Пока я ел, один из них сказал мне: «Ты хороший мальчик, рожден в хорошей семье, но ты сошел с ума».
К этому моменту терпение мое было исчерпано. «Я не сошел с ума, – ответил я весьма раздраженно. – Пожалуйста, оставьте меня в покое. Скажи всем этим людям, чтобы они прекратили толпиться вокруг меня или дали мне комнату, где я могу остаться один».
Я не ждал никакой реакции, разве что возможного продолжения курса «лечения», но, к моему немалому удивлению, они пошли навстречу моей просьбе и разрешили мне удалиться в одну из комнат дома. Прежде чем дать им шанс передумать, я запер дверь на засов и лег на пол, чтобы перевести дух и прийти в себя после всех испытаний.
Немного погодя я встал и попытался медитировать. В какой-то момент я услышал, как за дверью глава деревни обсуждает мой медицинский случай.
«Позвольте мне взять с этого мальчика обещание жениться и вести нормальную жизнь. Благодаря этим процедурам его безумие, должно быть, уже отступило».
Он постучал в дверь, я впустил его.
Стоя напротив меня, он произнес очень твердо: «Пожалуйста, пообещай мне, поскольку ты уже не безумен, что женишься, как все мы, и будешь вести обычную жизнь главы семьи». Я ответил: «Вместо этого я обещаю тебе, что стану санньясином».
При этом я сделал хлопок руками, чтобы показать ему, насколько серьезны мои намерения, и чтобы скрепить печатью свое обещание. Он вышел, не сказав ни слова.
Я услышал, как, оказавшись снаружи, он воскликнул: «А-йо! А-йо! [14] Когда я попросил его пообещать мне одно, он пообещал прямо противоположное!»
Моя семья не придала никакого значения моему обещанию. От навещавшей меня женщины я узнал, что отец мой по-прежнему строит тайные планы по приготовлению к свадьбе. Поэтому я решил, что пришло время и мне составить несколько тайных планов. Прежде всего я написал записку девушке, которую мне прочили в жены: «Мое намерение – стать санньясином. Я не хочу связывать себя жизнью домовладельца. Потому не думай, что ты выйдешь за меня замуж. Это только сделает тебя несчастной».
Я попросил одного из людей отнести записку к ней домой и отправился в Чидамбарам [15] .
Там я решил принять санньясу, но сделал это безо всяких формальностей. Не желая просить кого-либо об инициации, я выполнил все сам.
...
Санньяса – четвертая и заключительная стадия жизни для ортодоксального индуиста. На этой стадии отказываются от всех связей с семьей и миром ради того, чтобы посвятить все свое время поиску единения с Богом, или просветления. Строго говоря, не следует становиться санньясином до тех пор, пока не получено достаточного количества знаний от своего гуру или главы одного из многочисленных орденов санньясинов. Тем не менее этими правилами нередко пренебрегают.
Я провел омовение в реке, обрил голову, повесил на шею ожерелье из семян рудракши и облачился в короткое дхоти и полотенце. Я вернулся в деревню в этом новом наряде и объявил всем, что теперь я санньясин. Мой преображенный вид наконец убедил мою семью в том, что я настроен серьезно и не намерен жениться. Скрепя сердце они отказались от всех своих планов женитьбы, поскольку знали, что люди, становящиеся санньясинами, хранят обет безбрачия до конца своих дней.
Я возобновил свою повседневную практику и принялся строить планы по кумбхабхишекаму (ритуалу освящения) матха. Я пригласил несколько групп исполнителей баджан из близлежащих деревень и даже убедил своих родителей пожертвовать имеющиеся у них съестные запасы, купленные для моей свадьбы. Пожертвованная ими еда позволила мне накормить около четырехсот человек. Другие верующие, внесшие вклад в строительство Бхаджан Матха, приготовили для всех пришедших пахту, раги (вид проса) и рисовую похлебку. В день кумбхабхишекама приглашенные певцы баджан прошествовали через нашу деревню, исполняя их на каждой улице. Когда же ритуал кумбхабхишекама наконец-то начался, я провел собственную церемонию в уединении. Я выполнил паду пуджу («почитание стоп») в отношении родителей и по всей форме попросил их разрешения стать садху.
...
Пада пуджа – это церемония, в которой проводится ритуальное поклонение стопам другого человека. Обычно паду пуджу совершают по отношению к гуру или свами в качестве жеста великого уважения. Но она также может быть проведена в отношении родителей или старших членов семьи, что происходит гораздо реже.
