приколы", "романы" (с ударением на "о") занимают, как и азартные игры, значительное место в жизни зека. Есть истинные мастера приколов, умеющие заворожить массу слушателей увлекательнейшим рассказом из собственной жизни, переложением кинофильма или попурри из того и другого. Не надо путать мастера прикола с "гонщиком", "гонщик" даже из правдивого рассказа делает бесстыдное вранье; слушателей же обмануть невозможно: "Все, Васятка, подвязывай "базар", не гони гусей... Пусть лучше Бирюк приколет чтонибудь..."
В одной из камер СИЗО города С. дожидался этапа на зону Дядя Семен (кличка), бывалый зек с шестнадцатилетним стажем строгого режима. Однажды его внимание привлекла проскользнувшая в поисках пищи мышь, и Дядя Семен, откашлявшись, проникновенным голосом поведал сокамерникам историю о том, как семь лет тому назад он ждал этапа в Ростовской тюрьме, и прикормил в камере крысу, и дал имя Машка, и крыса эта выходила из щели под стеной на его голос. "Скажу, бывало, негромко так: "Машка! Машка!" Смотрю нарисовалась, родная... Положу сухарик подбежит, понюхает и носик в сторону. Обижается, падла... Я тогда ей сырку голландского шматок мать дачку подогнала три дня тому... Машка к сыру, подбегает и передними лапками, одна о другую, потирает: рада, сучара, донельзя... Кентовались мы с ней месяц не разлей вода! А тут этап: с вещами! на выход! Я сидор собрал, Машку зову: "Машунь! Машунь!" Гляжу: выходит. "Прощай, Машка!" говорю. А она на задние лапки встала, смотрит грустно... А из правого шнифта (глаза) по щеке слезинка, махонькая такая..."
