- Да, я очень хочу, я жажду этого.
- Хорошо, для тебя все будет сделано, но учти, чтобы ты об этом не жалел.
- Боже Ты мой, я никогда об этом не пожалею. Но дай мне силы вырваться из этого гнезда, ибо живущие здесь живут в прок себе, не ведая ни о чем, не видя настоящего белого света. Я еще молод, я хочу всего того, что мне подарил кто-то. А именно Ты, Господь мой.
- Григорий, смотря на твой характер, Я любуюсь тобой, и все же будь намного спокойнее.
- Господи, не могу я быть таким, ибо Ты родил меня таковым.
Чтож, Я доволен, и Я удаляюсь. Верши, как сочтешь нужным.
Григорий заорал не своим голосом, так сильно заорал, что у подворотни всколыхнулись лошади.
Отец спросонья не мог понять, что случилось. Лежа в скирду сена, он подумал, что находится на том свете, и тоже заорал. И этот духовный крик Распутиных был слышан по всей губернии.
Настало утро следующего дня. День был обычный, как и все прошедшие. Возле избы толпились люди, слышался крик и плач.
Григорий уходил в себя. В своих мыслях он оставался наедине с собой. Но в них же он творил и чудеса. Где-то в три часа по полудню в избу вошли двое жителей из соседнего села, которое находилось в тридцати пяти верстах от Покровского.
- Умалишенный, ты дома?
А, Максим, Федор, как видите.
- Ты помнишь Анастасию?
- Да уж мне не забыть.
- Но ведь за нее платить нужно, верни долг.
- Я верну, только не вам, а ей. А сейчас выйдите вон из избы, ибо я вас огрею.
- Что ж, мы уйдем, но лекарь ты безумный, учти, что мы в долгу не останемся.
Григорий приподнялся с лавки:
- Батя, давай гостей угостим.
- Григорий, это я могу.
Нежеланные гости выскочили из избы.
- Спасибо, отец.
- Сынок, а что ты им должен?
- Да, ничего. Просто две недели я пил и гулял у одной девицы, а эти ребята хотели с меня взять мзду.
- Ох, Григорий, Григорий, ты бы женился.
- На ком, на нашей корове? Где ты в нашей оселе найдешь подходящую мне бабу?
- Да-да, сынок, я понимаю о чем ты говоришь. Григорий, попрошу тебя, эти ребята могут сделать лихо.
Батя, не бойся, ибо я ушибу любого.
ЦАРСКИЙ ДВОРЕЦ.
- Николя, Алексию плохо.
- Шура, позови врача.
- Он был, но не помог. Николя, ты прости меня, но до меня дошли слухи, что у нас в России живет некий провидец Распутин.
- Дорогая, но это же шутки. Это холоп, простой мужик.
- Нет-нет, мой любимый. Если бы это были шутки, до меня бы эти вести не дошли.
- Шура, что ты хочешь от меня?
- Николя, ты же царь, тебе подвластно все. И ради нашего Алексия я думаю, что ты сделаешь все. Потому что он у нас единственный…
- Жена, жена ты моя, я все понимаю, мне Алексия тоже жалко. Но давай из Германии вызовем самых лучших профессоров. Ведь у тебя же связи.
Александра Григорьевна посмотрела на своего мужа и промолчала.
Николай подошел и обнял ее:
- Дорогая, я понял тебя и сегодня же распоряжусь и очень скоро ты увидишь этого пророка в нашем дворце.
- Дорогой, я другого ответа и не ждала.
Она обняла мужа и невольно подумала: “Зачем же мы живем на этом белом свете, мы, интеллигенты, если неграмотный мужик, как называет его мой муж, может сотворить чудо”.
- Она закрыла глаза и заплакала, теплые, соленые капли слез через китель докатились до сердца ее мужа. Алексей в это время от боли сильно плакал.
ПОКРОВСКОЕ. Григорий спал непробудным сном. В этот момент он даже не подозревал, что где-то там, там далеко за него уже говорит высшее общество. Но и не только высшее общество, но и вся Россия уже знала о существовании такого “знаменитого” человека, как Григорий Распутин.
Село Соболинное. Максим и Федот сидели в своей рубленой избе.
- Федот, - обратился Максим, - давай этому пророку угодим во чрево топором, ибо он непредсказуем.
- Да нет, Максим, в нашей губернии я уже знал об одном человеке, которого никто не мог убить.
