91
Святитель Василий желал посвятить святого Ефрема в пресвитера, но Ефрем, по смирению, отказался и был посвящен только в диакона. Об этом говорят Сирийские Акты, между тем как его спутник, толмач, был рукоположен в диакона и пресвитера. Но о посвящении святого Ефрема молчат: похвала святителя Григория Нисского, Метафраст и Греческий Аноним; Псевдо-Амфилохий рассказывает сначала, так же как и в Сирийских Актах, что святитель Василий, хотя и предложил святому Ефрему сан пресвитера, но рукоположил его и прочитал молитву только во диакона (р. XXVI, E). A затем о переводчике и спутнике святого Ефрема (ibid, F) сказано: толмача рукоположив в диакона, а самого, то есть Ефрема, во пресвитера, отпустил с миром; некоторые думают, что святой Ефрем был пресвитером (Менологий Василия – Opp. Graec., t. I, р. XXXIV; Винцентий Белловаценцский, лат. перевод Псевдо-Амфилохия в Acia Sanct., Болландистов, под 1 февраля, t. 1, р. 76; Иоанн Трифемий, по которому святой Ефрем уже ранее был диаконом Едесской церкви и был рукоположен святителем Василием во пресвитера – Opp. Graec., t. 1, р. L). Но греческое αντου или должно относить к толмачу (то есть и его, того же самого, – во пресвитера), или же, что лучше, совсем не читать, и тогда будем иметь буквальное сходство фразы с сирийским текстом Парижских Актов (Lamy, с. 57). Поправка эта требуется и сообщением у Псевдо-Амфилохия, что святитель Василий рукоположил святого Ефрема только во диакона и прочитал диаконскую молитву. Кроме того, диаконом называют святого Ефрема: Созомен, Феодорит, Палладий, Иероним, Мартирологий Римский, Геннадий Массилиенский, Гонорий Августодунский, Сикет Сененский (все эти свидетельства приведены в Praef. Opp. Graec., t. 1, р. XXXIX–LI; ср. Assem. в Opp. Graec., t. III, p. XLV и Lamy, c. 53–55, not). O возможности посвящения в священный сан епископом другой церкви см. Созомен, История Церкви, т. VI, с. 32, ср. Assem. Bibl. Orient., t. 1, р. 396–398 и Комбефисия, в Opp. Graec., t. I, р. LX. С рукоположением во диакона Сирийские Акты Ватиканские (подробные) и Парижские, Псевдо-Амфилохий, Менологий Василия и Армянский Месяцеслов соединяют сказание о сверхъестественном получении святым Ефремом дара говорить по-гречески (Opp. Syr., t. 1, р. XLVII; Lamy, § 25; Псевдо-Амфилохий; Opp. Graec., t. 1, р. XXXIV–XXXVI, a по Ватиканским Актам и святитель Василий получил дар говорить по-сирийски, § 27). Однако же об этом умалчивают все другие исторические источники, в которых описано житие святого Ефрема. Болландисты (Acta S. Febr., t. 1, p. 49 sq.) полагают, что это знание у святого Ефрема не ограничивалось только временем пребывания его у святого Василия, но продолжалось и после, так что впоследствии святой Ефрем писал даже некоторые сочинения на греческом языке. В пользу такого предположения, по-видимому, свидетельствуют: а) Сирийские тексты Парижских Актов (§ 31, с. 67–68): «написал многие книги и едва не бесчисленные также на греческом языке»; б) Петр (de Natalibus, lib. 3, сор. 70): «существует книга о Святом Духе, которую с сирийского перевел на греческий язык»; в) Сикст Синенский (Bibliotheca Sancta, lib. 4, р. 423): «Ефрем Сирин, диакон и монах, многочисленные речи издал сначала на сирийском, а потом на греческом языке, – на разные места Священного Писания, из коих и читал одну беседу на Евангелие от Матфея, на XVII главу «О Преображении Господнем», начинающуюся словами: de regionibus messis gavdia» (Fphr. Opp. Graec., t. 1, prolg. § XI, и teslim., ibid, p. LI); г) объяснения некоторых чтений LXX в толкованиях на Ветхий Завет (см. Assem. Bibl. Orient., t. 1, р. 71; Lamy, t. 1, proleg. XXXII sg.). Ho показание Парижских Актов упраздняется параллельным местом более древней их редакции (Ватиканской), в которой ничего не говорится о греческом языке, а только называются «песнопения на Рождество Христово, Крещение, пост, страдания, Воскресение