– Мне так хорошо, милая моя, Дашенька, солнце мое, – шептал Стас, открыв глаза. Он видел ее раскрасневшееся лицо, разметавшиеся волосы, чуть приоткрытый влажный рот. И во всей этой картине он увидел одно – чистоту. Она напоминала ему ангела, сошедшего с небес. – Я так давно этого ждал, так давно мечтал…
Он не мог больше говорить, сдерживаться. Его желание достигло пика и бороться с ним не было сил. Дашины руки скользили по его плечам, груди, следуя нарастающей страсти. А потом она приложила сухие, горячие ладони к его глазам, не желая, чтобы он увидел выражение ее лица в момент близости. И внезапно, словно попав в черноту бездны, не видя перед собой ее милых черт, Стас попал в ловушку собственного воображения. Оно вдруг нарисовало ему Тамару с ее сдвинутыми на переносице бровями и постоянно следящими за ним глазами. Именно он всегда закрывал ей ладонями глаза, не желая, чтобы она увидела, как искривится в сладострастной муке близости его лицо. Ему было неприятно, что эта женщина, которую он не любит, станет свидетельницей торжества плоти над разумом.
Этого воспоминания было достаточно для того, чтобы отрезвить Дубровина. Он снова почувствовал волну непреодолимого отвращения к себе. Неожиданно для Даши он резко оттолкнул ее, сам стремительно поднялся и отвернулся к окну, тяжело дыша. Даша дрожащими руками нащупала свою блузу, ощутив необходимость прикрыть обнаженное тело. Стас не поворачивался, только прижимал ладони к лицу и что-то бормотал себе под нос. Наконец, не оборачиваясь, он глухо произнес:
– Прости меня, Дашуня, я не могу. Я сейчас не могу. Оденься, пожалуйста. Ты знаешь, где ванная комната. Не говори ничего, я не достоин того, чтобы прикасаться к тебе, милая.
Он так и не понял, когда она вышла из комнаты. Толстый ворс ковра сделал ее шаги бесшумными. А когда она вернулась в гостиную, ей показалось, что здесь только что погасили камин – в воздухе витал запах погасшего костра, погасшего навсегда. Дубровин сидел в кресле с сигаретой в руке. Даша перевела взгляд на небольшой журнальный столик с красивой хрустальной пепельницей. Серые горки пепла казались в ней ненужным дополнением. Такая милая вещь, а служит для резко пахнущих окурков, безжалостно смятых и забытых. Даша ощущала себя одним из таких окурков.
– Отвези меня домой, пожалуйста, – тихо сказала Даша, не желая больше оставаться в этом доме. Ей была невыносима каждая лишняя минута, проведенная в гостиной. Теперь стены, мебель, все эти маленькие безделушки и угрюмый, холодный камин – свидетели ее позора. Ванная – ее горьких слез. Здесь ей больше нет места.
– Я хочу все объяснить тебе, – голос Стаса обрел прежнюю твердость. Он выдохнул широкую струю дыма, собираясь продолжить. – Ты даже не представляешь, как ты нужна мне! Не смотри так, я все объясню, я постараюсь.
– Не нужно ничего объяснять, хорошо? – Даша подняла с ковра заколку, ловко скрепила ею распущенные волосы.
– Я не могу оставить все вот так, недосказанным! Ты должна понять, что руководило мной. Тогда ты поймешь и простишь.
– Мне не на что обижаться, Стас. Ничего не произошло. Обычная история, никакой драмы. Я ведь уже взрослая девочка и умею философски принимать неожиданные повороты судьбы. Не я первая, не я последняя, кто обжигался. Ты не смог сделать того, чего не хотел, – вот и все.
– Дашуня…
– Ни слова больше! – Даша повернулась и направилась к выходу. Взявшись за ручку двери, повернулась и вызывающе спросила: – Так ты повезешь меня?
– Конечно, – выдохнул Дубровин, поднимаясь с кресла. Он затушил окурок, с силой вдавив его в хрустальное дно пепельницы. Даша при этом недобро усмехнулась, но Стас не заметил этого. Закрыв шторы, он повернулся. – Поехали, я готов.
Обратная дорога прошла в молчании, но теперь Дубровин не пытался включать радио, вести пустые разговоры. Он крепко держал руль, чуть подавшись телом вперед, и боялся посмотреть в сторону Даши, сидевшей рядом. Скорость, с которой они мчались, не давала ей возможности смотреть в окно: все сливалось в сплошную серо-зеленую линию. Даже въехав в городскую черту, Стас не сразу сбавил скорость, а потом, словно опомнившись, резко нажал педаль тормоза. Даша подалась всем телом вперед, осуждающе посмотрев на Дубровина.
– Извини, – сказал он, все так же глядя перед собой.