Максим засмеялся:
- Слушай, Федот, неужели ты в это веришь?
- Да, я в это верю, и даже боюсь своей тени, исходящей от луны.
- Ну что ж, я не боюсь своей тени, сам на медведя ходил и я его за Анастасию просто напросто зарублю.
- Максим, у тебя ничего не получится.
- Федот, ну ты же знаешь, что я могу делать одной рукой.
- Да, знаю и я согласен с тобой. Убей этого пророка и об этом никто не узнает.
- Все, Федот, на том и договорились.
ПОКРОВСКОЕ. Григорий поднял голову, посмотрел на ту утварь, которая укрывала его теплом. Ему стало не по себе.
- Мама, мама!
- Григорий, я слышу тебя, тебе снова плохо?
- Да, мне очень плохо и мне надобно уйти в тайгу на несколько дней.
- Григорий, зачем же ты губишь нас, зачем заставляешь тревожиться?
- Мама, не могу я больше терпеть этого безумного бесправия, потому что Господь ведет меня.
- Гриня, на, лучше испей настойки моей.
- Нет, мама, лучше дай мне в дорогу, лучше испью я ее вдалеке.
Мать посмотрела на Григория:
- Гриня, Гриня, я тебя породила и мне страшно за то, что ты есть такой.
Григорий обнял мать:
- Мамочка, никто меня не поймет, как понимаю я сам себя.
- Гриня, но мне же…
- Мать, молчи, ибо я могу обидеться. Все, я ухожу, собери мне в дорогу.
- Гриня, и как надолго?
- Мама, на всю жизнь, потому что я что-то предчувствую, и со мной что-то произойдет.
- Гриня, дорогой ты мой, ну будь же человеком.
- Мама, а ты считаешь меня за кого, ведь я же не дьявол и я вижу своего Бога, учти своего Бога, но не твоего. У тебя другой. Отец где?
- Он в хлеву.
- А у него другой Бог и нас всех рассудят где-то там на небесах. Все, мать, я пошел.
Стояло морозное утро. Григорий вышел из избы, посмотрел вокруг.
- Все, больше нет у меня терпения, и скоро я покину свое насиженное гнездо. Мне жалко отца и мать свою, да и жалко самого себя, но, Господи, как Ты мне велел и я делаю то, что слышу. Я иду к Тебе на встречу, хотя в голове моей, мыслях моих бродит другое, - подумал он.
Мать Григория посмотрела ему вслед: сыночек ты мой родной, делай и верши так, как угодно тебе и тому, кого ты слышишь. Но только береги себя, ибо ты погибнешь в этой мирской суете.
Григория что-то затронуло, и он обернулся, посмотрев на свою избу. В одном проеме он увидел лицо матери. Невольно по щекам у него потекли слезы: “Мама, отец, простите меня, что я такой, но как я слышу, я должен перевернуть всю эту жизнь, ибо сам Господь говорит мне: “Григорий, все находится в твоих руках”. “Хотите верьте, хотите нет, но я добьюсь своего. Пусть я буду не таким, как все, но я это сделаю, чтобы все обратили внимание. Голым пройдусь среди массы людей, дабы услышав, что это идет Григорий Распутин, целитель и ясновидящий, посланный самим Господом Богом в ту дыру, где она очень темная и я постараюсь ее заштопать. Хотя я знаю, что нить моя коротка и не дай Бог она оборвется, погибнет все, погибну и я. Но я все же иду на встречу своей судьбе, навстречу той земле, где я родился. Я знаю, что вы меня никогда не поймете. Но придет такое время и Я - Григорий Распутин, учтите, не заблудшая овечка, но вновь рожденная, вернусь к вам. Мама, отец, простите меня за все”. И Григорий направился в сторону тайги. Его вело что-то неведомое, ему было боязно, но и приятно, что его кто-то вел.
Почесав свою бороду он подумал: “Пойду я на медведя, пусть он меня разорвет, если я не прав. Да, я голодраный мужик и мне обидно за то, что я, имеющий какой-то дар, не могу восполнить его своим желанием. Да, я многим помог, но я для них только Григорий Распутин и меня это бесит. Господи, где же ты есть, придти ко мне навстречу”. Он закрыл глаза.
- Григорий, очнись, ведь Я пред тобой.
Григорий открыл глаза:
- Боже, Матерь Ты Божья, Ты предо мной?