и Вознесение, и прочие Таинства домостроительства Христова, к коим присоединены и другие гимны о мучениках, о покаянии, о погребаемых» (§ 33, р. LII–LIII). Показания Петра и Сикета суть очевидные ошибки, объясняющиеся свидетельством Иеронима, что творение о Святом Духе было переведено на греческий язык при жизни святого Ефрема (De vir. illustr., cap. 115). А объяснения греческих чтений LXX свой источник могли иметь в объяснительных глоссах сирийских к священному тексту (Lengerke, Commentatio crilica de Ephraemo Syro Scripturarum interprete, 1828, p. 23 sq.). Напротив того, о незнании святым Ефремом греческого языка свидетельствуют: Феодорит (История Церкви, т. IV, с. 29), по словам которого святой Ефрем, «пользуясь языком Сирийцев, распространял лучи духовной благодати, ибо хотя он не вкусил эллинской науки, однако же изобличил многоразличные заблуждения Еллинов» (Opp. Graec., t. I, р. XLIV); Созомен (История Церкви, т. III, с. 16) говорит, что святой Ефрем писал на сирийском языке, будучи непричастным эллинской науке, но его сочинения, ещё при его жизни, уже стали переводить на язык греческий (ibid., р. XLI–XLII); Иероним свидетельствует (De vir. ill., 115, Migne, Patr. lat., t. 23, c. 707 и Ephr. Opp. Graec., t. 1, p. L), что «Ефрем, диакон церкви Едесской, написал много сочинений на сирийском языке» и что он «читал его греческую книгу о Святом Духе, которую кто-то перевел с сирийского и по которой он, хотя и в переводе, познал высокую степень ума» её автора; с этим согласен и Бар-Гебрей, который в Церковной Хронике говорит, что святой Ефрем «ничего не вкусил от греческого обучения». Отсюда Ассеман и Лями заключают, что чудесный дар знания греческого языка продолжался у святого Ефрема только во время его пребывания у Василия Великого (Lamy, col. 56, not.). В Ватиканских и Парижских Актах, кроме того, сообщается, что внесение союза «и» в формулу: «Отец и Сын и Дух Святый» и толкование библейского выражения: и Дух Божий ношашеся верху воды (Быт. 1:2) в значении: «влагал родотворную силу в воды, землю и воздух, и они оплодотворялись», святитель Василий, по его собственному свидетельству, заимствовал у преподобного Ефрема, когда последний приходил в Кесарию (Ephr. Opp. Syr., р. XLVIII–XLIX, Lamy § 26–27; ср. свт. Василий Великий, О Святом Духе, 39, 74 и Шестодневные беседы, 2, § 6; ср. Ephr. Opp. Syr., t. 1, р. 8 и русский перевод, изд. 3–е, т. 6, с. 286; Lamy, с. 59–60, not). Наконец, по разлучении с Ефремом, святитель Василий, по свидетельству тех же Актов, сообщил, что «он видел Ефрема, стоящего в церкви, а по правую и левую сторону его находились два Ангела в блестящих как молния одеяниях» (Ephr. Opp. Syr., t. 1, р. XLVIII; Lamy, § 28). По сирийским текстам Парижских Актов пребывание Ефрема у Василия Великого продолжалось две недели, в течение коих святые отцы виделись и беседовали о духовных предметах ежедневно (Lamy, § 25, с. 57–58).
По Актам это было спустя четыре года после свидания Ефрема с Василием Великим (Opp. Syr., р. LIV–LV; Lamy, § 34). Созомен упоминает об этом, но не говорит конкретно о святителе Василии, а безлично: однажды его избрали во епископа и хотели взять для рукоположения, но он сначала принял вид юродивого, а потом ночью удалился и скрывался, пока не был поставлен другой. Хронологическая дата Сирийских Актов представляет затруднение. Святитель Василий сам был рукоположен во епископа в 370 году. Прибавляя четыре года после свидания святого Ефрема с Василием и поставления первого во диакона (если бы даже это было в первый год епископства Василия), получим 374 год, а между тем все сирийские источники относят смерть преподобного Ефрема к 373 году (Lamy, с. 71–72, not.). В Едессе святой Ефрем исцелил одного расслабленного, просившего милостыню при вратах храма (Opp. Syr., t. III, р. LIV; Lamy, § 33).
Opp. Syr., t. III, p. XLII. Lamy, § 24.
