правило закончилось, тотчас же прекратилась и горячка. В час совместной молитвы горячка вновь приходила, но брат этим же помыслом противостоял ей и совершал правило. Так он победил искушение».
29. Авва Иоанн говорил: «Если человек имеет в душе богатство Божие, то он может сидеть в келии и без богатств мiра сего. И если у человека есть богатства мiра сего и нет богатств Божиих, то и при этих богатствах мiра сего такой будет сидеть в келии. Но совершенно не имеющий ни богатств Божиих, ни богатств мiра сего никак не сможет усидеть в келии своей».
30. В одной киновии жил брат, который был большим подвижником. Услышав о нем, некоторые братия из Скита пришли его повидать и вошли туда, где он работал. Поприветствовав их, он вернулся к своему рукоделию. Братия, увидев это, говорят: «Иоанн, тот, кто тебя постриг в схиму и сделал монахом, наверное, не научил принимать у братьев их милоти и говорить им: „Помолитесь и сядьте“?» Он же ответил им: «Грешный Иоанн в этом не искусен».
31. Об авве Исидоре рассказывали, что, когда к нему приходил кто-либо из монахов, он скрывался в своей келии. Братия говорили ему: «Авва, что ты делаешь?» Он же отвечал: «И дикие звери спасаются, убегая в свои логова». Это он сказал на пользу братьям.
32. Жил в Александрии один ученый муж по имени Косма. Он был удивительным человеком: добродетельным, смиренномудрым, милостивым, воздержанным, девственником, безмолвником, страннолюбивым и нищелюбивым. Так как я имел к нему дерзновение, я однажды сказал ему: «Окажи любовь, скажи мне, сколько уже лет ты безмолвствуешь?» Он промолчал и ничего не ответил. Я снова говорю ему: «Ради Господа, скажи мне». Он немного помолчал и говорит: «Тридцать три года». Опять я спросил его: «Окажи любовь, ведь ты знаешь, что я спрашиваю ради пользы души. Чего ты достиг, столько времени прожив в безмолвии?» Он вздохнул из глубины сердца и сказал мне: «Чего может достичь мiрской человек, особенно когда он живет в своем доме?» Но я умолял его: «Ради Господа, скажи мне, чтобы я получил пользу». Тогда, после многих моих принуждений, он сказал: «Прости меня, я знаю, что преуспел в трех вещах: не смеяться, не клясться и не лгать». Услышав это, я прославил Бога.
33. Авва Макарий Великий сказал братии в Скиту, распуская церковное собрание: «Бегите, братия». Один из старцев спросил его: «Отче, куда нам бежать дальше этой пустыни?» Тогда авва положил свой перст на уста его и произнес: «Вот чего бегите». Потом вошел в свою келию, запер дверь и предался безмолвию.
34. Авва Моисей сказал авве Макарию в Скиту: «Я хочу безмолвствовать, а братия мне не позволяют». Авва Макарий ответил ему: «Вижу, что по природе ты мягкосердечен и не можешь отвернуться от брата. Но если ты хочешь пребывать в безмолвии, ступай во внутреннюю пустыню, в Петру, и там безмолвствуй». Авва Моисей так и поступил – и обрел покой.
35. Авва Айо просил авву Макария: «Скажи мне слово на пользу». Авва Макарий ответил: «Бегай людей, сиди в келии и рыдай о грехах своих, не люби долгих бесед с людьми – и спасешься».
36. Один брат зашел в Скит к авве Моисею, прося у него совета, и старец сказал ему: «Ступай сиди в своей келии, и твоя келия научит тебя всему».
37. Авва Моисей сказал: «Человек, убегающий от людей, подобен спелой виноградной грозди, а пребывающий с людьми подобен незрелому винограду».
38. Авва Марк сказал: «Желающий преодолеть мысленное море должен долготерпеть, смиренномудрствовать, бдеть и воздерживаться. Кто же, не имея этих четырех добродетелей, принудит себя выйти в море, тот станет лишь напрасно трудиться, смутится сердцем и не в силах будет продолжать плавание».
39. Он же сказал: «Безмолвие полезно уже потому, что оно удаляет от злых дел. Если же к нему прибавить и четыре вышеозначенные добродетели с молитвой, то не будет более короткого пути, приводящего к бесстрастию!»
40. Он же сказал: «Не может ум пребывать в безмолвии без участия тела, и не может без безмолвия и молитвы разрушиться средостение ума и тела».
41. Авва Нил сказал: «Монах, любящий безмолвие, неуязвим для стрел врага, обращающийся же в многолюдстве постоянно получает раны. Ведь в безмолвии гнев, постепенно утихая, становится подвластным человеку, и похоть, не будучи возбуждаема, получает обычай находить на человека более кротко, соблюдая меру разумности. И вообще всякая страсть, когда она не приводится в движение, день ото дня становится все умереннее и наконец полностью прекращается с течением времени, забыв о своей привычной деятельности. Остаются только лишь простые воспоминания о содеянном, а страстное расположение уходит».
42. Он же сказал: «Безмолвие хорошо потому, что, пребывая в нем, человек не видит того, что может вредить, а то, чего не видит, не входит и в разум, а значит, не возбуждает память через воображение и таким образом не раздражает страсть. А когда страсть не возбуждается, внутри человека царит глубокая тишина и бескрайний мир».
43. Авва Иосиф спросил у аввы Нистероя: «Что мне делать с моим языком? Я не могу его сдержать». Старец сказал: «А ты имеешь при этом покой?» Тот ответил: «Нет». Старец сказал: «Если не имеешь покоя, то зачем много говоришь? Лучше молчи, а если случится беседа, то больше слушай, чем говори».
44. Авва Пимен сказал: «Суета есть начало всех зол».
45. Он же сказал: «Надо убегать всего плотского. Человек, находящийся близ плотского искушения, подобен стоящему над глубочайшей пропастью, и враг в любой момент, когда захочет, с легкостью сбрасывает его вниз. А кто телом далеко отстоит от этого искушения, тот подобен человеку, стоящему далеко от пропасти: если даже враг и потащит его, чтобы сбросить вниз, то пока он будет его увлекать и принуждать, Бог ниспошлет ему помощь».
46. Он же сказал: «Если будешь молчалив, то везде, где бы тебе ни случилось жить, будешь иметь покой».
47. Одному брату, жившему в Фиваидской пустыне, пришел помысел, говорящий: «Что ты сидишь здесь бесплодно? Вставай, иди в киновию и там принесешь плод». Брат пошел к авве Пафнутию и открыл свой помысел. Старец сказал: «Сиди в келии и твори одну молитву утром, одну – вечером и одну – ночью. Когда захочешь есть, ешь; когда захочешь пить, пей; когда придет сон, ложись и спи; только оставайся в пустыне и не верь этому помыслу».
Брат усомнился в ответе, пошел к авве Иоанну и передал слова аввы Пафнутия.
