молитвенно преклонивши колена, воззвали к Богу:
– Изми нас, Господи, от искушений и от соблазнов людей беззаконных.
Вечером же они начали петь псалом:
– «Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится» (Пс. 90:1–16).
Пропев псалом до конца, святые воины вознесли молитву ко Господу; по молитве же они опять занялись псалмопением и так пробыли без сна до полуночи. Руководителем в пении был святой Кирион, – он провозглашал стихи, а святые Кандид и Домн с прочими повторяли за ним. В полунощи же святые воины услышали голос явившегося им Господа:
– Добр есть начаток изволения вашего, но претерпевший до конца спасется (Мф.10:22).
Этот голос Господа все они слышали и были объяты ужасом, но страх их растворялся неземною радостью. И не спали они до утра.
Наутро Агриколай, собрав к себе своих друзей и советников, приказал привести из темницы святую сорокочисленную дружину воинов и обратился к ним с такою коварною речью:
– Что скажу вам, то скажу не льстиво и не ложно, но по самой истине: много воинов у нашего царя, но все они не могут равняться с вами ни мудростью, ни мужеством, ни красотою, и моим расположением не пользуются они столько, сколько вы; так не делайте же того, чтобы моя любовь к вам превратилась в ненависть; в ваших руках, и от вас же зависит или сохранить мою любовь к вам. или навлечь на себя мою ненависть.
Святой Кандид на это ответил:
– Жестокий ты льстец, Агриколай! – Имя твое 104 согласуется с твоим нравом.
Воевода повторил:
– Не сказал ли я вам, что в вашей власти – или сохранить мою любовь или возбудить к себе мою ненависть.
Святой Кандид сказал:
– Так как любовь твоя или ненависть к нам зависит, как ты сам говоришь, от нас, то мы избираем ненависть, ибо и мы тебя ненавидим и только у Бога нашего милости и ищем; ты же, свирепый и жестокий человек и враг Бога нашего, не люби нас, будучи беззаконен и завистлив, – тьмою заблуждения объятый и звериным нравом оправдывающий свое лютое имя.
Приведенный в ярость таким дерзновенным ответом святого, воевода, скрежеща зубами как лев, приказал наложить оковы на святых воинов и заключить их в темницу; но святой Кирион сказал ему:
– Ты не имеешь от царя власти мучить нас, а можешь только допрашивать нас 105.
Испугавшись такого вразумления, сделанного святым воином, Агриколай приказал без грубых насилий отвести их и посадить в темницу и не налагать на них оков; только темничному стражу велел он стеречь их крепко. В то время воевода ожидал прибытия Лисия – князя, имевшего большие полномочия.
Пребывая в темнице, святые воины дни и ночи проводили в молитве и пении псалмов и слушании наставлений святого Кириона.
– По устроению Божию, – между прочим говорил он, – мы, братья, сдружились во временной и суетной военной службе, но постараемся не разлучаться и во веки; как доселе жили мы единодушно и единомысленно, так и подвиг мученичества совершим нераздельно: как угодны мы были царю смертному, так постараемся быть достолюбезны и бессмертному Царю, Христу Богу.
По прошествии семи дней, в которые святые воины содержались в темнице, прибыл в ту страну Лисий князь и, по прибытии в Севастию, немедленно обратил внимание на доблестных воинов: на другой же день, явившись вместе с воеводою Агриколаем в судилище, он приказал привести святую четыредесятницу воинов на истязание. На пути к этому неправедному судилищу блаженный Кирион так увещевал своих содружинников:
– Не убоимся, братия! – разве не помогал нам Бог в сражениях, когда мы призывали Его и одолевали врагов наших. Вспомните: как однажды случилось нам участвовать в великой брани, когда все соратники полков наших предались бегству и среди врагов остались только мы одни – сорок; вознесли мы тогда к Богу слезную молитву и Его помощью одних побили, других – раненых – прогнали, и при всем множестве противников и при всей жестокости сражения ни один из нас не был ранен. Ныне же три врага ополчились на нас – сатана, Лисий и Агриколай воевода, а лучше сказать: один враг воздвигает на нас брань, – враг невидимый; и ужели он победит нашу сорокочисленную дружину? – да не будет сего!.. Нам нужно и теперь поступить так же, как поступали мы всегда: обратимся с тёплою молитвою к Богу! – и Он поможет нам, – и нам не причинят вреда ни узы, ни муки. У нас было всегда правилом, вступая в сражение, петь псалом:
«Боже! именем Твоим спаси меня, и силою Твоею суди меня, Боже! услышь молитву мою, внемли словам уст моих» (Пс. 53:3), сотворим же, братия-соратники, тоже и ныне! – и Бог услышит нас и поможет нам.
И пели святые воины псалом этот во весь путь от темницы до места судилища. На такое зрелище собрался народ всего города.
Предстала сорокочисленная дружина на суд пред Лисием и Агриколаем. Лисий, князь, взглянув на святых воинов, сказал:
– Думаю, что эти мужи желают и заслуживают высших чинов.
Потом обратился к ним с такою речью:
– И почести и дары, больше других, вы получите от меня, только покоритесь царскому повелению – принесите жертвы богам. Предоставляется вам свободно избрать одно из двух: или поклониться богам и удостоиться больших наград и почестей, или же, в случае отказа вашего исполнить то, тотчас лишиться воинского звания и подвергнуться мучениям.
На это святой Кандид ответил:
– Возьми от нас не только воинское звание, но и самые тела наши, ибо для нас нет ничего дороже и ничего почётнее Христа Бога нашего.
Тогда надменный князь велел бить святых камнями по устам; святой же Кандид при этом заметил:
– Князь тьмы и рачитель беззакония – начни сам творить то и увидишь отмщение.
Вскипев гневом и скрежеща зубами воевода сказал:
– Злые слуги! – что так нескоро исполняете приказание князя.
Слуги взялись за камни, но когда стали бросать их, то удары наносили не святым, а взаимно себе самим, – друг друга поражали. Видя это, святые мученики еще более укрепились в дерзновении о Господе. Раздраженный князь Лисий сам схватил камень и бросил в одного из святых, но камень этот ударил в лицо Агриколая и сокрушил ему уста. Тогда святой Кирион сказал:
– Борющиеся с нами враги наши изнемогли и посрамились; воистину «меч их войдет в их же сердце, и луки их сокрушатся» (Пс. 36:15).