Opp. Syr., t. III, p. XLIX. Lamy, § 29. Григорий Нисский упоминает ещё о встрече преподобного Ефрема с известным лжеучителем Аполлинарием, и рассказывает, впрочем, как сам замечает, по слухам, о том, как Ефрем посрамил Аполлинария на прении, предварительно склеив листы двух его книг, хранившихся у одной женщины, без которых еретик не мог препираться (Opp. Graec., р. XIII–XIV). То же у Метафраста (ibid, р. XXVII).
В Сирийских Актах жизнь святого Ефрема, по удалении его из Кесарии, изложена в таком виде и порядке. Сообщив свидетельства святителя Василия Великого о влиянии на него преподобного Ефрема в прибавлении союза «и» в формуле: «Отец и Сын и Дух Святый», и в толковании термина «носился» – евр. «мерахефео» о Святом Духе в книге Бытие, а также о видении двух Ангелов в блистающих одеждах по правую и левую сторону святого Ефрема (Opp. Syr., t. III, р. XLVII–XLIX, Lamy, § 26), жизнеописатель продолжает, что святой Ефрем со своим сотоварищем отправился в Едессу, прибыв по пути в Самосаты. Здесь совершено святым Ефремом чудо воскрешения юноши, который ударил преподобного по щеке и был умерщвлен ядом ужалившей его змеи. После этого святой Ефрем и его спутник, толмач, приходят в Едессу, где святой отец ведет напряженную и плодотворную для Православия борьбу с разными ересями посредством многочисленных сочинений, обличительных речей и песнопений. Успеху борьбы с инакомыслием содействовала также самоотверженная и строго подвижническая жизнь преподобного Ефрема, а также чудеса святого угодника Божия, из которых сообщается об исцелении расслабленного нищего при вратах храма апостола Фомы. Спустя четыре года после свидания с Ефремом, святитель Василий посылает в Едессу двух доверенных лиц, Огофила и Фому, с поручением привести святого Ефрема в Кесарию для посвящения его в епископский сан. Но смирение святого подвижника побуждает его принять на себя вид юродивого и тем отклонить предложение святителя Василия (у Псевдо-Амфилохия этот рассказ передан без упоминания о Василии Великом). После этого сообщается о множестве написанных святым Ефремом сочинений разного рода и, между прочим, о его толкованиях на Ветхий и Новый Завет (Парижские Акты, Lamy, § 35). Парижские Акты (§ 36) упоминают также о нашествии на Едессу Гуннов, о преследовании ими монахов и растлении монахинь, – против каковых злодейств писал святой Ефрем. Ватиканские и Парижские Акты сообщают также о гимнах святого Ефрема в обличение Юлиана, хотевшего предать Едессу Персам (по Ватиканским Актам, а Парижские называют Валента, что вернее), и в восхваление мужества и терпения Едессян, и приводят уже известный рассказ о женщине, шедшей с двумя своими сыновьями на добровольную смерть за Христа, что повлияло на императора в добром направлении. После этого святой Ефрем опять ушел в горы и затворился в пещере, в которой жил ранее, и из которой выходил для спасения города. К этому же времени Ватиканские (§ 38) и Парижские (§ 39) Акты относят рассказ, имеющийся почти в дословно схожем виде и в сказании Псевдо-Амфилохия (Орр. Graec., t. 1, р. XXXVII–XXXIX: как содержание, так и изложение этого сказания не оставляют ни малейшего сомнения в литературно-родственной связи его с Сирийскими Актами), о послании святителем Василием ко святому Ефрему некоей жены, грешницы, уже перед самой смертью святителя Василия. В Кесарии была некая знатная и весьма грешная женщина. Веруя в святость святителя Василия, она написала все свои грехи и просила угодника Божия молиться о них. Святитель Василий взял запись и положил перед Богом (перед престолом?). По молитвам угодника Божия и по вере и истинному раскаянию женщины все грехи изгладились на записи, кроме одного, который был больше всех других. Раскрыв запись и увидев этот грех, женщина припала к ногам угодника Божия, прося его замолить этот грех. Тогда святитель Василий послал женщину с записью в Едессу, к святому Ефрему, сказав ей, что этот великий угодник Божий может освободить её от греха. Женщина поспешно отправилась к святому Ефрему, который, однако же, отказался отпустить ей этот грех и сказал, что тот, кто замолил многие её грехи, может освободить её и от этого греха, и чтобы она спешила обратно в Кесарию, ибо святителю Василию предстояла скорая кончина. Но в Кесарии женщина встретила уже похороны святителя Василия. Вне себя от скорби бросилась она на землю, жалуясь на угодника Божия за то, что он послал её в долгое путешествие, хотя сам