Возле Дашиного подъезда на скамейке сидело несколько всезнающих старушек. Они прервали свои неспешные разговоры и с любопытством поглядывали на остановившуюся рядом машину, из которой не спешили выходить.
– Ну что, Стас, спасибо, – пытаясь казаться спокойной, произнесла Даша.
– Когда ты дашь мне шанс оправдаться? – найдя в себе силы посмотреть ей в глаза, спросил Дубровин.
– Не знаю. Игры закончились. Это не значит, что мы не будем видеться, вычеркнем друг друга из жизни. Никакой вражды, но что останется в наших отношениях – вот вопрос.
– Я опустился в твоих глазах ниже критической отметки, – прикуривая сигарету, сказал Стас. – Я должен дать себе еще один шанс.
– Себе? – Даша удивленно уставилась на него. – Смешно и грустно, как ты слеп. Не разочаровывай меня окончательно – не говори больше ничего.
В этот момент кто-то постучал в окно со стороны Даши. Оба вздрогнули от неожиданности – на них, улыбаясь, смотрела Ирина. Даша опустила стекло.
– Привет, – радостно сказала Ирина. – Я вовремя прибыла. Несу суперовое мясо на отбивные. Поднимайтесь, через полчаса сооружу классный ужин.
– По какому поводу? – поинтересовалась Даша.
– Завтра ухожу в отпуск. Как вам такой?
– Здорово, – ответил Стас.
– Тогда глуши двигатель и айда! – Ирина не могла понять, что ее так настораживает в выражении лица обоих. Казалось, она застала их врасплох.
Даша медленно повернула голову и посмотрела на Стаса долгим, полным грусти взглядом. Дубровин почувствовал, что она прощается с ним. То, что произошло на даче, больно ударило по самолюбию девушки. Она не сможет сразу быть рассудительной. Нужно дать ей время остыть. Стас не мог поверить, что снова теряет ее, он оставлял себе шанс. Голубые глаза Даши повлажнели, и, чтобы не расслабиться, она хлопнула себя по коленкам и быстро открыла дверь.
– Не получится, мам, – выходя из машины, ответила она. – Стасу нужно ехать домой. Он – человек семейный и себе не принадлежит. Правда, Стас?
– Честно говоря, я занят. Спасибо за приглашение, Ириша, в другой раз, – поглядывая на Дашу, ответил Дубровин. – До встречи.
– Вы опять поссорились? – спросила Ирина, когда машина скрылась за углом дома.
– Слишком много красного, – ответила Даша срывающимся голосом и пошла к крыльцу.
– Что? – Ирина удивленно посмотрела ей вслед, догоняя дочь. – Что это значит?
– Давай поговорим позже.
– Хорошо, только ты не волнуйся.
– Не буду. Больше не о чем…
Июль ознаменовался для подруг двумя важными событиями, даже тремя. Одна за другой отыграли свадьбы Марина и Сима, сменив свои девичьи фамилии, а двадцать пятого свой день рождения отметила Даша. Все шло по заранее намеченному плану, но все равно было очень волнующим: на свадьбе у Марины и Сергея Сима с Олегом с удовольствием стали свидетелями рождения новой семьи. А Даша с Артемом – засвидетельствовали появление четы Пырьевых. Через пару дней после шумного застолья Незвановы уехали на медовый месяц в путешествие по Золотому кольцу, а Пырьевы со ступеней дворца бракосочетания отправились на вокзал – им предстоял месяц отдыха на юге. План Симы по поводу знакомства Даши с Артемом удался частично: они все-таки познакомились, но серьезно встречаться с Тропининым Даша не хотела. Если это и происходило, то исключительно по инициативе Артема. Он не понимал, почему девушка упорно игнорирует знаки его внимания. Для юноши это было впервые: обычно он не мог найти общего языка и точек соприкосновения со слабой половиной, первым отвергая претенденток на его сердце. Он делал это деликатно, но достаточно часто. Ему было трудно найти девушку, умевшую воспринимать его так, как ему того хотелось. Артем был очень начитанным, разносторонне развитым юношей. Темы разговоров, с которыми он обрушивался на собеседниц, поражали глубиной и вызывали у многих чувство страха, неуверенности в соответствии такому шквалу информации. Те, которые пытались быть благодарными слушательницами, очень скоро переставали представлять для Тропинина всякий интерес. Даша принадлежала к желанной середине – она умела не только слушать, но и прекрасно поддержать беседу. Артему было с ней интересно, а для него это значило многое. Он мог не обратить внимания на разрез глаз, цвет волос и умение девушки держаться, но только не на родство душ, сходство интересов. Тропинин уловил, что он с Дашей словно живет на одной волне. Почему же она держит его на расстоянии вытянутой руки, нехотя принимает предложения провести вместе время? Неужели он настолько ей безразличен? Олег предупреждал, что Даша – непростая девушка, но объяснить это конкретнее он не захотел, да и Сима только посмеивалась.
