Ними некое неизреченное и недомыслимое как общение, так и разделение; ни разность ипостасей не расторгает непрерывности естества, ни общность сущности не сливает отличительных признаков». [166] Святой Василий просит не удивляться, если он говорит, что Одно и То же и соединено, и разделено, и если он представляет мысленно, как бы в гадании, некое новое и необычайное как разделение соединенное, так и единение разделенное. «Вы примите слово мое, — говорит он, — как подобие и тень истины, а не как самую действительную истину. Ибо невозможно, чтобы представляемое в подобиях было во всем сходно с тем, для изображения чего берется». [167]
Другим основанием для утверждения единства Божества служит единоначалие (μοναρχία) Отца. Подобно святителю Афанасию, святитель Василий исповедует, что Отец есть Начало и Причина Сына и Духа, но природа Отца, Сына и Святого Духа одна и та же и Божество едино. [168] «Отец, имеющий совершенное и ни в чем не скудное бытие, есть корень и источник Сына и Святого Духа». [169]
Признавая единство Божественной сущности, святой Василий определенно заявляет, что он принимает и единосущие (ὁμοούσιος), поясняя, что единосущие обозначает то, что в сущности Бог единосущен с Богом же в сущности. [170] Из этого, как прямой вывод, следует, что Сын есть единородный Сын Божий, сияние Славы Отца, живой Образ Его, [171] Единосущный Отцу, [172] всегда Совершенный, без поучения Премудрый, Божия Сила; [173] Он прежде веков, всегда есть и никогда не начинал быть. [174] Сын имеет славу, общую с Отцом; [175] все, что имеет Отец, принадлежит и Сыну; [176] Он обладает совершенным могуществом, и воля Его неотделима от Отца, [177] соединена и неразлучна с ней; не имея никакой разности по существу с Отцом, Он не имеет разности и по могуществу. Дух числим в блаженной и Святой Троице, причастен Божеству, [178] соединен с Отцом и Сыном во всем — в славе и вечности, в силе и в царстве, во владычестве и в Божестве, [179] во всем неотлучен и неотделим от Отца. [180]
То содержание понятия «единосущен» (ὁμοούσιος), какое святой Василий соединяет с ним в своих творениях, непререкаемо показывает, что по отношению к учению о единосущии он был подлинный никеец, продолжатель богословия святителя Афанасия. Всякий раз, когда святой говорит о троичности Лиц, то предостерегает против сомнения в единстве, и именно численном единстве, Божественной сущности. [181] Поэтому он писал святому Епифанию (память 12 мая): «…к Никейскому исповеданию веры не можем прибавить чего-нибудь, даже самого краткого, кроме славословия Духу Святому, потому что отцы наши об этом члене веры упомянули кратко по той причине, что тогда не возникало еще о сем вопроса». [182] Причем святой Василий выражает требование, что должно держаться не только речений, какие предложены отцами в Никее, но и смысла, какой по здравому разумению выражается этими речениями. [183] Сущность учения Василия Великого о Святой Троице выражена в следующих словах его в послании к святому Амфилохию: «…исповедуем в Божестве одну сущность и понятия о бытии не определяем различно, а Ипостась исповедуем в особенности, чтобы мысль об Отце и Сыне и Святом Духе была у нас неслитной и ясной. Ибо если не представляем отличительных признаков каждого Лица, а именно: Отечества, Сыновства и Святыни, исповедуем же Бога и под общим понятием Существа, то невозможно нам здраво изложить учения веры. Поэтому, прилагая к общему отличительное, надобно исповедовать веру так: Божество есть общее, Отечество — особенное. Сочетая же сие, надобно говорить: „Верую в Бога Отца“. И опять подобно сему должно поступать при исповедании Сына, сочетая с общим особенное, и говорить: „Верую в Бога Сына“. А подобным образом и о Духе Святом, сочетая предложение по тому же образцу, должно говорить: „Верую и в Бога Духа Святого“, чтобы совершенно и единство в исповедании одного Божества было соблюдено, и особенность Лиц исповедана различением свойств, присвояемых каждому Лицу». [184] Эта формулировка учения о Святой Троице означает, что сущность Божия и ее отличительные свойства принадлежат одинаково всем Трем Ипостасям: Отец, Сын и Дух — проявление ее в Лицах, из Которых Каждое обладает всей полнотой абсолютной Сущности и находится в нераздельном единстве с Ней. Различие Ипостасей состоит в их внутреннем соотношении, поскольку Отец ни от кого не рождается и ни от кого не исходит, Сын рождается от Отца и Дух исходит от Отца. Как обладающая всей полнотой Божественной сущности и всеми присущими ей свойствами, каждая Ипостась есть Бог, и так как Она владеет этой сущностью не сама по себе в отдельности взятая, но в неразрывной связи и в неизменном соотношении с другими Двумя Ипостасями, то все Три Ипостаси суть Един Бог. В этом точном определении взаимоотношения сущности и Ипостасей в Боге — важная заслуга святителя Василия.
А. А. Спасский. Учение каппадокийцев о единстве Святой Троицы [185]
Арианство с его различными видоизменениями, волновавшее Церковь в продолжение IV века, выдвинуло новые еретические принципы в борьбе с церковным учением.
До арианства исходным пунктом еретических учений было единство Божества. Троичность Лиц ими отвергалась. Соответственно характеру ересей Церковь до появления арианства, раскрывая догматическое учение, заботилась главным образом о выяснении троичности Ипостасей в противовес монархианству еретиков. Единство Божества не было настолько раскрыто представителями церковного учения этого периода, как троичность Лиц, потому что его не отвергали и еретики.
Арианство вышло из противоположного принципа. Признавая троичность Лиц, Арий не мог примирить ее с единством Божества, оставаясь на почве церковного учения, то есть признавая три единосущные и равные Ипостаси. Чтобы примирить троичность с единством, он отверг единосущие Лиц и таким образом пришел к тому же монархианству, только в новой форме.
Новое направление в учении еретиков заставило Церковь, хранительницу догматов, определить на Никейском соборе единосущие Лиц Святой Троицы. Однако Никейское вероопределение не скоро утвердилось в Церкви. При той любви к отвлеченным вопросам и религиозным спорам, о которой свидетельствует Григорий Богослов, греки не могли удовлетвориться сухим вероопределением. Им нужно было философское обоснование учения о единстве существа Божия при троичности Лиц.
Этот запрос современников одни из первых старались удовлетворить святые отцы каппадокийцы — Василий Великий, его брат Григорий Нисский и друг обоих Григорий Назианзин, названный за свое высокое учение Богословом. Творения каппадокийцев первые полагают начало золотому веку христианской литературы. Их труды в области христианской догматики, экзегетики и проповедничества