Я также попросил родителей благословить меня, чтобы моя духовная деятельность оказалась успешной. Оба они дали мне свое разрешение и благословили меня. Никто из них никогда более не пытался отговорить меня от следования духовному пути.
Несколько недель спустя я прознал, что Шанкарачарья из Канчипурама, совершавший одно из своих путешествий, планировал посетить мимоходом нашу деревню; тот самый Шанкарачарья, который направил Пола Брайтона к Бхагавану.
...
Рамана Махарши стал широко известен за пределами Индии в 1930-х, после того как Пол Брайтон, британский журналист, написал книгу-бестселлер об индийских святых и гуру, озаглавленную «Поиски в загадочной Индии». Брайтон приехал к Махарши по совету Шанкарачарьи из Канчипурама в 1930 году. Этот Шанкарачарья скончался в 1994 году в возрасте девяноста девяти лет, когда я готовил итоговый вариант этой книги.
...
Шанкарачарья Бхагаватпада, популяризатор адвайты, живший в IX в., основал пять матхов для распространения своего учения и поддержания ортодоксального индуизма. Один из них находится в южноиндийском городе Канчипураме. В каждом из этих матхов существует непрерывная линия учителей, которую можно проследить до первого Шанкарачарьи. Глава каждого из этих матхов принимает имя «Шанкарачарья», когда начинается период его управления. Тот, кого встретил Аннамалай Свами, широко известен как один из святых современной Индии.
Когда я услышал эту новость, то решил попытаться сделать так, чтобы Шанкарачарья ненадолго остановился в нашей деревне, чтобы я мог получить его даршан [16] .
Зная, что в этой процессии будет принимать участие большое количество людей и животных, я решил, что лучшим способом действий будет предлагать всем им пищу и воду. Если я буду делать это, то каждому придется останавливаться на несколько мгновений, чтобы принять мои подношения.
В назначенный день я приготовил большое количество пахты и канджи для брахманов, которые должны были сопровождать его. Я также запасся зеленью, чтобы кормить лошадей и слонов. Когда процессия приблизилась к деревне, я носился туда-сюда вдоль шеренги, раздавая листья зелени. Шанкарачарью несли в паланкине, но я не мог его разглядеть, потому как занавеси были опущены. Когда я предложил канджи людям, несшим его, они решили остановиться и съесть мое подношение. Это заставило Шанкарачарью приоткрыть занавеси, чтобы посмотреть, в чем причина заминки. Я немедленно простерся перед ним.
Он молча смотрел на меня в течение нескольких секунд и затем сказал: «Через одну милю я остановлюсь на отдых. Ты можешь прийти и навестить меня в том месте».
Где-то в миле от нашей деревни находился городок под названием Вепур. Я узнал от одного из его сопровождающих, что там организована бхикша (подаяние еды) и что Шанкарачарья остановится в Вепуре в муниципальной гостинице.
В нашей деревне жил субинспектор полиции, человек весьма набожный. Когда мы узнали, что Шанкарачарья остановился поблизости, оба мы отправились в Вепур повидаться с ним. Большое количество народу толпилось вокруг него, когда мы пришли, но мне, тем не менее, удалось пробраться настолько близко, чтобы коснуться его ног.
Сопровождающие его брахманы были недовольны, говоря: «Heбрахманы не должны прикасаться к нему», но Шанкарачарья заставил их замолчать, сказав: «Он брахмачари и садху, так что ничего страшного».
...
Брахмачари – ученик, давший обет безбрачия, посвятивший себя духовному обучению. Брахмачарья – одна из четырех традиционных индуистских ступеней жизни Сназываемых «ашрамами»). Когда обучение завершено, ученик, как правило, переходит на вторую ступень жизни – женатого главы семейства. Некоторые серьезные духовные искатели минуют эту стадию и всю свою жизнь остаются хранящими обет безбрачия садху.
Одна из основных обязанностей Шанкарачарьи заключается в поддержании и укреплении традиционных принципов ортодоксального индуизма. В 1920-х гг. это влекло за собой строгое соблюдение кастовых правил, диктующих, что физический контакт между брахманами и низшими кастами и париями ведет к духовному загрязнению. В восприятии многих людей садху и санньясины выходят за пределы кастовой иерархии, так что подобное загрязнение им не грозит.