мог избавить её от греха. Бросив в гроб запись, на которой начертан был её грех, она все рассказала городу. Но когда один из окружавших гроб клириков взял запись и развернул её, он не нашел начертания греха, что служило знаком отпущения греха и прославления Бога во святых Своих. (Такой же рассказ помещен в Vitae Patrum у Migne, Patr. lat., t. 73, с. 307–309. Ho в древнейшем кодексе сказания Псевдо-Амфилохия этой истории не имеется, как и у святителя Григория Нисского и в других источниках. Подобный же рассказ имеется в жизни Иоанна Милостивого у Migne, ibid, с. 380–382. Кроме того, через четыре года после свидания Ефрема и святителя Василия, последнего уже не было в живых. Наконец, в жизни святителя Василия ничего, сходного с этим рассказом, не имеется. По всем этим свидетельствам, достоверность этого рассказа отвергается. См. Lamy, с. 83–81, not.) Удрученный скорбью о смерти святителя Василия преподобный Ефрем «написал в честь его гимны» (так в Парижских, а в Ватиканских Актах: «имел гимны и речи»), в которых восхвалил всю его жизнь в Боге (Ватиканские, § 39, Парижские, § 40). Одна из этих похвальных речей под именем святого Ефрема сохранилась на греческом языке (Opp. Graec., t. II, p. 289–296). Святитель Василий восхваляется здесь как святой подвижник, добрый пастырь, богодухновенный учитель и отец Церкви, рассказывается о свидании Ефрема и святителя Василия, которое было внушено Ефрему свыше, а также о борьбе святителя Василия против Валента и Ария, о его чуде исцеления сына Валента (исцеление от болезни при условии воспитания его в Православии и затем вскоре последовавшая смерть, когда условие исполнено не было) и чуде над Валентом (троекратное выпадение трости из руки, когда он хотел подписать приказ о заточении угодника Божия). Наконец сообщается, что рассказы святителя Василия о сорока мучениках тогда же внушили преподобному Ефрему мысль составить песнопения в их честь (пять гимнов на сирийском языке изданы у Lamy, t. 3, с. 937–958). Все, наиболее твердые даты относительно года смерти святого Ефрема (373 год по Р. Х.), заставляют думать, что она последовала ранее смерти святителя Василия (379 год по Р. Х.). Поэтому надо полагать, что в похвале речь идет о живом святителе. Прошедшие формы: «епископствовавший в Каппадокийской области (р. 289, F.)… приял награду (р. 293, F)… ты принят был как Авель, спасен был как Ной, принесен в жертву как Исаак, величественно претерпел искушение как Иов, прославлен как Моисей» и прочие (р. 296, C-D) могут быть объяснены влиянием Сирийского подлинника на неискусного переводчика, тем более, что непосредственно перед этим приведено обращение к святителю, как к живому, в настоящем времени (р. 296, В.-С). Должно обратить внимание и на то, что в похвале упомянуты далеко не все, даже наиболее выдающиеся, достохвальные деяния Каппадокийского святителя, которые не могли не быть известны проповеднику, писавшему свое похвальное слово после смерти святителя Василия (Lamy, с. 85–86, not.). Наконец, прошедшие времена глаголов о живом святителе могли появиться в греческой редакции и вследствие неудачной поправки позднейшего переписчика. Акты оканчиваются изображением благотворной деятельности преподобного Ефрема в Едессе во время голодного года, за которым последовал добрый урожай, – и описанием праведной кончины угодника Божия, последовавшей спустя один месяц (по Парижским Актам) за вышеописанной деятельностью святого Ефрема (15 июня по Ватиканским Актам), и торжественного погребения останков праведника Едесским клиром, отшельниками и всем народом (Opp. Syr., t. III, р. LX–LXIII и Lamy, § 41–42). Армянский Месяцеслов (Opp. Graec., t. 1, praef. § 5) передает, что святой Ефрем путешествовал в Кесарию к святителю Василию и по молитве святителя получил дар говорить по-гречески. Возвратясь в Едессу, святой Ефрем занялся писанием различных сочинений, составил рассуждения о покаянии, написал много книг, составил правила монашеской жизни, речи об антихристе, о всеобщем Суде и о правой вере. Кроме того, Месяцеслов рассказывает один случай, случившийся со святым Ефремом в Едессе. В доме, где остановился святой Ефрем, одна женщина, выглядывая из окна, просила благословения у преподобного. Когда же святой Ефрем сказал: «Да благословит тебя Бог!», женщина спросила его, не имеет ли он нужды в чем. Святой Ефрем ответил: «Только три кирпича нужно мне и немного извести, коими я хотел бы заделать это окно».
